И я наконец-то прихожу в себя. Вскакиваю с капота, жадно хватая ртом ставший ‎ледяным воздух. Дрожащие пальцы не сразу находят нужную кнопку, чтобы ‎остановить запись.‎

– Ненавижу! Ненавижу! – Замахиваюсь в темноту, собираясь швырнуть ‎сотовый в кусты.‎

Слишком ‎точный удар, почти точечный. Ювелирный – в моё самое слабое и больное место.

‎ – Боже, какая драма! – доносится сзади ироничный возглас Мишель.‎

Я машинально опускаю руку, продолжая сжимать телефон, и резко ‎оборачиваюсь.

Бывшая подруга сильно пьяна. Стоит, раскачиваясь, на последней ступеньке ‎лестницы в крошечном зелёном платьице на тонких бретельках и высоких каблуках. ‎Нагло лыбится.‎

Наверняка она-то и прислала это видео, а теперь пришла насладиться результатом. Что ж, у неё получилось.

Так мог ‎поступить только человек, прекрасно меня знавший, а их немного. Пальцев одной руки хватит, ‎чтобы пересчитать. Точно не Логан. Он, сумевший простить мне гибель родителей, ‎никогда бы не опустился до такой низости. Тем более теперь, когда встречается с ‎Дэниз. ‎Хотелось верить, что и не Майк, но если уж семь лет назад я была готова ‎поверить, что он причастен к убийству Стива, тогда мерзкое видео – детская шалость. И всё же бессмысленно. Так уничтожить или пытаться добить он мог бы в самом ‎начале, после Оквилла. Но сейчас, когда официально женат? Глупо и мелочно. А вот ‎для триумфа обиженной подружки детства и юности, для любовно подогретой к ‎моменту моего возвращения мести – вполне.‎

‎ – Какого чёрта, Мишель?! – сжимая в руке проклятый телефон как гранату, ‎я решительно иду навстречу «подруге». От боли, ярости и ‎алкоголя мысли путаются, в висках барабанной дробью стучит собственный пульс. – ‎Нет, правда, зачем?! У меня богатая фантазия. Я всё прекрасно могла бы представить ‎без наглядных пособий. Если бы захотела… Не обижайся, но я не хотела. Хотя ‎знаешь… – я останавливаюсь перед этой сукой, смотрю ей прямо в глаза. – Говорят, лучше один раз увидеть, чем сто раз ‎услышать. Я увидела и оценила.‎ Спасибо.

Мишель выглядит не ахти. ‎Бледная, с размазанной по лицу косметикой, с красными, как будто заплаканными ‎глазами, но жалости у меня не вызывает.‎

‎ – Понятия не имею, о чем ты говоришь, – передёргивает она плечами. Медленно, растягивая гласные и спотыкаясь на словах, сообщает: – Но я рада, Стэйс, что тебе хуёво. Может, поймёшь, каково было мне, когда ‎ты съебалась подальше и бросила меня одну…‎

– О да! – Плевать! Пусть знает, что мне больно. Мишель ведь именно этого хотела – сделать ‎мне больно. Ну вот пусть насладится триумфом. – Картину, как тебе хреново, я ещё долго не ‎забуду. И вряд ли развижу! ‎

Однако она, казалось, не слышит. ‎Или просто слишком пьяна, чтобы сосредоточиться.‎

– Ты всегда думала о себе. Только о себе, Стэйс! Как последняя эгоистичная сука, – цинично хмыкает Мишель. – Всё всегда крутилось вокруг твоего Величества. И вот ‎прошло семь… Семь грёбанных лет! И ни черта не изменилось! Ты явилась, вся из ‎себя успешная, и всё снова крутится вокруг тебя. Стэйс приехала, у Стэйс есть жених, ‎Стэйс в городе, Стэйс… Стэйс… Стэйс… Ебать! Как мы только жили без Стэйс столько лет?! Как ‎не подохли с тоски?! ‎

‎ – Тебе напомнить, как? – со злостью размахиваю перед её лицом телефоном.‎

‎ – А что ты можешь мне напомнить? Ты же ничего не замечала вокруг. Никогда! Ты ‎даже Стива считала своей собственностью. А когда его убили, это была только твоя ‎потеря, твоё горе! Больше ничье! Моё горе тебе по херу! А потом ты взяла и ‎съебалась в туман в темпе вальса! Даже могилы мне не оставила, чтобы приносить цветы и плакать. ‎

‎ – Ты… Не смей! – обрываю я. Сквозь зубы, с ненавистью отчеканиваю: ‎‎ – Никогда не смей говорить со мной о моем брате!

‎ – Видишь?! Видишь?! В этом вся ты! – Мишель со злостью упирается мне в грудь ‎указательным пальцем. – Но он не только твой брат! Он был моим женихом. Я любила ‎его, понимаешь?! Любила! До сих пор люблю!

