Но ощутив сквозь полусон, как его буквально притянули в охапку, сжав в объятиях со спины, Энакин смиренно выдохнул: злиться и обижаться на Оби-Вана — одна из многих вещей, которым ему еще предстоит научиться.

Утром перед гонкой Энакин чудесным образом ощущал себя выспавшимся, и даже волнение как-то притупилось, словно замороженное анестезией. В смысле, умом Энакин, конечно, понимал, что сегодня один из самых ответственных дней его жизни, и ему стоит чувствовать какое-то беспокойство по этому поводу, но тем и ограничился в эмоциональном плане.

Паника не захлестнула его перед выходом из дома — он спокойно собирал свои волосы и советовался с Оби-Ваном, что будет лучше надеть.

Паника не захлестнула его даже перед стартом. Вместо этого, Скайуокер оказался едва не сшиблен с ног Асокой, удержав равновесие только чудом, прислонившись спиной к болиду и умудрившись больно удариться правой лопаткой. Тано, повисшая на Энакине, довольно улыбалась:

— Что, будущий чемпион, коленки трясутся?

— Они перестанут трястись, если ты перестанешь висеть на мне, — рассмеялся Энакин.

— Можно вопрос к профессионалу? Каковы шансы у Скайрокера? — полюбопытствовала Асока, повернувшись к Оби-Вану. — В смысле, на победу, ну или доехать до финиша целым хотя бы, — пояснила она, вызвав праведное возмущение Энакина.

— Ровно такие же, как у всех остальных, — философски рассудил Оби-Ван, смотря на Энакина своим фирменным взглядом с легкой хитрецой. — Как знать? Новичкам везет.

Непринужденно болтая с Оби-Ваном и Асокой, Энакин про себя отметил, что девушка ничего не подозревает об их с Кеноби отношениях, и оттого ощутил некое облегчение. Их любовная связь — не совсем то, что юноша хотел бы афишировать, пусть даже лучшей подруге, хоть и понимал, что рано или поздно подвернется случай для чистосердечного признания. То-то Тано позабавится, должно быть, после многократных утверждений Энакина о том, что все эти отношения — пустая трата времени, и подколов в сторону нее и Лакса, когда те начали встречаться.

Однако, Энакин явно забыл о том, что ему впредь стоило бы предупреждать о своих намерениях Оби-Вана. И очень некстати. Как только посторонних попросили покинуть трассу, Кеноби совершил то, чего Энакин уж точно не ожидал в этот момент: притянул его к себе и поцеловал в губы на глазах у не въезжающей в происходящее недоумевающей Асоки, десятков случайных людей и какого-то очень невовремя оказавшегося рядом репортера с камерой.

Отстранившись от Скайуокера, Оби-Ван, помахав рукой, поспешно скрылся с места происшествия, оставив краснеющего юношу наедине с Асокой, которая, прищурившись, уперлась внимательным взглядом в Энакина:

— Скайрокер, я что, чего-то не знаю?

— Ничего ты не знаешь, Шпилька, — бодрым голосом ответил Энакин, разворачивая Асоку к себе спиной и легко подталкивая прочь с трассы несмотря на все ее возмущенные взгляды через плечо. — Все, все, иди давай отсюда.

После старта Энакин с удивлением обнаружил, что все его мысли в данный момент сконцентрированы лишь на одном: он надеялся, что Оби-Ван гордился им прямо сейчас, наблюдая, как из самого «хвоста» сплошного потока гоночных болидов он умудряется перестраиваться все ближе и ближе к середине, на чем явно не намеревался останавливаться. Потому что первая гонка Энакина была посвящена Кеноби — так он сам для себя решил, хоть и без участия в принятии данного решения самого Оби-Вана.

К середине второго и последнего круга Скайуокер был четвертым. Если немного поднажать — к концу гонки окажется в первой тройке. Пусть третье, но призовое место маячило перед глазами Энакина, перекрывая все остальное. Скайуокеру казалось, что в ушах у него свистит ветер, возвращая в прошлое, в тот день, когда одиннадцатиклассник Энакин откликнулся на вызов совершенно незнакомого парня, приметившего его байк, заявив, что эта колымага неспособна на хоть сколько-то приличную скорость. На самом же деле все, что мог слышать сейчас Скайуокер — это шум двигателя, который отчаянно противился попыткам Энакина выжать из него большее, чем-то, на что он способен. Он ведь ни на секунду не забывал о прошлом владельце.

