Уютное маленькое кафе находилось на одном из тех многочисленных небольших переулков, отходящих в сторону от городской набережной. Наверное, даже неудивительно, что Энакин не бывал здесь раньше. Оби-Ван честно выполнил свое обещание и вознаградил старания Энакина, заказав ему огромную порцию молочного коктейля.

- Забыл предупредить, Эни, что завтра у нас с тобой тренировки не будет, - улыбнулся он, заказав себе чаю, и Энакин даже удивился, как кто-то может пить горячий чай в такую жару. И тут же пояснил: - Я, наконец-то, переезжаю. И еще мне надо будет съездить и забрать оставшиеся вещи перед этим.

Похоже, Энакин выдал себя, и его вежливая понимающая улыбка (которая, по крайней мере, должна была казаться такой) выглядела излишне расстроенной. Оби-Ван улыбнулся:

- Не переживай, это ближе, чем ты думаешь. Сможешь даже в гости заходить, хоть каждый день, если захочешь, ну или прятаться у меня на случай, если Квай со Шми опять затеят выяснять отношения. Ну и, конечно же, раз я обещал сделать из тебя гонщика — я сделаю. Но точно не завтра или в субботу.

- В субботу я и сам не могу, у меня выступление с группой, - почему-то счел нужным оповестить своего, как он искренне считал, друга Энакин.

- Так у тебя есть своя группа? - заинтересовался Оби-Ван.

- Она не моя, а подруги, - пояснил Скайуокер. - У нее неплохо получается петь, поэтому она решила заниматься этим. От них ушел бас-гитарист, так что, когда она узнала, что я немного умею играть, решила этим воспользоваться.

- Очень занимательно. Надеюсь, попаду на следующий ваш концерт. Если что, с тебя бесплатный пропуск, - сделав серьезный вид, Оби-Ван щелкнул пальцами в сторону Энакина.

- Ну, я не думаю, что вам понравится, - опустил взгляд Энакин, заправляя прядь волос за ушко. - Да и что останусь там надолго. Это ведь так, увлечение.

- А чем тогда вообще по жизни заниматься планируешь? - Оби-Вану, как и почти всем взрослым, не чужды были эти разговоры. Но только ему Энакин мог ответить честно.

- Гонками.

- Ну да, кажется, я мог бы и не спрашивать, - в этот момент, Оби-Ван усмехнулся с какой-то особенной горечью. Или Энакину просто показалось?

***

Когда Оби-Ван говорил, что переезжает ближе, чем он думает, Энакин и не представлял, насколько ближе. По крайней мере, он был весьма удивлен, вернувшись на следующий день после пар и узнав, что новая квартира Кеноби находится в том же доме, что и та, где жил он сам со своими родителями, на пару этажей выше.

У Оби-Вана было не слишком много вещей. Ровно столько, сколько в принципе положено среднестатистическому холостяку в возрасте за тридцать. В основном это были книги, которые Энакин аккуратно составлял на книжную полку, и — это стало для Энакина сюрпризом — художественные принадлежности.

Оби-Ван зашел в комнату, застав Скайуокера сидящим перед коробкой с тюбиками красок, карандашами и кистями, и невольно улыбнулся. Сам Энакин заметил его не сразу, и даже вздрогнул от неожиданности, словно бы его поймали за чем-то запретным. Но судя по всему, Оби-Ван не возражал.

- Вы любите рисовать?

- В данный момент, я на этом зарабатываю. Но да, рисовать я люблю. Знаешь, людям сейчас интересна лишь компьютерная графика, а вот это, - кивнул он на коробку, - исключительно для себя.

- А что вы рисуете? Я бы очень хотел взглянуть на ваши рисунки, - тихо прибавил Энакин, будто опасаясь снова спугнуть Оби-Вана, заговорившего с ним о себе. - Те самые, что рисуете “для себя”.

- Я мог бы попробовать найти их, - легко согласился Кеноби. - Думаю, где-то тут должны быть.

Вскоре они уже сидели рядом на полу, пока Энакин, держа на коленях папку с рисунками и бережно перекладывая их один за другим.

- На холстах выглядит получше, но их я раздарил своим бывшим соседям перед отъездом, слишком много места бы заняли, - скромно произнес Кеноби, отведя взгляд, словно смущаясь, и нарочито деловито кашлянул.

- Вы так часто рисуете море и космос, - заметил Энакин, изучая рисунки, мастерски выполненные в темных тонах, хотя от Оби-Вана ожидал чего-то полностью противоположного — светлого и яркого, как он сам.

