***

К моменту, когда Энакин просыпается, Оби-Ван уже не спит, он принял душ, оделся и выглядит как никогда безупречно. Энакин совершенно не понимает, как ему это удалось, учитывая, что он чувствует себя так, будто его переехала патрульная машина. Тупо болит укус на бедре, и он вполне уверен, что умудрился потянуть мышцы там, где бы не смог. Простыни все еще пахнут сексом, а садиться — явно плохая идея, потому что поясница отзывается болью от грубого обращения. Но он садится, хотя бы для того, чтобы выяснить причину откровенно растерянного взгляда Кеноби.

Энакин замечает в его руках коробку. Простая и без украшений, формой подозрительно напоминает те, в которых обычно хранят драгоценности. И все равно он не понимает, почему это заставляет Оби-Вана нервничать. Настолько, что он даже не смотрит Энакину в глаза, разглядывая вместо этого край кровати.

— Хей, — зовет Энакин, стараясь привлечь его внимание, — что случилось?

— Ничего, — отвечает Оби-Ван, пальцами постукивая по крышке коробки, и это совершенно противоречит его словам. Он тревожно облизывает губы, сглатывает и на короткое мгновение смотрит на горло Энакина. — Я хотел бы кое-что тебе предложить, — объявляет он. — Пожалуйста, пойми, что ты ни в коем случае не обязан это принимать, если это вызывает у тебя дискомфорт. Я сделал это год назад — до сих пор не понимаю, о чем я думал, — но теперь, когда ты здесь…

Он неловко протягивает коробку, все еще не глядя Энакину в глаза, и на секунду, когда тот пытается взять ее, кажется, что Кеноби не отпустит. Он с трудом разжимает пальцы, замешкавшись, и после кладет руки на колени, сжимая пальцы и не зная, что делать с руками. Он не смотрит, как Энакин открывает коробку.

Внутри оказывается ошейник. У Энакина пересыхает во рту, когда он выуживает его из коробки, отставляя ее в сторону, чтобы лучше рассмотреть содержимое. Дорогая темная кожа, очевидно, изготовлено на заказ. Металлические детали, швы и небольшое D-образное колечко выполнены в золотых тонах и выделяются на коже, не касаясь ее. Еще Энакин замечает пластинку с именем, прикрепленную прямо к самому ошейнику, а не к колечку, как бывает обычно. Аккуратными витыми буквами там написано: Энакин Скайуокер.

Прошло много времени с тех пор, как Энакин носил чей-либо ошейник. Ни разу с тех дней, когда был молодым и глупым и нуждался в твердой руке, наставляющей на путь истинный. И хотя за эти годы у него случались романы, он никогда не думал, что будет кому-либо настолько доверять. Если бы кто-то спросил у него, он бы ответил отказом.

Он скользит пальцами по ошейнику, пристально разглядывая его, и возвращает Оби-Вану. Тот принимает вещь, и Энакин смотрит на него, замечая боль в глазах Кеноби, когда тот тянется к коробке на ночном столике.

— Н-нет! — запинается Энакин, понимая, что его неправильно поняли. Оби-Ван, сбитый с толку, замирает. — Я имею в виду, можешь ты… надеть его на меня?

И есть что-то удовлетворяющее в том, чтобы видеть, как на лице Оби-Вана проступает понимание, потерянное выражение сменяется на другое, лучащееся радостью.

— Конечно, Дорогой мой. Иди сюда.

Энакин двигается ближе, наклоняя голову, чтобы оголить горло, и сидит идеально спокойно, пока Кеноби обматывает его шею полоской кожи. Его руки дрожат, но он чрезвычайно осторожен, приближаясь и затягивая застежку, скользя парой пальцев под ошейником, чтобы убедиться, что вещь сидит удобно. После он отстраняется, проводя ладонью по коже ошейника и любуясь контрастом между ней и кожей на горле. Энакин думает, что выражение лица Оби-Вана можно описать только как благоговение.

— Я люблю тебя, — выдыхает Оби-Ван, снова просовывая пальцы под ошейник и притягивая Энакина ближе.

Энакин краснеет, но на его губах вспыхивает застенчивая улыбка.

— Я тоже люблю тебя.

Комментарий к 22.

