– Конечно. Такие важные вопросы решаются заранее.

– Зачем я вам? Что вы потребуете, если посадите меня на престол? – спросила Эрин.

– Я – старый вояка. А вы… объявите, наконец, войну – и мы победим этот проклятый Сиграмад, привечающий безродных колдунов. Многие знатные люди в Аморее будут за вас, моя будущая королева! – и граф Рольф, как бы невзначай, заглянул за ближайшие кусты: проверяя, не подслушивают ли их.

– Всё это прекрасно… Война, кровь… Мечты ваши сладкие! Вы бы, граф, лучше бы на короля надавили, а не на меня. Хотя, конечно, и папенька воевать не любит. Ведь он не дурак. Напади он сейчас на Сиграмад, на нас полезет и Хиндустан. Обязательно воспользуется удобным моментом – и будет кровавая баня. Как во времена Санградо – Хиндустанской войны. Семь лет прошло после нашей победы, а люди до сих пор еще не оправились от нее. Вдобавок, Аморея никогда и ни на кого не нападала первой. Наш кодекс чести…

– Уже устарел, принцесса. Хиндустан напал на Санград первым – и взял бы его, не приди наша Аморея, да и Кронхорд ей на помощь. А мы ударим по Сиграмаду – и победим.

– Зачем вам убивать в Сиграмаде? Это мирная страна, страна мудрецов…

– И проклятых магов. Из-за них новая религия не получает должного распространения.

– Так вы… На стороне Кронхорда и Отцов Крона… Надо было догадаться…

– Я – на стороне крупных побед. Неужели, вы не хотите править, принцесса?

– Вы обратились не по адресу…Именно Отцы Крона настояли, чтобы мою мать казнили, как ведьму. Мне было всего лишь два года, и отец любил свою жену, его тогда… Явно одурманили. Не знаю, кому потребовалось.

– Говорят, что на вашего отца кто-то наложил заклятие неудач в женитьбе. Первая жена – сожжена, как ведьма. Вторая, мать Йорика – умерла сразу после родов…Это всё – проклятая магия. А Отцы Крона борются со всеми её проявлениями. Хотят очистить страну.

– Наслышана, как они очистили Кронхорд…

– Это всё – в прошлом, Отцы Крона сейчас ведьм не сжигают. А что было тогда, с вашей матерью…Прав ли приговор – выяснить мы уже не можем. Давайте, лучше поговорим о будущем…Я не говорю, что сейчас нужен переворот. Но, когда царствовать станет ваш брат Йорик – вы согласны будете его осуществить? – спросил граф. – Знайте, что заговорщики, готовые бороться за вас, подготовят план.

– Оставьте, граф, и… Чтоб ни одного волоса не упало с головы моего отца по вашей вине. И с головы моего брата. Уж не знаю, что вы там замышляете со всеми своими церковными крысами вкупе.

– Я понял. Удаляюсь. У нас и в мыслях не было. Но, дорогая Эрин, я и мои друзья по-прежнему всегда к вашим услугам. Если передумаете, – и граф ушел.

А Эрин осталась одна.

– Старая дворцовая змея! – сказала она в сторону.

Через некоторое время в дверях, ведущих в садик, показался шут.

– Эрин! Вот вы где – вас уже ищут. Ваши поклонники, – сказал он.

– Подождут. Я дышу ароматом цветов. И размышляю.

– О вечном?

– Нет, шут. Я размышляю об этих пророчествах, которые один пустозвон в колпаке сегодня возродил и выдал Йорику.

– Я буду охранять Йорика днем и ночью. И не дам этому сбыться! – сказал Арэн.

– Но… Пророчество касается моего отца, а не брата.

– Вашего отца тоже будут охранять. Но…Неприятная черта всех пророчеств состоит в том, что предсказания всегда туманны.

– Но ведь…В этом пророчестве речь явно идет о короле Альграды.

– Да. Но, там сказано: «Наш будущий король Альграды». Для пророка, конечно, любой король – будущий, если только это пророчество – старое, и Шамуальд его где-то вычитал. Как это обычно бывает у предсказателей. Но вот если он составил его сам… Тогда слова «будущий король» можно отнести и к принцу.

– Ты полагаешь? А ведь действительно… Вот почему он так печален. Арэн, поклянитесь мне, что будете защищать Йорика! Думаю, что над нашей семьей действительно сгущаются тучи.

– Клянусь! Слово чести.

– Как никому, доверяю тебе, Арен.

Повисла звенящая тишина. Будто, скрепив серьезность клятвы.

– Я тебе нравлюсь? – спросила вдруг Эрин.

– Вы для меня – святыня, – побледнев, сказал он.– Моя прекрасная госпожа.

– Так поцелуй меня! Подойди сюда, маленький мой шут! – сказала Эрин.

– Я посмею коснуться губами только вашей руки! – ответил Арэн, и, преклонив одно колено, поцеловал её руку в белой шелковой перчатке. – Хотя я давно уже вырос – и теперь выше вас ростом, но помните, как вы дразнили меня… Что я никогда не дорасту до ваших губ?