- Я рисую то, что кажется мне красивым.

Энакин заметил, что все это время, пока он пристально разглядывал рисунки, Оби-Вану не было до них никакого дела. Объектом его внимания стал сам Энакин.

- Я… Я думаю, стоило бы продолжить, у нас осталось довольно много неразобранных коробок, - он резко отдернулся в сторону, ощутив, как Кеноби приблизился сильнее, чем положено. Энакин не знал, кем и для чего положено, и не мог сказать, что такая близость была для него неприятна — скорее даже наоборот, но поспешил, наскоро собрав рисунки обратно в папку, подняться на ноги, скорее даже подскочить — настолько порывистым было каждое его движение в этот момент.

Спустя некоторое время, пришел и вернувшийся с работы Квай-Гон вместе со Шми. Поставил на стол посреди уставленной коробками кухни бутылку вина, и объявил:

- Ну все, Оби, прекращай эксплуатировать детский труд, лучше отметим-ка твой переезд.

Тут же Оби-Ван принялся искать бокалы, засуетившись, но раньше него сообразила Шми, попросту разлив вино в обыкновенные чашки, протянув одну из них Энакину:

- На вот, выпей. Видок у тебя, конечно… Ты не заболел?

Энакин хотел сказать, что собирается уйти домой, но вместо этого остался. Усевшись на какую-то коробку, он неспешно глотал вино, обхватив свою чашку двумя ладонями, разглядывая плескавшуюся в ней темно-алую жидкость, и молча слушал разговоры старших. Вернее говоря, пытался слушать, но в какой-то момент понял, что давно упустил саму суть диалога, потерявшись в раздумьях о чем-то своем. Ему хотелось оказаться в собственной постели. Энакин испытывал болезненную усталость, какой не ощущал за всю последнюю неделю, даже после самых интенсивных тренировок. Тело начинало ломить… Или ломать. Кажется, и правду заболел. Вот проклятье.

- Эни, ты в порядке? - тихо поинтересовался Оби-Ван.

Скайуокер пожал плечами так, словно речь шла о ком-то другом, а не о нем, сидящем здесь, на этой самой кухне, и обнял самого себя так, словно ему вдруг стало зябко:

- Кажется, нет.

========== Часть 5. В которой все пошло по пизде. ==========

Прищурившись от слепящего в глаза солнца, Энакин почувствовал прикосновение чьих-то губ к своим собственным. Тот, кто лежал рядом, заставил его разомкнуть губы, слегка нажав подушечкой большого пальца на нижнюю, и поцеловал. Энакин никогда не целовался раньше — немного стыдно признаться в подобном, когда тебе немного за двадцать — а теперь думал лишь о том, что ему влажно и отчего-то щекотно, хотя наверное, в подобной ситуации мысли должны быть несколько иными.

- Доброе утро, Эни, - шепот слегка щекотал чувствительное ухо, отчего Энакин улыбнулся и слабо дернулся в сторону, вздрагивая.

Тот, кто был рядом, времени зря терять не стал и тут же приник к обнажившейся шейке, исследуя ее своими губами и часто целуя, отчего Энакин довольно что-то промычал и провел рукой по волосам — таким же мягким, какими он их и представлял, когда сгорал от нестерпимо сильного желания прикоснуться к светло-рыжей копне и зарыться в нее пальцами. Но это позже, это подождет, сейчас он попросту уткнулся в них носом и раз за разом судорожно вдыхал аромат, который, наконец-то, смог отчетливо разобрать — зеленый чай с мятой и лимонными дольками. Его любимый.

Энакин почувствовал, как его избавляют от одежды, и не стал сопротивляться — она казалась чем-то лишним, мешающим и абсолютно неуместным. И вскоре уже одно обнаженное тело с особой жадностью прижималось ко второму. Энакину хотелось большего.

- О…Оби-Ван… - умоляюще протянул он, часто и тяжело дыша, почти хныча от того, насколько сильно изнывало от желания его тело.

К Скайуокеру пришло осознание того, кто именно с завидной регулярностью приходил к нему во снах в последнее время, и от сердца будто отлегло. Лучше уж Оби-Ван, чем кто-то другой. Улыбнувшись, он закрыл глаза, ощутив, как его мягко прижимают к кровати, но вместе с тем довольно сильно придавив, едва не вжимая телом в матрас.