— Дело в том, что однажды я уже был «без пяти минут женат», — сообщил Кеноби, внимательно наблюдая за реакцией Энакина, сжимая его пальцы. Скайуокер молчал. — Она ненавидела гонки, потому что боялась, что я убьюсь однажды. А я напротив обожал чувство риска, скорости. Даже вне гоночной трассы всегда летал, как сумасшедший, пока однажды… — Оби-Ван запнулся и Энакин заметил, как тот побледнел. — Я думал, что со мной такого не произойдет, я ведь считал себя великим гонщиком… Удар пришелся таким образом, что я выжил и почти не пострадал, но она и наш ребенок…
— У тебя был ребенок? — Энакин с трудом сглотнул ком в горле, вздрогнув, будто озноб пробрал его до костей. Дочь, казалось, беспокойно шевельнулась, хотя Скайуокер легко сослал это на нервы.
— Должен был быть. Точнее должна. Дочка, — Оби-Ван замолчал, отведя взгляд, в то время, как Энакин анализировал только что услышанное, находясь в полнейшей прострации.
Он вспомнил свое упрямое желание сделать аборт. Тогда почему-то Оби-Ван не рассказал об этой истории, хотя после нее Энакин бы, несомненно, и думать забыл о том, чтобы избавиться от ребенка. Кеноби тогда говорил, что у Энакина должен быть выбор, но лишь теперь Скайуокер оценил всю тогдашнюю жертву любимого ради его комфорта. Ради его тупых капризов.
— То, что у меня появился ты — это как шанс на исцеление, которого не ждал. Когда я тебя встретил, я словно смотрел в отражение того, каким когда-то был я сам. Вдобавок еще мой первый в жизни гоночный болид в твоем гараже, и запах этот, почти забытый, из детства. Никогда не верил во всю эту теорию с родством душ, равно как и в судьбу, но с тобой во что угодно поверишь. Особенно благодаря нашей малышке, которую иначе, как «подарок судьбы» просто не объяснишь, — Оби-Ван прижал к себе Энакина, который к концу этой исповеди тихо шмыгал носом, и поцеловал в макушку. — Ну все, ты ее сейчас расстроишь, прекращай.
— Да уже вон пинается, — поморщился Энакин, ощутив на сей раз совсем неиллюзорное движение в собственном животе, и тут же замерев.
Рука Оби-Вана мгновенно полезла под скайуокеровский свитер, задирая его и ложась на немного округлившийся обнаженный живот. Кажется, на то, что находились они в общественном месте, и на раскрасневшиеся от смущения этим фактом щеки Энакина, Кеноби не обратил никакого внимания. Вид у будущего отца был донельзя счастливый.
— Сразу видно, что будущая гонщица. Еще на свет не появилась, а уже куда-то рвется, — слабо усмехнулся Энакин, все же смирившись со своим положением плюшевой игрушки для своего любимого, которую он в данный момент с упоением тискал.
— Если выберет подобную профессию в будущем — пусть будет готова к тому, что я всыплю ей ремня, — безаппеляционно заявил Оби-Ван. — Ты уже в курсе, что я могу.
— Ну ты представь, как круто бы было. Кеноби-младшая — это звучит гордо… А к слову, вернемся к выбору имени, — а заодно Энакин решил вернуться и за еду. Мороженное успело немного подтаять, но в сочетании с картошкой, таким оно казалось Энакину еще вкуснее.
— Хватит в гонках и одного Кеноби. Ну или двух, если ты все-таки мою фамилию возьмешь, — продолжил стоять на своем Оби-Ван, пока не задумался над именем для дочери. — Может, Скай? Скай Кеноби. Звучит, к тому же, как часть твоей фамилии. Интересно получится: имя от одного из родителей, фамилия от другого.
— В подобном контексте это звучит, как двойная фамилия без имени, — возразил Энакин.
— А то есть, Старкиллер Кеноби так не звучит?! — возмутился Оби-Ван, с некой издевкой в голосе уточнив.
— Но это же девочка. Тут надо добавить что-то более плавное. К примеру там… Лея? — предложил Энакин первое, что пришло на ум. — Лея Скай Кеноби. Мне нравится.
— Надо же, звучит, как нормальное человеческое имя, — цокнул языком Оби-Ван, тут же улыбнувшись, извиняясь взглядом. — Мне тоже нравится, — явно вдохновленный такой возможностью, он снова ухватился ладонями за талию Энакина, но на сей раз хотя бы поверх свитера, и тому лишь осталось с улыбкой вздохнуть.
