Едва за окном стемнело, как в голову полезли новые сомнения. Павла беспокоило то, что не было обозначено четкого времени прибытия. Иногда казалось, что кроме разговора, больше ничего не произойдет, что он так и останется нервно сидеть до утра в прихожей, полностью одетый и готовый к неведомым приключениям.

В полупустой квартире, в убранство которой Павел так и не успел вложить достаточно сил и средств, чтобы создать хоть маломальское подобие уюта, одиноко, натужно имуторно раздавалось только тиканье настенных часов.

«Тик-так, тик-так, тик-так»… звук действовал на нервы. Телефон, зажатый в руке, изрядно пропотел во взмокшей ладони Корнышева. Чуть ли не ежеминутно он проверял главный экран на наличие информации о пропущенных звонках.

«И почему я раньше не согласился?» – в голову невольно полезли мысли, – «чего терял? Год просмотра роликов в интернете? Да что этот год… вся прошлая жизнь единый клубок одиночества. Ни подруг, ни друзей, так, знакомые. Если говорить по душам, то такие как я – идеальные сотрудники агентства. Неприкаянные, заблудшие души»

Родители хорошо обеспечивали Павла всем необходимым, даже в страшные, девяностые годы всеобщего развала. Жил он хорошо, в просторной, светлой, богато обставленной четырехкомнатной квартире в центре города Братска. Но большую часть времени был совершенно один. Мама и папа буквально жили на работе, избрав своим призванием служение народу.

Отец – руководитель оперативного отдела. Мама – инспектор по делам несовершеннолетних. У милиции всегда было много дел. Чересчур много в бандитские, постперестроечные годы и маленький Корнышев был практически предоставлен сам себе, едва обрел хоть какую-то самостоятельность.

Книги стали его лучшими друзьями. Зачитываясь приключенческой литературой, историями про подвиги офицеров и витязей на полях Отечественных войн, Павел формировался как разносторонняя, самобытная личность.

Опережая своих сверстников в развитии, Корнышев непременно видел себя в милицейской форме в недалеком будущем. И едва отзвенел последний звонок, как он, собрав чемоданы, отправился в высшее учебное заведение, кующее кадры для правоохранительных органов.

Отец не дождался его приезда. Он ушел из жизни, когда Павел учился на четвертом курсе. Мама ненадолго пережила супруга. Её похороны Павел уже организовывал лично, проходя практику в стенах своего первого отдела.

Стремясь отвлечься от внутренних переживаний, Корнышев затеял ремонт в опустевшей квартире и… большинство комнат так и замерли на стадии ободранных обоев и криво наклеенных потолков.

Худо-бедно оформив под нужды проживания зал, ванную и кухню, молодой лейтенант с головой ушел в работу, благо район, доставшийся на попечительство, отличался сложной криминогенной обстановкой.

Свершилось! Вырывая из воспоминаний, в одиннадцать ноль-ноль, когда даже шумные соседи улеглись спать перед завтрашним, рабочим днем на алюминиевом заводе, раздался долгожданный звонок с неизвестно номера:

– Здравствуйте. Служба заказа такси «Дельфин», – представились на том конце провода тихим, спокойным, басовитым голосом, – вы вызывали машинку на свой адрес?

– Нет, я не вызывал… начал было оправдываться Павел, как вдруг человек, разговаривавший с ним, немного прибавил громкости и уверенности в голосе.

– Хватит дурака валять! Я от Лаврова. Ты готов?

– Готов, – неприятно удивился специфическому юмору Корнышев, который всей душой не любил топорность мышления в этой сфере человеческого бытия.

– Отлично, – явно обрадовался незнакомец, – Тогда белая Газель скорой помощи у соседнего подъезда. Выходи.

Спустившись с третьего этажа многоквартирного дома, Корнышев действительно увидел вышеуказанную марку машины, нагло припарковавшуюся прямо на газоне. Водитель, облаченный в белый халат, раскрыв двери, задумчиво курил дешевую сигарету, разглядывая далекие звезды. На подошедшего Павла, седоволосый мужчина не обратил никакого внимания, лишь мельком пробежав глазами по фигуре новичка. Явно сделав неутешительные выводы, водитель презрительно сплюнул и вернулся к спокойному созерцанию иных галактик.