– Ты действительно дурачок! – сказала Эрин. – Пойдем отсюда.

И она направилась к колоннам, к выходу.

Арэн постоял еще немного в задумчивости, и направился следом за принцессой.

На этот раз, Тиона проснулась, кажется, раньше всех и вылезла наружу. Чуть позже показался из палатки и мастер Цэн. Он сразу стал делать дыхательные упражнения. Светало, и птицы только начинали петь. Воздух был настолько прохладный, что изо рта шел пар.

Затем мастер Цэн подошел к Тионе и присел рядом. Она вкратце рассказала ему сны: сегодняшний и предыдущий. Он, помолчав немного, сказал:

– Твои сны, быть может, поведают нам даже больше, чем могла бы вся библиотека Архэи… О том, что происходит сейчас. Думаю, ты уже поняла, что эти две особы – мать и дочь… Твои мать и сестра?

– Да. Я тоже так подумала. Вряд ли есть другие Лорелея и Азалия… Имена редкие. Только, всё сомневалась: может, это просто фантазия, игра ума…

– С лунным камнем под подушкой сны или не снятся вовсе – или снятся события реальные. Часто связанные с собственным прошлым или будущим. Но, не в твоем случае.

– Мастер Цэн, я очень рада… Что они вообще живы. Могло случиться всякое. Но, с другой стороны, мне совсем не нравится то, что происходит сейчас с моими родными в Ангкоре…

– Я думаю, твою мать перехватили церковники, устроили облаву на ведьму. Ну, тогда, давно… Получается, восемь лет тому назад. Скорее всего, они поставили кордон около Запретных земель – вычислили, значит, что она будет прорываться именно туда. Тебя она предварительно оставила в лесу. Наверное, почувствовала что-то неладное. А только с одним ребенком, решила, видимо, через кордон прорваться. Больше мы пока ничего об этом сказать не можем. Странные времена… Странные и страшные. Повсюду и в Кронхорде, и уже в Аморее – всё активней начинает действовать зло. Это и твой сон показал, – сказал мастер Цэн.

– Я…так переживаю за них, но ничем не могу помочь, – вздохнула Тиона. И тут оба услыхали не сильно громкий свистящий звук. Подняли головы: сюда по воздуху приближался какой-то странный предмет. Шмяк! Он вскоре шлепнулся неподалеку.

– Кажется, это Бэйга уже прилетела, – шепнул мастер Цэн.

Из предмета, похожего на большую чашу, проворно вылезла согнутая старушенция с длинными седыми волосами. Подойдя к палатке, она пронзительно свистнула.

– Общий подъем, мальчики!

Дэмэр и Сэдэр тотчас вылезли, тревожно озираясь.

– Разрешите представиться: я – Бэйга. Шнуруйте палатку, и – айда ко мне в гости! Чайком угощу, сыром и плюшками. И – на взлёт. Нечего здесь шляться долго, здесь людям не место.

– А ты нас не съешь? – резонно спросил Сэдэр.

Бэйга засмеялась.

– Я сегодня не голодна, драконья печенка! Ну? Сложили палатку? Тогда – идите прямо, там, уже за теми деревьями, моя изба стоит, она пешком сюда пришлепала, пока я по делам сгоняла. Моими гостями будете. Ко мне, наверное, лет пятьдесят никто не хаживал. Всё стороной да стороной, по самой кромке леса ходят. Вот так же, как твой ворон полетел… Сюда носа не кажет. Зовут-то тебя как, мил-человек? – обратилась карга к мастеру Цэну.

– Мастер Цэн меня зовут. А мой Сарг что-то действительно не захотел соваться в эту часть Запретных земель. Договорились мы с ним, что прилетит в рыбацкую деревню, там нас отыщет.

– Не спроста это, мастер колдун. Догадываюсь, кто он…Приходил ко мне лет триста назад один человек. Как звали – запамятовала. Он хотел стать – ну, не бессмертным, так хоть живущим вволю – лет, эдак, с пятьсот – шестьсот. Думал, что я секрет долгожительства своего ему разболтаю, если даст мне предмет волшебный. Знал, что люблю я их собирать. Он согласен был даже быть старым – лишь бы живым. Всё равно, молод уже не был. Выдала бы я ему секрет свой, хорошему человеку не жалко. Вместе бы дни старческие коротали, в баньке друг друга бы парили… Да сама запамятовала тот секретец-то. Зато знала, что волшебные вороны долго живут: ну, годочков семьсот. Все они – не обычные птицы, а те, кто раньше человеком был. Вот и дала ему снадобье колдовское, что человека в ворона превращает. Пообещала, что жить будет долго. Не сказала только, что при этом он вороном станет… Забыла сказать. Теперь он не захотел повидать старую, обиделся, видать. Вороны – они обидчивы. Больно долго старое помнят.