— Кстати, Асока вызвалась быть крестной, — сообщил Энакин уже позже, когда они выходили на улицу. — И заодно победила в споре: она на сто процентов настаивала, что это будет девочка, а я, дурак, поставил на мальчика… И может, раз уж мы выбрались из дома, заодно поглядим чего-нибудь для детской? — предложил Скайуокер.
Оби-Ван смиренно вздохнул, заранее зная, что это выльется в очередной спор о том, какого цвета должна быть коляска и стоит ли покупать кроватку на вырост, и взял Энакина за руку. Утешало лишь одно: большая часть бесконечно длинного срока осталась позади.
Осталось подождать совсем недолго. Всего четыре месяца.
Комментарий к Часть 16. Семейные споры.
За подсказку имени для дочери спасибо Marussia Kay :3
И тем, кто это дочитал, тоже спасибо :D
========== Бонусная глава. ==========
Энакин открыл глаза. Белая палата уплывала куда-то, вращалась перед глазами юноши, отходящего от наркоза, пока его любимый сидел рядом, видимо, терпеливо дожидаясь момента, чтобы накинуться на него с поцелуями, что градом осыпали щеки, лоб, веки, кончик носа и в первую очередь, конечно же, губы. Энакин зажмурился и улыбнулся, попытавшись сесть в кровати. Оби-Ван его остановил:
— Тс-с… Лежи, Эни, лежи, — он кивком указал на бинты, обмотанные вокруг талии Энакина. Скайуокеру, впрочем, даже несмотря на это, приятно было вновь видеть у себя талию там, где она должна была быть.
— Ты видел нашу малышку? — Энакин, оставшись лежать на месте, все же сумел сконцентрировать взгляд на лице своего любимого.
Кеноби кивнул в сторону детской кроватки, которую Энакин сам даже и не заметил сразу, и расплылся в еще более счастливой улыбке:
— Она на тебя очень похожа.
Скайуокер попытался разглядеть дочь, все же чуть приподнявшись в кровати, но безуспешно, со вздохом улегшись обратно на подушку. Почему-то было холодно, словно Энакина бил лихорадочный озноб, и очень пересохло во рту.
— Пить хочется и холодно, — пожаловался он Оби-Вану, который моментально спохватился, укутывая новоиспеченного отца, который до сих пор не до конца осознавал этого факта, в одеяло, и подавая бутылку с водой, придержав ее, поскольку Энакин с еще не до конца восстановившейся координацией движений рисковал вылить содержимое на себя. — Ляг рядом.
Кеноби, улегшись с краю нерассчитанной на двоих кровати, осторожно обнял Энакина за плечи, согревая лучше тонкого больничного одеяла, которое Скайуокер разделил с возлюбленным. Энакин молча наслаждался теплом рядом с любимым, перебирающим длинные волнистые пряди его волос. Последние недели он только и делал, что трясся о том, насколько его жизнь переменится с появлением дочери. Но вот он все еще Энакин Скайуокер — двадцатидвухлетний вечный подросток, не повзрослевший ни на грамм. И Оби-Ван рядом с ним все тот же, только смотрит с какой-то особой невыражаемой нежностью во взгляде. Все было настолько по-прежнему, что Энакин даже испугался — разве так должно быть? Разве не должен он сейчас испытывать бурю эмоций вместо уютного спокойствия?
Первый крик проснувшейся дочери, похожий на писк котенка, словно вернул почти успевшего заснуть под действием монотонной ласки Энакина в реальность. Оби-Ван, отпустив Скайуокера из объятий, поцеловав его в русую кудрявую макушку, поднялся с кровати, подойдя к детской кроватке и беря на руки визжащий свёрток, что-то напевая себе под нос, качая на руках дочку.
— Дай мне… — тихо попросил Энакин, потянув руки.
— Красивая, правда? — улыбнулся Оби-Ван, перекладывая крошечное существо со смешным сморщенным личиком в руки Энакина.
— На изюм похожа, — от некоторой растерянности ляпнул Энакин, не подумав. Хотел бы вместо этого сказать, какая его малышка хрупкая и совсем крошечная, и как странно держать ее на руках после всех этих девяти месяцев, что он пытался с ней сосуществовать, будучи практически единым целым. Но мысли переполняли его сознание и попросту не нашли иного выражения в словах. «Похожа на изюм». Превосходно. — Нет, я серьезно, как ты умудрился углядеть, что она на меня похожа?