Едва Павел приблизился к боковой двери, намереваясь открыть её самостоятельно, как крепкие, жилистые, мужские руки, опережая намерения Корнышева, втянули растерявшегося участкового внутрь темного салона.

К горлу участкового был тут же приставлен обнаженный, холодный клинок:

– Говори, сука, где подельники? – благим матом заорал неведомый человек Корнышеву в ухо, надавливая на лезвие приставленного к горлу ножа так, чтобы соблюдалась та тонкая грань, позволявшая коже едва не рваться под воздействие остро заточенного клинка.

– О ком ты говоришь? – вспоминая профессиональные навыки, как можно более спокойно ответил незнакомцу Павел, – какие подельники? Не дури мужик, давай нормально поговорим.

Несколько секунд напряженного молчания окончились веселым смехом. В салоне вспыхнул свет и Корнышев, от горла которого наконец-то убрали нож, с удивлением рассмотрел людей сидящих внутри.

Человек, ловко вертевший в руках клинок, был на удивление хорошо знаком Павлу. Он часто сталкивался с ним, работая участковым. Это был известный активист и борец за здоровый образ жизни, смыслом своего бытия избравший борьбу с распитием спиртных напитков в общественных местах.

Длинный русый волос, был взлохмачен, но опрятен, словно обладатель густой шевелюры сознательно поддерживал прическу в таком состоянии для поддержания образа великовозрастного сорванца. Веснушчатое, добродушное, курносое лицо, голубые глаза и впалые щеки никак не вязались с ловкими, профессиональными подбрасываниями ножа, который выписывал в воздухе замысловатые пируэты, неизменно возвращаясь в сильные руки хозяина.

Одет мужчина был в просторный, повседневный, джинсовый костюм и кожаную куртку, небрежно накинутую на плечи.

– Михаил? – с удивлением вспомнил Павел имя этого активиста.

– Точнее ты меня знаешь как Михаила, – улыбнулся в ответ мастер ножевого боя, – это моя, так называемая, дневная форма, – он хохотнул своей же шутке, сравнивая свое особое положение в обществе с устройством мира теней, – меня на самом деле Сашей звать. А это, – указал он рукоятью ножавглубь салона, – Карина. Специалист по паранормальной активности.

Карина была молода. Видимо она, едва получила диплом, выпустившись из института.

Длинные черные, густые волосы по поясницу, убранные в аккуратный пучок, большие, как будто слегка удивленные, такие же черные глаза. Овальное, красивое лицо с большими, чувственными губами и аккуратным носиком, слегка вздернутым вверх. Во внешности девушки слегка угадывались черты кавказской крови, что делало ее образ еще более загадочным и привлекательным.

Одета Карина была в черное, элегантное, длинное платье, выгодно подчеркивающую точеную фигуру, выпуклую в нужных местах. На ногах, красовались длинные, тяжёлые, в цвет платью, ботфорты с толстой подошвой, в которые девушка, по всей видимости, облачилась непосредственно перед ночной операцией, заменив изящные туфельки для корпоратива. Создавалось впечатление, что сотрудницу агентства только что выдернули с какого-то официального мероприятия или из клуба.

Она коротко кивнула в знак приветствия распластанному на носилках Павлу и, потеряв к новобранцу всякий интерес, уткнулась в дорогой ноутбук, не желая более отвлекаться.

– И всех вы так, Саша, приветствуете? – спросил Павел, потирая зудящую кожу горла. Грешным делом, он был рад, что опытный оперативник, втащивший его в салон, был общителен и открыт, в отличие от своих безразличных напарников.

– Не так часто новички приходят в наше агентство. И это… мы тут тоже субординацию соблюдаем, так что между собой зови меня просто Саша, а при начальстве Зыковым Александром Анатольевичем. Состою в звании майора. Тебе же будет сохранено прежнее звание.

– Хорошо. А Карину?

– Карина Николаевна. Я метиска, – не отвлекаясь от работы, представилась девушка, видимо сразу отвечая на вопрос, который ее изрядно доставал на протяжении жизни, – отец русский, мама армянка. Это пока что все, что тебе нужно обо мне знать.