В глазах начало темнеть и Энакин с трудом удержал перед ними образ происходящего перед собой, в паре метров, уже и вовсе забывая о том, что есть другие направления кроме переднего. Паника все же настигла Скайуокера, судорожно пытающегося подсчитать расстояние до финиша. Он даже не подумал, а осознал, что вот-вот отключится: накаркал, называется, беду на свою голову — только так и можно объяснить, почему он, ни разу не подверженный обморокам, попросту теряет сознание от волнения. В висках стучала лишь одна мысль, заглушившая даже шум мотора: он должен. Ради Кеноби, что наблюдал за ним прямо сейчас. Ради восторга в любимых бирюзовых глазах, который встретит его на финише… Энакин сам удивился, когда же успел стать таким романтиком, да еще и рассуждающим на полном серьезе подобным образом.

Здравый смысл в Скайуокере проснулся от почти вечного сна и теперь бил тревогу. В подобных ситуациях на принятие решения представлены считанные секунды. Для Энакина сейчас все происходило будто в замедленной съемке. Недолгие колебания, которые, как показалось Скайуокеру, продлились целую вечность. Аварийный сигнал, резкий уход в сторону с трассы. Темнота в глазах.

Когда Кеноби оказался первым, кто подбежал к Энакину, тот едва удержался, чтобы не разреветься, ухватившись за его рубашку пальцами и неразборчиво бормоча:

— Прости… Прости… Я не смог… Я должен был… Я просто испугался и…

— Эни, — вздохнул Оби-Ван, прижимая к себе Скайуокера, как дитя неразумное. — Это нормально, тебе не за что извиняться, ты всего лишь переволновался.

— Я мог еще оказаться третьим, — упрямо возразил Энакин, шмыгая носом.

— Вот видишь. Это всего лишь первая гонка, а ты уже делал такие успехи. Я горжусь тобой, — Оби-Ван поцеловал Энакина в висок, затем в щеку и уголок губ, успокаивая. — Тебе, я думаю, нужно больше тренировок и… напарник.

— Где ж я его возьму? — с сомнением хмыкнул Энакин, покосившись на Кеноби, на что тот ярко улыбнулся.

— Ну, я думаю, я еще не совсем старый и не окончательно растерял все навыки…

— Ты это сейчас… Серьезно?! — Энакин, распахнув глаза, уставился на Кеноби, лишь бросив беглый взгляд на стремительно приближающуюся к ним Асоку.

— Давай об этом позже, ладно? — подмигнул Оби-Ван, тоже заметив девушку. — Потому что сейчас тебе, кажется, предстоит объяснить лучшей подруге, почему мы целовались. Она мне все уши прожужжала со своими допросами, так что я пообещал ей, что ты сам все объяснишь после гонки, — невинно улыбнулся он.

— Ну спасибо, — обиженно буркнул Энакин со вздохом. Кажется, объяснять предстояло очень многое.

Комментарий к Часть 12. Гонка.

А спонсор задержки главы на две недели - экзамен в ДПС

Нет, я не умер :D И даже постараюсь чаще писать проду

Спасибо тем читателям, что ещё тут

========== Часть 13. Муки выбора. ==========

Комментарий к Часть 13. Муки выбора.

А вот вам и лёгкое стекло. Приятного аппетита хд

Выйдя, а вернее — буквально выскочив из кабинета очередного врача, куда его направили, Скайуокер едва не врезался в Оби-Вана, поджидающего его у двери, и тот уставился на него взволнованным взглядом. Должно быть, выражение лица Энакина говорило само за себя о том, что только что ему сообщили не слишком радостные известия.

— Эни?.. Эни, что случилось? — Кеноби, которого попросту оттолкнули в сторону, явно остался недоволен такой красноречивостью и ухватил Энакина за руку, заставив повернуться к себе.

В глазах Энакина блестели слезы. Хотелось ударить Оби-Вана, да побольнее, и он даже замахнуться успел, но виноват Кеноби был ровно в той же степени, что и сам Скайуокер, и юноша сжал пальцы, в бессилии уставившись на руку и всхлипнув. Сходить в больницу было инициативой Оби-Вана, которого напрягало состояние Энакина, не пришедшее в норму даже после гонки, хотя, казалось бы, стресс позади, но меньше всего ему хотелось озвучивать то, что он услышал в кабинете врача. Скайуокер попытался пройти дальше, но рука Оби-Вана, сильнее сжавшая запястье, задержала Энакина на месте.