Литмир - Электронная Библиотека

– Неужели все так плохо?

– Девять из десяти будут пользоваться тобой как практически бесплатной проституткой, обещая золотые горы, потому что прекрасно знают, чего ты на самом деле хочешь. А им свадьба не нужна, им нужен релакс после изнуряющего рейса, вот и все. Завтра будет другой рейс и другая смена, значит, стюардесса у него в номере будет спать другая, таких молодых дур, как ты, навалом, и куда только отдел кадров смотрит, и чему только на учебных курсах учат? Наверное, кому-то такая обстановка выгодна, потому как крючок это, и легко на нем пилотов держать, чтобы они пили и бортовыми бабами утешались, а не права работодателю качали. Соображаешь?

– Скажи, Рита, а что мне теперь делать?

– Если пообещаешь, что к пилотам на пушечный выстрел не подойдешь, я все улажу.

Пришлось пообещать, и больше наша смена с этим командиром корабля не пересекалась. Рита – настоящая волшебница!

Дальше все продолжилось в том же духе. Всегда находились летчики, которые хотели утешиться, однако я была тверда как скала, не позволяя им даже называть себя по имени, а уж уменьшительно или, того хуже, уменьшительно-ласкательно, – вообще, скандал. Будьте добры вот так: «Бортпроводник Шакурова», и все. Ресторан? Мне в ресторан нельзя, у меня гастрит! Погулять под луной? Меня от луны тошнит! Встретить рассвет? Крепкий сон в своей постели гораздо более полезен для здоровья! В общем, примерно так я стала себя вести к великому удовольствию Началовой.

Короче говоря, рухнула моя мечта, едва, как говорится, оторвавшись от взлетно-посадочной полосы. Эдакий сдвиг ветра, только в моей личной жизни.

Мое убеждение, что нет такого мужчины, которого настоящая женщина не смогла бы превратить в верного песика, дало трещину. Я поставила на пилотах большой жирный крест, однако надежда, как говорится, умирает последней, и я стала присматриваться к пассажирам первого класса.

Как назло, все они были никакими. «Здравствуйте, благодарю, до свидания», – вот и все, что я от них слышала. Многие просто отсыпались перед теми ответственными встречами, на которые летели, даже напитки и обед не просили. Вот досада!

Зато с пассажирами эконом-класса у меня начались бурные отношения. Одни доставали хамством, другие высокомерным поведением, третьи пили как ненормальные, а потом устраивали дебош. Один раз я по глупости полезла сажать такого орла на место, а он врезал мне локтем прямо в лицо, на две недели безнадежно испортив мою визитную фотокарточку.

Проще всего было с иностранцами, они всегда улыбались, благодарили, подбадривали, а вот со многими нашими приходилось туго. Купив тур в Египет за двадцать тысяч рублей, они начинали гнуть пальцы так, как будто оказались в фешенебельном парижском ресторане.

После каждого рейса Началова делала мне замечания.

– Ты вела себя недопустимо.

– Почему? Я поставила хама на место!

– А если его кто-то надоумит, и он жалобу напишет? Думаешь, начальство будет разбираться? Как бы не так! Смотри, Ленка, последнее тебе китайское предупреждение.

Этих предупреждений у меня набралось с десяток, и наши теплые отношения с Ритой, едва сложившись, вдруг разбились как две китайские фарфоровые чашки, и теперь ничего нельзя было восстановить, – не склеивать же осколки!..

Началова почему-то тянула время, наверное, обаятельной все-таки я была девчонкой, и ей было жалко расставаться со мной, я умела слушать ее рассказы в часы досуга и поддерживать вниманием, потому как несмотря на весь ее достаток несладко ей жилось одной в своем замке, а в мужчинах она давно и бесповоротно разочаровалась. Тем не менее, я хорошо понимала, что долго так не протяну, пусть полгода, год, но обязательно сорвусь на очередном придурке, который попросит посмотреть, в порядке ли его собачка, которая летит с багажом [ага, сейчас выйду на высоте десять тысяч метров из пассажирского салона наружу и пойду в багажное отделение!], и тогда все, Рита не выдержит.