Да как она вообще смеет?.. После всего… Наглая, подлая шлюха! ‎

‎ – Любишь?! – я презрительно оглядываю Мишель с ног до головы. – Поэтому ты ‎неслась к Майку в постель при каждом удобном случае? Поэтому вышла за него ‎замуж, да?! ‎

‎ – Ты ничего не знаешь про меня с Майком, – неожиданно твёрдо и спокойно заявляет «подруга». – ‎Мы, как два одиночества, надеялись согреть друг друга. Не вышло. Видела бы ты его, ‎когда он услышал, что ты приедешь, – Мишель горько усмехается. – Майк до сих пор по тебе сохнет, хоть ты и не заслужила.‎

‎ – Ну ты-то, естественно, заслужила! – Со всей силы швыряю в неё телефоном. – Ты так старалась заслужить… Я же ‎видела, как ты из кожи вон лезла! Сучка! Похотливая, лживая су…‎ – я не успеваю договорить. Сильный, звонкий, оглушительный удар по лицу заставляет меня ‎подавиться ругательством и пошатнуться. На мгновение в глазах темнеет от боли и ‎ярости, сердце бешено колотится, готовое выпрыгнуть из груди.

Я ‎выпрямляюсь, замахиваясь в ответ, но, уже занеся руку, краем глаза успеваю заметить, ‎что мы, оказывается, не одни – дверь в бар приоткрыта, а на пороге толпятся ‎несколько девушек с вечеринки и глазеют на нас.

Ну уж нет, такого удовольствия я им не доставлю. ‎Заставляю себя проглотить злость, окидываю Мишель презрительным взглядом. И ‎молча ухожу прочь.‎

Когда я успокоилась, то с удивлением обнаружила, что, оказывается, ‎успела довольно далеко отойти от бара. Настолько, что теперь быстрее и проще ‎добраться до дома, чем вернуться на вечеринку – всего-то несколько кварталов. А ‎если прямиком через парк, то совсем рукой подать. Минут десять пешком от силы.‎

Возвращаться на девичник совершенно не хочется. Настроение испорчено, ‎алкоголь давно выветрился, новая попытка опьянеть до нужной кондиции чревата тяжким ‎похмельем наутро. Спасибо, но нет. Мне и так есть уже, о чём сожалеть. Например, что не приложила Мишель башкой об асфальт за ‎одно только упоминание Стива. Чёртова сучка! ‎

Скинув туфли и подхватив их за тонкие каблуки – по одной в каждой ‎руке – я не спеша иду босиком по прохладной, густой траве аккуратно ‎подстриженного газона. И продолжаю злиться. В первую очередь на себя – за то, что, как ‎последняя идиотка, поддалась на провокацию Мишель. Зачем-то распсиховалась, ‎собственноручно подбросив в пекло городских сплетен парочку аппетитных поленьев. ‎

К утру история обрастёт новыми пикантными подробностями, которые к ‎церемонии венчания обязательно расползутся небылицами по Риверстоуну, добавив ‎непутёвой дочери Айлин и Джеймса Трупер очередную порцию сомнительной славы. ‎Вот тогда-то мне припомнят всё, даже гибель слетевшего с моста мэра с ‎женой. И опять рикошетом достанется бедному Логану.‎

В конце концов ничего ужасного я не увидела, чтобы так сходить с ума и ‎подставляться. Всего лишь яркое подтверждение очевидного, о чём я давно знала без ‎дурацких видео – у бывшей подружки и Майка однажды случился секс. Не ‎удивительно. Именно этого и следовало ожидать. На что, собственно, я рассчитывала? ‎Что со старших классов мечтавшая затащить его в постель Мишель не воспользуется ‎возможностью, когда таковая представится? Что дважды брошенный и обиженный ‎Майк вежливо откажется и подастся в монахи? Три раза ха.

И вообще – теперь-то ‎совсем поздно, а потому глупо ревновать, учитывая, что они полгода как женаты. ‎Подумаешь, когда-то до свадьбы и точно после моего отъезда в Торонто Майк и Мишель переспали и ‎зачем-то засняли секс на видео. ‎

Почему же увиденное так сильно задело, почти как тот их танец на вечеринке ‎много лет назад? Мне ведь уже не семнадцать! Понимала, догадывалась, что ‎происходит, пусть никогда и ни при каких обстоятельствах не позволяла себе об этом ‎думать. И с Майком я давно рассталась. Он – прошлое. Волен поступать как пожелает. ‎Спать с кем хочет, жениться, разводиться. Пойти спрыгнуть с обрыва и убиться о скалы! Всё ‎это вовсе не мои заботы и не имеет к моей жизни никакого отношения.

Не должно иметь, ‎чёрт побери! ‎