– Не надо.

Пожав плечами, мой приятель перешел к чудовищу чалой масти:

– А как насчет Урагана? Быстрый, сообразительный, хотя немного непредсказуемый. Совсем как ты. Вы прекрасно уживетесь.

– Не надо. А также мне не требуется ни Буря, ни Торнадо. Ничего такого, что напоминает о стихийных бедствиях. Мне нужна старая кобыла с кличкой вроде Одуванчик и с соответствующим нравом.

– Это ужасно, Гаррет. Мужчина ты, в конце концов, или мышь?

– Перестань скрипеть! Лошади и я – мы плохо уживаемся вместе. Последний раз, когда я взбирался в седло, тварь ухитрилась посадить меня лицом к хвосту. Потом отказалась двигаться и при этом смеялась.

– Лошади не смеются, Гаррет. Они животные серьезные.

– Побудь со мной, и ты увидишь, как они умеют смеяться.

– Если у тебя такие проблемы с животными, зачем же пускаться в путь посуху? Садись на речную барку, отправляющуюся в Лейфмолд, а там найди каботажное судно, идущее на юг. И ты избежишь шестисот миль утомительного путешествия.

Почему-то такая мысль не приходила мне в голову. Иногда так глубоко забредаешь в заросли, что за деревьями перестаешь видеть лес. Мне не хотелось ехать в Кантард, и я решил проделать вынужденное путешествие как можно быстрее. Считается, что самый быстрый путь – самый короткий. А самая короткая дорога в Кантард проходит по суше.

Тяжелая, как окорок, лапа шлепнула меня по спине.

– Гаррет, ты выглядишь как человек, на которого только что снизошло религиозное откровение.

– Так и есть. И первым апостолом моей церкви будет святой Плеймет.

– Согласен, если для этого не надо принимать мученический венец.

– Главное – верить, мой друг. И делать щедрые добровольные пожертвования. Это все, что потребует от тебя новая церковь.

– Все только и ждут новых откровений. Я тебе не рассказывал, как чуть было сам не основал религию?

– Нет.

– Я серьезно подумывал об этом, когда чуть было не потерял конюшни. Решил, что если существо моего размера облачить в подходящие одежды, то получится прекрасный пророк. Жителям такого тесно населенного богами города, как Танфер, постоянно хочется чего-нибудь новенького.

– Вот уж не думал, что ты такой циник!

– Я? Циник?! Да что ты! Когда тебе снова понадобится лошадь, Гаррет, заходи. Буду рад.

Появившись у Тейтов с дорожным мешком на плече, я обнаружил, что Морли и тройняшки выглядят крайне самодовольно.

– Ну что, парни, отработали свой хлеб? Или вы просто попрактиковались в терпеливом ожидании нового появления безносой?

Морли оторвался от морковки, чтобы пробурчать:

– Утром пришлось проломить несколько черепов, Гаррет.

Дорис радостно закивал и что-то прорычал на своем диалекте.

– Утверждает, что лично проломил двадцать, – перевел Морли. – Он преувеличивает. Их всего-то было не больше пятнадцати. Некоторых я узнал. Все – второй сорт. Тот, кто их нанял, хотел сэкономить. Что заплатил, то и получил.

Интересно, узнал кто-нибудь из нападавших Морли?

– Что они сумели унести?

– Много синяков и несколько переломов.

– Я имею в виду что-нибудь предметное.

– Разве то, что я назвал, беспредметно?

– Кончай валять дурака. Ты прекрасно знаешь, о чем я.

– С утра изволим пребывать в скверном настроении? Ты так и не усвоил, что я говорил тебе о пользе богатой клетчаткой пищи.

– Морли!

– Нет, ничего не унесли.

– Наконец-то! Благодарю тебя.

– Что у тебя в мешке?

– Все, что нужно для путешествия. Мы трогаемся.

– Сегодня?

– У тебя есть причины задержаться?

– Вообще-то, нет. Просто я не ожидал.

– Обо всем договорено. Твои ребята к путешествию готовы. Мы немедленно отправляемся на корабль и прячемся там до отхода.

– Корабль? О каком корабле ты толкуешь?

Лицо Морли окрасилось в мертвенно-бледный цвет, словно он увидел привидение. Тройняшки остались зелеными, они выглядели очень мило со светло-зелеными ободками вокруг дыхательных отверстий.