Неожиданно все поменялось, когда мы стали летать с командиром Анатолием Глебовым. Рите кто-то в управлении посоветовал его, и она, умница, последовала совету.

Таких мужчин я еще не встречала. Многие бортпроводники хотели летать с ним, и в том, что Глебов практически постоянно стал летать только с нашей сменой, была, конечно, заслуга Началовой, она подключила на полную катушку все свои связи и устроила нам настоящий праздник.

Глебов каким-то совершенно непостижимым образом умел создать простую, душевную и, я бы даже сказала, семейную обстановку. Как ему удавалось, до сих пор не могу понять, ничего в нем не было такого особенного, – коренастый мужичок с животиком и рельефным словно вырубленным из дерева красным лицом. Если бы я встретила его где-нибудь в супермаркете, то, наверное, приняла бы за грузчика.

В отличие от тех пилотов, которых я знала до него, он никогда никуда не спешил, всегда думал прежде чем что-либо сказать, был мудр как шаман, добр как любящий отец и весел как ребенок. Все наши девочки сразу влюбились в него по уши, однако любовь была сугубо платонической, все знали, что Глебов обожает свою жену, учительницу русского языка, имеет двух взрослых сыновей, каждый из которых пошел не по стопам отца, а осознанно выбрал свою стезю, и трех внуков, один родился совсем недавно.

Даже самая отъявленная стерва не смогла бы вклиниться в этот семейный рай, однако все не бывает хорошо. Поговаривали, что в молодости и у образцового семьянина Глебова были проблемы, и спал он в гостиницах с какой-то смазливой стюардессой, когда жена ушла, не выдержав стресса.

Многие понять не могут. Тем не менее, это так, – быть женой летчика непросто, если ты на самом деле любишь мужа, потому что каждый полет несет с собой неизвестность, и никто не знает, что может произойти.

Все у Глебова было, ничто человеческое ему было не чуждо, однако прошло и как-то наладилось. Видимо, были у нашего уважаемого командира природная мудрость, а еще тот самый стержень, который делает мужчину мужчиной, – уважение к женщине-матери. Если бы все наши дорогие мужчины видели в каждой женщине и девочке мать, то тогда многие из проблем, которые они сами себе создают, просто растворились бы в зародыше. Не случайно, наверное, у всех народов, как я недавно узнала на экскурсии в Британском музее, первым и древнейшим культом был культ матери. Женщина – мать настоящая или будущая, поэтому она всегда главнее, однако многие мужчины, к сожалению, никак не могут этого понять и разбивают себе лоб.

Затишье в моей личной жизни разом прекратилось, когда вместе с Глебовым вторым пилотом стал практически постоянно летать Артем Ясенев. Все мое унылое существование растаяло как дым!

Он понравился мне с первого взгляда, – молодой, с густой шевелюрой и правильными чертами лица, высокий, стильный, подтянутый и сосредоточенный. Выражение лица у него было, как правило, какое-то странно задумчивое, он был больше похож на поэта, чем на летчика, и глаза у него были необычайно красивые.

Сердце мое затрепетало, но я помнила данное Началовой обещание, держалась от пилотов подальше, старалась выполнять свои обязанности так, чтобы не пересекаться с ними, но, о, ужас, тем не менее, очень скоро они обратили на меня внимание и пожелали познакомиться, по крайней мере, Глебов точно пожелал.

Обычно когда второй пилот отлучался из кабины, его место занимала Началова, так было положено по инструкции, – один пилот в кабине никогда не должен был оставаться. В рейсе на Нью-Йорк обязательная по инструкции подмена произошла по-другому. Мы летели над Атлантикой, когда Глебов вдруг пожелал, чтобы место отлучившегося по необходимости Ясенева заняла я.

Как Началова ни упиралась, все было бесполезно.

– Рита, ты лучше мне кофейку принеси из моего термоса.

– Хорошо, Анатолий Алексеевич!

Началова, скрипя зубами, ушла за кофе, а я погрузилась в мягкое кресло второго пилота. Глебов сидел в командирском кресле слева от меня.

– А где штурвал?

– Нет штурвала, есть сайдстик – боковая ручка управления самолетом, видишь, справа от тебя?

2
{"b":"628662","o":1}