– Пока идет посадка пассажиров в салон, – спокойно отвечал он тоном опытного психотерапевта, – займите свое место, потом что-нибудь придумаем. А вообще, на будущее, заходите на борт последним, и другое свободное место для вас обязательно найдется!

Так повторялось много-много раз. Женя в самом деле и без преувеличения выручал меня!

Наверное, теперь можно себе представить, насколько я была ему благодарна. В него невозможно было не влюбиться, но я, тварь такая, не влюбилась, потому что второй пилот Ясенев со своим красным галстуком продолжал занимать все мои помыслы и сны.

Скоро Женя, конечно, заметил, что со мной что-то не так, однако вместо дурацких расспросов он просто продолжал помогать мне по работе, существенно облегчая мою жизнь, и я вдруг в самом деле почувствовала себя той самой стюардессой, которую так часто изображают на цветной обложке модных таблоидов – в синей форме, красной пилотке и с умопомрачительными алыми перчатками, стройная, легкая, воздушная, элегантная, одним словом, я почувствовала себя Королевой Неба.

Искреннее светлое чувство к Жене, моей чудесной палочке-выручалочке, буквально рвалось в мое истомленное сердце, но оно, как назло, было занято темной страстью к Ясеневу. Тяга была настолько сильной и властной, что порой, увидев Артема, я едва не падала в обморок и обслуживание пассажиров тогда проходило словно в каком-то кошмарном сне.

Чуткость Жени и его душевные качества впечатляли, но я не чувствовала к нему физического притяжения, а оно все-таки очень важно, в первую очередь для женского здоровья, хотя некоторые правильные якобы особы лицемерно отрицают сей общеизвестный медицинский факт. Помимо этого, его присутствие не будоражило и не вызывало никаких романтических чувств. Рядом с ним я не шла по тонкой нитке над головокружительной пропастью. Ничего подобного, к сожалению, не было. А рядом с Артемом шла!..

Я относилась к Жене так, как любящая мать относится к своему заботливому и внимательному сыну. Он был милым и замечательным, но вулкан во мне не будил, а Ясенев будил на приличном расстоянии или даже когда я слышала его голос в динамике переговорного устройства.

Если Ясенев был совсем рядом, что, как я говорила, частенько случалось, когда я по просьбе Глебова садилась в кресло второго пилота, а Артем как раз в этот момент выходил из кабины, то я просто теряла контроль над собой. Это было что-то необъяснимое и не поддающееся разуму!

Умом понимаешь, что превращаешься в полную дуру, а ничего сделать с собой не можешь. Вы испытывали когда-нибудь что-нибудь подобное? А я испытывала в каждом рейсе.

Видимо, наш мозг лишь сверху интеллектуален, а внутри он – одна сплошная раскаленная докрасна эмоция. Говорят, что вначале надо думать, а потом делать. Звучит великолепно, только мозг-то устроен иначе!

Чтобы выжить и продолжить род, наш мозг выдает естественную реакцию на внешний раздражитель, а осознание, комментарии и рассуждения приходят потом, когда ничего не изменишь. «В будущем все будет иначе», – так заявляют высоколобые черепа от науки, обаятельные политики и еще бог знает кто, а Оно неизменно повторяется.

Мы можем сдерживаться, уговаривать себя, работать с подсознанием, применять изощренные психологические приемы, однако в один прекрасный момент, который совершенно непредсказуем, вся эта раскаленная лава вдруг вырывается наружу, причем так, что мало никому из окружающих не кажется, и вы совершаете поступок, предначертанный судьбой. После, когда включится, наконец, ум, вы, конечно, будете корить себя, но если вдуматься, то за что?..

Грех? О, это очень интересное понятие!

Хотела бы я посмотреть на безгрешных людей! Где они? Их нет. Лицедеи – да, есть, ханжи – о, да, навалом, а безгрешных, дорогие мои, нет. Тогда какой смысл бороться с грехом, если он не уничтожим? Не лучше ли выпускать эмоции на волю, но так, чтобы отношение к окружающим оставалось спокойным и уважительным.

