Стиснув Баки в объятиях, Брок поцеловал его, голодно вылизывая нежную изнанку губ.

Баки охнул от неожиданности, зажмурился и ответил на поцелуй, ни о чем не думая. Какая разница, кого Брок любит, если целует он сейчас его? Может быть, это было эгоистично, неправильно, но Баки было все равно, он хотел получить хотя бы что-то, чтобы потом было о чем вспоминать, когда, освободившись, Брок уйдет от него.

Дыхание сорвалось, Баки прижался к Броку всем собой, обхватил живой рукой затылок, мечтая остановить это мгновение близости.

— Не загоняйся, — выдохнул Брок, оттянув ворот его домашней футболки. — Не еби себе мозг.

— Не буду, — кивнул Баки, погладив Брока по плечам. — Я найду того, кто разобьет камень, обещаю.

Брок лизнул острый кадык. Ему было хорошо и даже немного наплевать, что ощущения от близости немного рассеивались, и не покидало ощущение, что стоит добраться до самого вкусного, его снова дёрнет обратно в пустоту, сгорать от желания прикоснуться к гладкой коже Баки.

Нить напряглась, ощутимо дёрнулась, отдавая болью в затылок. Магия тактично напоминала не наглеть. Выругавшись сквозь зубы, Брок отстранился.

— Мда, сладкий, нельзя мне шалить пока что, — повинился он и оскалился. — В карты на раздевание?

— У меня нет карт, — растерялся Баки, который поплыл от прикосновений Брока, и когда тот отстранился, не сразу вернулся в реальность, если это можно было считать реальностью. — Да и чего ты там не видел?

Баки не мог понять, почему Брок обнимает его, целует, если любит кого-то другого, но принимал эти ласки, потому что другого шанса почувствовать Брока так близко у него могло больше не быть.

— Ты забываешь, что во сне можно почти всё, — облизав Баки взглядом, ответил Брок и вынул из воздуха нераспечатанную колоду карт. — Давай, сладкий, не тушуйся, ты никогда не был скромницей!

— Во что играем? — спросил Баки, понимая, что так они с Броком время еще не проводили.

От этого было сладко, приятно и обалденно спокойно, даже мысли о том, что он не может разбить камень, отошли куда-то на второй план.

— Могу научить играть в duraka, — предложил он. — Веселая игра и для раздевания подойдет.

Он видел Брока голым много раз, как и сам нередко представал перед ним в чем мать родила, особенно после душа, когда ходил по всей квартире в поисках своей одежды, поэтому не думал, что их хоть как-то интересует результат. Но вот процесс…

Брок играл азартно. Как только он разобрался в нехитрых правилах, то принялся безбожно мухлевать, яростно спорить из-за каждой сдачи и проиграв, сделал такое лицо, что Баки не выдержал и прыснул от смеха.

— Шулер! — огрызнулся Брок, стягивая футболку. Негромко звякнули армейские жетоны, которые он, кажется, потерял после Трискелиона, но это сон, а во сне возможно многое, даже собственная кожа, не изуродованная буграми ожогов.

— Это я-то шулер? — рассмеялся Баки, облизывая Брока взглядом. Как же хотелось дотронуться, погладить, почувствовать жар тела и стальные мышцы, мягко перекатывающиеся под кожей. — Я по доброте душевной тебя за руку не ловлю.

Внезапно Баки пришла в голову странная мысль, что неважно, кого Брок любит, не важно, что они не будут любовниками, только бы можно было вот так сидеть и смеяться вместе.

— Ну-ка повтори, сладенький? Ты меня не ловишь по доброте душевной? Всё, приздец котёнку. Дядя хотел быть добрым, жалел малыша, а он скот неблагодарный! — усмехнулся Брок, выхватил из воздуха у самого носа Баки уже зажжёную сигарету и раздал по новой.

Если сначала Баки было все равно, выиграет он или проиграет, то в процессе игры появился азарт, и проигрывать Броку он не собирался. Но карта не шла, и в итоге он остался с веером в полколоды в руке.

— Ладно, — протянул Баки, берясь за ворот футболки. Стянул ее и отбросил в сторону. Он давно уже не стеснялся шрамов на стыке бионики и живой плоти. — Но не думай, что все будет легко.

Брок сглотнул и отвёл взгляд.

От Зимнего у него крышу рвало ещё в Гидре. Сильное раскачанное тело, толстые жгуты мышц под удивительно белой гладкой кожей, безмолвное безэмоциональное оружие Гидры казалось каким-то воплощением греха. Смотреть смотри, дрочи ночами напролёт, а прикоснуться не смей. “Регламент не позволяет никаких телесных контактов”.

