Стив успел в последний момент. Выходя из лифта, он заметил человека в чёрном у самых дверей и каким-то шестым чувством понял, что будет дальше, бросился вперёд, отталкивая с линии огня двоих охранников. Только в метре от предполагаемого противника понял — Баки, это был его Баки, с пустым отрешенным взглядом человека, готового пойти на всё, плотно сжатой ниткой бледных губ, лохматый. Он выхватил винтовку как в замедленной съемке, готовый не брать заложников, не распугать охрану. Он явно пришёл убивать.

— Баки, нет, — крикнул Стив, перехватывая ствол винтовки, вскидывая ее вверх, а сам подался вперёд, обхватил его второй рукой, прижал к себе. — Баки, не надо, пожалуйста.

Грохнули выстрелы, пули полетели куда-то в потолок, вокруг закричали, заорал сигнал тревоги, все эти звуки окутали Баки, а он замер, понимая, кто рядом с ним, кто остановил его, и в душе стало еще суше, пустота словно расширилась, поглощая собой даже желание убивать. Не осталось ничего, только пустота. Она глодала, выедала изнутри последнее, что там еще оставалось, хотя Баки казалось, что там не осталось ничего.

Он не хотел, не мог драться со Стивом, потому что Стив был другом, хоть и давно потерянным, но Баки помнил его, теперь он уже не был Зимним Солдатом, у него не было приказа убивать, но была острая необходимость.

— Отойди, Стив, — глухо попросил Баки, видя, как на него наставили оружие все, кому не лень, и набежало еще с десяток бойцов, вооруженных с ног до головы. Баки понимал, что Стив не даст ему их убить, но он не мог оставить Брока неотмщенным. — Дай мне ее убить.

— Погоди, Баки, — отозвался Стив, погладил его по спине, прижал к себе ещё сильнее, стараясь успокоить, поделиться своим теплом, хотя и чувствовал под руками закаменевшие мышцы, ощущал мерные удары сердца. — Кого убить? — и обернувшись, крикнул: — Уходите! Все вон! Покинуть помещение! — снова глянул на Баки и вздрогнул. Из глаз его друга смотрела ледяная пустота, бездна. Даже Зимний Солдат глядел по-другому, словно через снайперский прицел, но с Баки произошло что-то совсем страшное. — Господи, Бак, не надо, прекрати, пойдём со мной, я помогу!

Набежавшие люди пятились, выходя из фойе, но замирали в коридорах, на лестнице, у лифтов, так и не опустив оружие. Баки был уверен, они узнали его, узнали Зимнего Солдата, который пришел их всех убить. Он бы и убил, потому что они стояли у него на пути. Но перед ними стоял Стив, а Стива Баки убить не мог.

— Отмотаешь назад Лагос? — безжизненно спросил Баки. — Вернешь мне Брока? Чем ты поможешь? — почти закричал он, понимая, что его сейчас захлестнет, сейчас пустота уйдет, и его снова затопит боль. Он бы предпочел пустоту.

Как-то сумев выдернуть из рук Баки винтовку, Стив отшвырнул её в сторону, прекрасно понимая, что тот справится и голыми руками, и ничего не способно его остановить. Практика показывала, что даже Капитан Америка не сравнится с мощью и яростью Зимнего Солдата, но до такого доводить не хотелось. Ведь это был не Солдат, а Баки.

— Пойдём, Баки, пойдём поговорим. Ты расскажешь, что произошло, пожалуйста, — попросил Стив, стиснув ладонями плечи друга. — Эти люди ни в чём не виноваты. Мы всё выясним, всё решим!

— Что ты решишь? Что? — Баки не совсем понимал, что хочет от него друг. Что он собирается выяснить, что решить?

Боль, прорвавшаяся сквозь пустоту, захлестнула, не оставляя возможности связно мыслить. Лучше бы ему было больно физически, лучше бы все эти люди расстреливали и расстреливали его, чем эта боль потери, это невыносимое чувство отчаяния и беспомощности. Невозможности быть рядом.

А люди вокруг действительно были не виноваты, и ярость, копившаяся с репортажа из Лагоса, с известия о том, что Брок умер, отступила, и стало еще больнее.

Стив предлагал куда-то пойти с ним, и Баки пошел на автомате. Стив сломал стройный план по самоубийству, и теперь Баки было плевать на все вокруг.