– Корабль? – еще раз прокаркал Морли.

– Именно. Мы спускаемся на барке до Лейфмолда, а там пересаживаемся на каботажник, идущий к югу. Останемся на борту как можно дольше. Затем сойдем на берег и проделаем остаток пути по твердой земле.

– Я смешиваюсь с водой хуже, чем масло, Гаррет.

– Чепуха. Все великие мореплаватели происходили, как и ты, от эльфов.

– Все великие мореплаватели были безумцами. У меня начинается морская болезнь, когда я слежу за гонками водяных пауков. Возможно, поэтому я никогда ни черта не выигрываю.

– Возможно, твоей диете недостает крахмала.

Он взглянул на меня, как обиженный щенок:

– Давай поедем по суше, Гаррет.

– Ни за что. Я не могу ужиться с лошадьми.

– Ну так пойдем пешком. Тройняшки смогут нести…

– Кто здесь платит, Морли?

Он замолчал и нахмурился.

– Слушай хозяина. Мы плывем как можно дальше к югу и затем двигаемся по суше. Упаковывайся и навьючивай своих парней. Мы отправляемся через пятнадцать минут.

Я ушел, отловил папашу Тейта, сказал, что берусь за работу и уезжаю из города. Мы немного пободались насчет суммы расходов. Все кончилось тем, что мы оба получили, что хотели. Я – деньги, а он – рассказ о плане моих действий.

Естественно, ничто не помешает мне его изменить.

Не люблю никого ставить в известность о своих намерениях. Это подрывает мою репутацию непредсказуемой личности.

Речная барка «Цехин Бинки» напоминала жену лавочника. Среднего класса, среднего возраста, немного потертая временем, слегка толстоватая и исключительно упрямая. Убедить ее следовать нужным курсом можно было лишь ценой массы усилий и уговоров. Но очень надежная, теплая и неизменно доброжелательная к своим детям. Морли возненавидел ее с первого взгляда. Он предпочитает длинных, тощих, вызывающе ярких и быстрых.

Мистер Арбанос – шкипер – был гномом-переростком из того этнического меньшинства, которое невежды принимают за хобгоблинов (хотя любому идиоту известно, что хобгоблины никогда не появляются днем, так как солнечный свет сжигает их глаза).

Разместив нас в норе, которую он, посмеиваясь над собой, величал каютой, Арбанос отвел меня в сторону и сказал:

– Мы не сможем отойти до утра. Надеюсь, это не нарушит ваших планов?

– Нет.

Но я от природы любопытный и недоверчивый. Естественно, я поинтересовался, в чем причина задержки.

– Запаздывает груз. Самая важная часть груза. Двадцать пять бочонков «Танферского золотого», которое они не доверяют никому, кроме меня и брата. Только мы можем доставить его вниз по реке, не повредив.

«Танферское золотое» – первоклассное вино, но не любит перевозок.

– Вот и приходится сидеть, – жаловался он, – с восемью тоннами картофеля, двумя тоннами лука, тремя тоннами железа в чушках и сорока бочками соленой свинины для флота, которые наверняка потекут, пока они нянчатся со своим испорченным виноградным соком, доставляя его с Тагенда. Если бы мне не платили за вино больше, чем за весь остальной груз, я бы объяснил им, как следует поступать с этой «Танферской золотой» отравой! Держу пари, объяснил бы.

Декларация судового груза. Потрясающе интересно!

– Ничего страшного. Если мы попадем в назначенное место достаточно быстро.

– Можете не беспокоиться. Несмотря на задержку, мы прибудем почти в то же самое время.

– Вот как? Каким образом?

– Мы отойдем во время прилива, а это даст нам в самом медленном месте течения лишних пять узлов. Я заметил, что ваши друзья не показываются наверху, вдыхая внизу запах рыбы, и подумал, что вам не терпится убраться отсюда. А ваш приятель, как я понял, не выносит запаха трески.

Будучи по природе исключительно вежливым человеком, я не хотел употреблять слово «зловоние» и сказал:

– Раз уж вы подняли этот вопрос…

– Что?

– Подождите!

Один из кузенов (а может, племянников из семейства Тейт) ковылял по пристани, пялясь безумным взглядом на ошвартованные суда. С головы до ног его украшали засохшие пятна крови. Люди расступались и молча смотрели ему вслед.