Броку казалось, что он вернулся в пубертатный период, когда стояло на всё, что имело сиськи и упругую задницу. Не успевал дрочить.

— Хрен ты от меня смоешься, — рыкнул он, отбивая подачу.

— Размечтался, — ответил Баки и выиграл эту сдачу, расплывшись радостной улыбкой.

Ему даже не казались странными эти посиделки во сне за игрой в карты на раздевание, хотя можно было играть на что угодно другое. Баки смотрел на Брока и понимал, что сейчас они близки друг к другу, как никогда не были до того. И от этого было так тепло и радостно. Забылись все тревоги и печали.

Хмыкнув, Брок глянул на свои обутые в тяжёлые берцы ноги, и берцы растаяли в воздухе вместе с носками.

— Это несерьёзно, — пояснил он.

Легко поднявшись, Брок звякнул пряжкой ремня, расстёгивая ширинку. Оставшись в одном белье, выпрямился, давая себя рассмотреть.

— Продолжаем? На тебе преступно много одежды, Снежинка.

— Есть гораздо более простой способ меня раздеть, — усмехнулся Баки, усилием воли подавив желание облизнуться, глядя на эти шикарные стройные ноги.

— Знаю, сладкий, но пока я в той стекляшке, приходится сублимировать, — ответил Брок, раздавая карты.

Он уже чувствовал, как истончается реальность, понимал, что осталось слишком мало времени вместе. И карты всё-таки замечательная идея, чтобы не мучиться и не давать Баки грызть самого себя понапрасну. Брок торопился, не отводил взгляда от Баки и потому безбожно проигрывал.

— Блядь, — бросив карты на журнальный столик, выругался он и снова поднялся, заглянул Баки в глаза, немного оттягивая резинку трусов. — Только ради твоих глаз, сладкий.

Его фигура подёрнулась рябью и стала пропадать.

Баки протянул руку, чтобы коснуться Брока, и проснулся, сел на диване, чувствуя каменный стояк. В металлическом кулаке до сих пор был зажат камень. Баки посмотрел на него и вздохнул.

— Кого же ты любишь? — спросил он у камня, слыша, как возится на кухне Стив.

Вспоминая проведенную с Броком ночь, Баки был почти счастлив, ему оставалось только найти нужного человека, а Брок сказал, что он рядом, значит, Баки найдет его. Обязательно найдет.

— Стив! — позвал Баки, заходя на кухню. — Попробуй разбить. Пожалуйста.

Раз близко, значит это же может быть Стив, ведь Брок был близко к нему, прикрывал ему спину.

Отхлебнув кофе, Стив забрал чёрный камень, поднял его вверх, смотря как свет переливается, играя многочисленными гранями.

— А красивая безделица получилась из этого мудака, — покивал он и сжал камень в ладони, даже не зная, что будет, если он и правда треснет. Не откусит ли Баки ему голову, чтобы избавиться от конкурента на сердце Рамлоу? Но ничего не произошло. Стив сжал сильнее и лишь зашипел, когда острые грани врезались в ладонь, немного вспарывая кожу.

— Ладно. — Стив аккуратно положил камень на столешницу.

Схватив молоток для отбивания мяса, со всей своей возможной силы опустил его на чёрный переливающийся бок. Брызнули искры, молоток отскочил, выворачиваясь из ладони.

Только когда камень остался совершенно цел, Баки выдохнул, поняв, что не дышал все это время. Наверное, он бы принял, что Брок любит Стива, смирился бы с этим и смог бы жить дальше. А может и нет, Баки не знал, но испытал огромное облегчение, поняв, что это не Стив.

— Брок не смог назвать того, кого любит, — Баки сел за стол, забрав камень и повесив себе на шею. — Но сказал, что этот кто-то близко. Кто был близок с ним? Помоги мне его освободить, Стив.

— Бак, я тебе в самом начале сказал, что помогу во всём разобраться, и ничего не изменилось. — Стив поставил перед ним тарелку с пышными блинчиками и соусник с карамелью. — Я не следил за тем, с кем и как разговаривал Брок, но более-менее близок он был со своими ребятами из СТРАЙКа. Но из них никого нет в живых. На базе техники его побаивались, логисты из снабжения обходили десятой дорогой. — Стив задумался и всыпал себе в кофе половину сахарницы, совершенно этого не заметив. — Давай пройдёмся по всем, кто вообще с ним общался. Не так их и много.