еще 11 глав господи дай мне сил

========== 23. ==========

9 лет назад

Привкус алкоголя тяжело ощущается на языке, и Энакин потерял счет точному количеству выпитого два или три коктейля назад. Это, конечно, и былью целью прогулки: напиться, подцепить кого-нибудь, поймать удачу за хвост. И если по первому пункту плана он достиг невероятного успеха, то осуществление второго и третьего пунктов оказывается трудным.

До сих пор единственные, кто к нему подходят, это типичные презентабельные мужчины в годах, вроде тех, которых легко встретить в любом уважающем себя БДСМ-клубе в Корусанте — сбегающих от своих жен, чтобы подцепить красавчиков-чистильщиков бассейнов без риска быть застуканными в сарае с инструментами. При всем том, насколько «сильно» Энакину бы хотелось уйти домой с кем-то из них, это совсем не то, чего он ищет. К счастью, они тоже быстро понимают, что Энакин не в их вкусе. Он язвителен, немного неусидчив, а это не подходит под описание «дружелюбное живое тело», которое они ищут. Они все понимают — он уходят.

Ну или хотя бы большинство из них.

Однако один мужчина усиленно не понимает, что Энакину от него ничего не нужно. Он болтается рядом, словно особенно навязчивая тень, отгоняя любых заинтересованных в Энакине прежде, чем тот успевает открыть рот. Несмотря на то, что это было бы напрасной тратой потрясающе вкусного коктейля, Энакин все больше и больше склоняется к мысли просто взять и вылить содержимое стакана на него, а после, возможно, даже разбить стакан об его голову — для лучшего эффекта. Он пришел в один из лучших клубов, чтобы избежать встречи со всякими подозрительными персонажами, но теперь ему интересно — может, стоило рискнуть.

— Послушай, мужик, я же сказал, что не заинтересован, — огрызается Энакин, когда снова чувствует руку на своем плече.

— Мои извинения, — произносит приятный, точно не принадлежащий нежелательному обожателю голос, заставляющий Энакина оторвать взгляд от барной стойки в то же мгновение. — Тогда я вас оставлю.

Мужчина, стоящий сбоку, высок и замечательно сложен, у него темные глаза и красивые черты лица. Он на несколько лет старше Энакина, но не настолько, чтобы создавалось ощущение преследования, как со стороны тех мужчин, что подходили раньше. Тонкие губы, окруженные короткой, но аккуратно подстриженной бородой, ухмылка — из-за несомненно ошеломленного выражения лица Энакина. Может ли быть, что после целого вечера плохих решений, его молитвы, наконец, услышаны?

— Нет! — быстро произносит он, когда мужчина делает шаг назад, и указывает на сиденье рядом с собой. — Нет, пожалуйста, останьтесь.

Красивый Загадочный Незнакомец усаживается на сиденье, призывая бармена и заказывая собственный напиток, прежде чем развернуться к Энакину лицом. Энакин замечает, как тот скользит взглядом по его телу, очевидно оценивая.

— Здравствуй, — говорит он, протягивая руку. — Меня зовут Бейл Органа.

— Энакин Скайуокер.

Разговор между ними течет плавно, даже приятно. Бейл — юрист в успешной частной фирме, у него есть любящая жена, которая не против того, что он удовлетворяет свои необычные потребности, до тех пор, пока он в итоге всегда возвращается домой. Он умен, очарователен и остроумен настолько, чтобы посоревноваться в этом с Энакином. Определенно, боги сжалились над ним, потому что продолжительная близость Бейла отпугнула даже настойчивого поклонника.

— Сколько тебе лет, Энакин? — когда в разговоре, наконец, наступает пауза, спрашивает Органа, резко разрушая назревшее напряжение.

Энакин чувствует, что бледнеет, отводит взгляд от Бейла.

— Мое удостоверение говорит, что мне двадцать один, — отвечает он. Это не тот ответ, которого хочет Органа, но и не совсем вранье.

— Я знаю, что говорит твое удостоверение, — Бейл спокойно отпивает свой бурбон. Но Энакин замечает, как дрогнула его челюсть, а это значит, что он недоволен недомолвками. — Но это не то, о чем я спрашивал.

Взгляд Органы не дает Энакину соврать, как бы сильно он ни хотел. Правда может навлечь на него проблемы, может разрушить его будущую карьеру, но ответ все равно слетает с его губ.