Сжав живую ладонь Баки в своей, Стив повёл его к лифтам, выразительно зыркнув в сторону вооруженных агентов, взглядом обещая открутить голову любому, кто хотя бы дёрнется в их сторону, очень сильно надеясь, что в тишине его кабинета Баки хоть чуть-чуть оттает и толком расскажет что произошло.

Он слышал про Лагос, слышал имя Брока Рамлоу, сорвавшееся с губ лучшего друга, но никак не мог всё это уложить в голове, какой-то красноватый туман затягивал сознание, стоило только попытаться вспомнить, что произошло на рыночной площади.

Стив помнил Лагос урывками, смазанными сценами, будто бы не участвовал сам, а наблюдал со стороны, хотя сломанные в нескольких местах рёбра всё ещё отчётливо ныли. Помнил потребность, яростное желание защитить этих людей, хотя сам не очень отчетливо понимал, от чего конкретно. Помнил злость, пальцы на чужой шее и взрыв, опаливший жаром лицо.

В кабинете, заперев для верности дверь и опустив роллеты, Стив усадил Баки на диван и сел напротив него.

— Баки, — улыбнулся он, стиснув в ладонях его живую руку. — Я так рад, что ты жив.

А вот Баки себя живым не чувствовал. Он прошел за Стивом послушным бараном, ничего не замечая вокруг, уселся на краешек дивана, даже не оглядев полумрак кабинета. Он опустил голову, тупо глядя на свои руки, на руки Стива, сжимающие его живую ладонь и не понимал, почему он сейчас не прорывается к ведьме, чтобы вырвать металлической рукой ей горло, чтобы она захлебнулась собственной кровью.

— Чего ты от меня хочешь, Стив? — спросил Баки. — Она забрала у меня самое дорогое, и я убью ее.

Баки говорил, но уже не чувствовал той решимости, которая привела его в фойе филиала ЩИТа. Он сдулся, как проколотый мяч, и чувствовал себя именно так, никчемным и ненужным.

— Я не понимаю, — покачал головой Стив, поглаживая пальцы Баки. — Кто она? За кем ты сюда пришёл? Что она забрала у тебя?

Очень важная тревожная мысль билась, стараясь прорваться к сознанию, но Стив всё никак не мог ухватить её за хвост, он лишь смотрел на понурившегося Баки, готовый на что угодно, лишь бы стереть с лица этот опасный фатализм, выгнать из глаз пустоту и, если не получится вернуть того Баки, которым тот был раньше, то хотя бы вернуть ему вкус к жизни.

— Твоя ведьма, Ванда, — зло выплюнул Баки. — Она убила Брока. Ты был там!

Баки не мог понять, почему Стив никак не сообразит, о ком он говорит, ведь он сам гонялся за Броком по Лагосу. И теперь не понимает, кого убил? Баки, конечно, был уверен, что Стив даже не представляет, в каких отношениях они с Броком были. Только вот Баки сам не знал, что это были за отношения. И были ли они вообще, раз Брок ушел, ничего ему не сказав.

Взор Баки обратился вглубь себя. Он вспоминал, как они жили с Броком вместе после того, как он нашел его. Как он был счастлив.

Стив тряхнул головой, поднялся, выпуская ладони Баки из своих.

— Подожди. — В голове мутилось. — Ванда? Брок? Помню… — Стив скривился, потёр виски. — Он хотел себя взорвать на людной рыночной площади, убить всех тех людей, себя, меня, а Ванда… она спасла нас, наверное.

Что-то во всей этой истории не складывалось, мешало трезво оценить ситуацию, скребло по внутренней стороне черепа.

Брок хотел себя взорвать? Этого не могло быть, просто не могло, потому что Брок не был самоубийцей, он хотел жить как никто другой, он же ведь должен был вернуться к Баки, вернуться, чтобы они были вместе. Баки не знал, что на самом деле произошло в Лагосе, но не мог поверить в то, что говорил Стив.

— Это неправда, — Баки мотнул головой, пытаясь уложить в ней новые данные. — Брок не мог…

Что именно Брок не мог, он не договорил, потому что сам еще с этим не определился. Брок точно не мог пытаться взорвать себя, это было абсурдно.

— Но я видел, — Стив неуверенно глянул на Баки и тут же удивлённо добавил: — Я почти не помню, что там было.

И это было странно. Стив иногда ненавидел собственную память за то, что никак не мог забыть сороковые, когда он был почти что счастлив, не мог стереть из памяти крик Баки, протянутую в его сторону руку и уносящийся прочь поезд, а сейчас все воспоминания были будто подёрнуты туманной дымкой, проступая какими-то моментами и тут же стираясь.