========== Часть 1. Друг семьи. ==========
Первым, что Энакин ощутил по пробуждении, была боль, которой отозвалась его голова, стоило приподнять ее от подушки. Юноша разочарованно выдохнул и простонал, перевернув подушку и уткнувшись лицом в более прохладную сторону. Неизвестно, на какое чудо он надеялся, когда ложился спать днем, вернувшись домой с уже трещащими после бессонной ночи и четырех пар в универе висками — причем неизвестно, что послужило причиной возникшей мигрени: вторые сутки без сна, переутомление на учебе или те три банки энергетика подряд. Как бы там ни было, два часа дневного сна тут точно не помогли бы.
«Ну надо же, не два, а целых четыре», - скептически хмыкнув, поправил себя Энакин, взглянув на время.
Ему срочно надо было делать с этим хоть что-то. Например, перестать врать родителям о своих ночевках у друзей, зависая при этом в гараже, который отчим несколько лет назад передал в его полное распоряжение, заметив за пасынком любовь к механике, хоть и воспринимая попытки шестнадцатилетнего, на тот момент, Скайуокера, установить очередной по счету апгрейд на свой байк, как забавную детскую возню. Или перестать устраивать в этом же самом гараже внеплановые репетиции с инди-рок-группой своей подруги Асоки, в которую она затащила Энакина, как порой думалось юноше, именно по причине наличия у него места для репетиций.
«Или перестать ходить на пары», - с усмешкой подумалось Энакину, и надо сказать, эта идея воодушевила его значительно больше.
Специальность Энакин выбирал сам, выбрав ту, что связана с роботехникой, и родители ни разу не возразили, надеясь, что сын будет усерднее учиться, если будет заниматься тем, что ему нравится. Да вот только больше всего на свете Энакин ненавидел делать что-то из-под палки, и если заниматься определенным делом в домашних условиях ему доставляло удовольствие, то в контексте принуждения, под чьим-то чутким руководством, Скайуокеру могло осточертеть все, что угодно. Учеба в универе же казалась ему чем-то в крайней мере принудительным. Он чувствовал, как теряет время на то, чтобы угодить родителям, вместо того, чтобы хотя бы попытаться исполнить свою собственную мечту. Но слишком уж Энакин любил маму, да и отчима, которого искренне называл своим отцом, чтобы нанести им подобный удар.
Поэтому приходилось терпеть. Даже отплачивая за это недосыпом, вот как сейчас. Энакину подумалось, что он вполне имеет право устроить себе вечер отдыха и, наконец-то, выспаться. Но для начала ему все же придется вылезти из уютной кровати и ненадолго покинуть свою комнату, дабы принести в жертву страдающему желудку тарелку чего-то, что найдется на кухне, и заодно попросить у матери таблетку обезболивающего.
Едва оказавшись в коридоре, Энакин почувствовал аромат маминого грибного кремового супчика, который готовился по фирменному рецепту за авторством лично Шми Скайуокер, и ему пришлось сглотнуть голодную слюну, которой моментально наполнился его рот. Но стоило Скайуокеру принюхаться, как в нос ударил еще один запах, примешавшийся к первому, который ему удалось выделить, не сразу, но все же распознав: запах принадлежал незнакомцу. Вероятнее всего, альфе.
Надо сказать, что Энакина данный факт озадачил по нескольким причинам. Во-первых, хоть он и принадлежал к тем бетам, что были способны учуять феромоны — редко, но такие исключения встречались среди ему подобных — но до сих пор происходило это лишь в непосредственной близости от человека. Во-вторых, чужеродный запах оказался на редкость приятным, имеющим несильные мятные нотки, и —
совпадение или нет — даже головная боль слегка поутихла. И в-третьих, что самое банальное — Энакин не имел никаких идей по поводу того, что на их кухне делать незнакомцу: жила семья Скайуокер-Джинн достаточно закрыто, и каждого из соседей, друзей и знакомых своих родителей он знал лично.
Зайдя на кухню, Скайуокер сразу же увидел гостя — сидел мужчина прямо напротив двери. У незнакомца, который выглядел значительно младше его родителей, были светлые, с рыжеватым оттенком, волосы, которые выглядели удивительно мягкими, такими, что хотелось прикоснуться, и такая же борода, а благодаря светлому, подобранному словно специально ко всему этому образу, свитеру, он выглядел на удивление теплым и по-домашнему уютным, словно самое место ему было на кухне семьи Энакина, даже несмотря на то, что видел он этого человека впервые… Или нет?