Если бы все было так просто, – вначале подумай, а потом сделай, – все, конечно, так бы и делали, не враги же люди сами себе, в самом деле! В действительности все происходит с точностью до наоборот, и никакие религии с психологией впридачу ничего не могут с этим поделать.

Короче говоря, вляпалась я по уши. Понимала, что пропадаю, но от этого не было страшно. Напротив, было очень волнительно и сладко! Я подсознательно готовилась к тому, чтобы выпустить эмоции на волю.

Ах, если бы не Женя! Тогда я точно вылила бы на чью-нибудь лысую голову кипяток или опрокинула тяжеленную тележку (всегда хотела познакомиться с ее конструктором!), которую мы развозим, предлагая разные товары и сувениры во время полета. Мои безделушки разъехались бы по полу под кресла пассажиров в качестве подарков и тогда, прощай, моя зарплата, из нее высчитали бы, наверное, все до копейки.

В общем, все было хорошо и все было плохо. Одновременно! Как такое может быть, мне тогда было невдомек, слишком зеленой глупышкой я еще была.

Началова стала еще больше скрежетать зубами, ей очень не понравилось мое неожиданное превращение из Золушки в Королеву. Она сюсюкала с Лосевым, в рейсах на Пекин Ясенев продолжал слать ей исчезающие записки, в которых, как выяснилось, он нес ей какую-то пургу насчет китайцев, а на меня Рита по-прежнему смотрела мегерой, но не говорила мне ни слова, что было как-то непривычно и действовало особенно неприятно. Лучше бы она меня просто выматерила!

Как-то раз Женя отвел меня в вестибюль перед кабиной пилотов, где мы обычно собирались на инструктаж перед полетом, а сейчас здесь никого не было, и подслушать нас никто не мог.

– Помнишь, мы сидели в Сингапуре и ждали обратный рейс?

– Конечно, и что?

– Тогда Началова пригласила меня к себе в номер на рюмку чаю.

– Да ты что? А ты?

– Сослался на плохое самочувствие и необходимость выспаться перед дальним перелетом.

– Хм, и она тебя так просто отпустила?

– Не совсем. Она понимающе хмыкнула и сказала: «Смотри, Женя, монотонные будни будут всегда, а жизнь-то проходит. В твоем нежном возрасте я тоже думала, что наша жизнь, ох, какая длинная!» Ленка, ты можешь себе такое представить?

Я зловеще улыбнулась.

– Здесь все просто, Женечка. Она как паучиха. Вначале спаривается, а затем убивает партнера. Я краем уха слышала, – были у нее такие случаи.

Женя недоверчиво покачал головой.

– Как это она, интересно, может меня убить?

– Испортит карьеру. Будь уверен, у нее длинные лапы!

В тот момент что-то шевельнулось в моем сердце. Это что-то было похоже на ревность. Кажется, я не хотела отдавать Женю Началовой, но в следующий миг это хилое чувство ушло и растворилось в непроглядной тьме.

Какое мне дело до личной жизни Лосева? У меня есть Ясенев. Пусть сейчас он не обращает на меня ни малейшего внимания, однако я знаю точно, что скоро он будет мой.

Глебов продолжал неизменно приглашать меня на подмену Ясенева. Мы сталкивались с Артемом в дверях кабины тесным, так сказать, контактом, но близость моего тела и мои пылающие от смущения очи не производили на этого ледяного человека никакого впечатления.

Каждое мое посещение Глебов подробно рассказывал мне о центральном пульте управления, толково все объяснял, где какие приборы, каковы функции каждого, и как справляться с многочисленными ручками, кнопками и клавишами. Слушала я плохо, все это мне казалось блажью командира, поскольку он как-то обмолвился, что очень хотел дочь, роды в самом деле состоялись, однако девочка задохнулась, идя по родовым путям, и появилась на свет мертвой. Теперь ему кажется, что я чем-то похожа на нее.

Как-то раз он вдруг сказал:

– Я всегда глажу самолет перед полетом и разговариваю с ним.

Я приподняла брови и округлила глаза.

– Да вы что? Зачем?

– Ты не поверишь, но он – живое существо со своими капризами и настроением.

Наш разговор услышал Ясенев, который как раз в этот момент возвратился в кабину.