- Эни, - с улыбкой кивнул ему Квай-Гон, - познакомься с Оби-Ваном Кеноби, моим старым другом. Хотя вы уже виделись, но я думаю, ты этого не помнишь, поэтому представляю вас заново.
Скайуокер растерянно кивнул в знак приветствия. Нет, он определенно не видел этого человека ранее. Но вот фамилия его явно о чем-то говорила Энакину.
- Ну а это — мой пасынок, Энакин. Совсем взрослый стал, учится в университете, - с некой гордостью сообщил Квай-Гон.
- Надо же. И впрямь не узнать. Хотя чему я удивляюсь? В последний раз я видел его на вашей со Шми свадьбе. Сколько лет прошло?.. Никак не меньше десяти, я прав? - Кеноби переглянулся с Джинном и вновь перевел взгляд на юношу, протягивая ему руку. - Рад вновь встретить тебя, Энакин.
- Так вы — Кеноби?! Тот самый Оби-Ван Кеноби?! - восторженно выдохнул Энакин, пожимая руку мужчины двумя сразу. - Я… Очень рад встрече, - Энакина, на которого внезапно нахлынуло осознание, переполняли эмоции, и связаны они были отнюдь не со свадьбой родителей, когда он был лишь напуганным маленьким мальчиком, жмущимся к матери. - Я видел почти все гонки с вашим участием!
Садясь рядом с Оби-Ваном за стол, он едва не разлил суп, тарелку которого поставила перед ним мама, и после этого все же поубавил свой пыл:
- Вы же… Скоро собираетесь возвращаться к ним?
Почему-то, после этого вопроса, Кеноби резко сменил свой настрой, сдвинув светлые брови и напрягая черты лица:
- Нет, Энакин. Я окончательно завязал с этим занятием по ряду причин. Прости, если… Огорчил этим. - пожав плечами, хмыкнул тот.
- И именно поэтому ты вернулся из столицы в наше родное захолустье, - заключил Квай-Гон.
- Ну почему же захолустье? В родном городе даже воздух другой, - усмехнулся Оби-Ван, вдохнув поглубже через нос, словно желая наглядно продемонстрировать, но глядя прямо на Энакина, который честно пытался всем своим видом выказать свою непричастность ко всему происходящему на кухне, дабы не показаться каким-то неадекватным фанатом, поедая свой суп и даже не чувствуя его вкуса, быстро проглатывая ложку за ложкой.
«Господи, и чего он на меня так уставился? На мне узоров нет… Это уже начинает нервировать», - подумалось Энакину после того, как на Кеноби не подействовал его игнор, и тот, отвлеченно продолжая говорить о чем-то своем, из молодости, с его родителями, по-прежнему прожигал его протяжными взглядами.
Скайуокер решил использовать самый действенный в подобных ситуациях метод, ответив тем же. Ему частенько говорили, что взгляд у него тяжелый, и надо сказать, была в этом доля правды — в гляделки Энакин никогда не проигрывал. Но на Кеноби этот навык не произвел, казалось, ни малейшего впечатления. Он уставился прямо в глаза Энакину.
«Еще и улыбается, вот же сукин сын», - раздраженно подумал Энакин прежде, чем отметить, что улыбка его новому старому знакомому идет значительно больше, чем хмурая физиономия, серьезная, как у школьного учителя, и сейчас он выглядит совсем молодым и очень… красивым. Да и взгляд Кеноби, как оказалось, не преследовал цели прожечь в нем дыру, а напротив, будто обволакивал теплой дымкой, и что-то внутри откликалось на это тепло, пропуская его через все тело, отчего у Энакина защекотало в животе.
«Вот еще. Дожили, - фыркнул Энакин про себя, отвернувшись в тарелку и попытавшись непринужденно продолжить трапезу, но очередная ложка супа не зашла в горло и потекла через нос, к которому юноша мгновенно прижал салфетку, заходясь кашлем. - Блять. Да что ж такое?»
- Знаете, я вот смотрю на него и все удивляюсь — прямо не узнать, - обратился Оби-Ван к родителям Энакина, имея в виду, разумеется, его самого. Спасибо, что хоть пялиться перестал.
