Восстав против своих родителей, двенадцать детей поклялись избавить мир от Рит-Фарра. И, заплатив огромную цену, оставшиеся пятеро исполнили клятву.

И настала эпоха Аккарат. Но, Тень настигла их, ибо они, подобно родителям, носили в себе силу Истинного.

«Пути богов», преподобный Альтавириан

Этой ночью Рикхарду так и не удалось заснуть. Впрочем, Йоррмит и Хофорт спать даже не ложились. Они просто сидели в покоях ярла, не перекинувшись ни единым словом до тех пор, пока Хофорт не сказал: "Пора". Тогда ярл и старик поднялись со своих мест и вышли из комнаты. Шаги их были тихими, ибо они не желали, чтобы кто-нибудь из прислуги или стражи увидел, куда они направляются. В какой-то момент, ярл неожиданно свернул вправо, Йоррмит, хоть и удивился, но молча последовал за ним. Они повернули еще несколько раз, после чего шли прямо до тех пор, пока перед ними не оказалась тяжелая дубовая дверь с металлическими скобами. Здесь хранилось личное богатство правителей Готервуда. Хофорт достал из-за пазухи большой ключ и отпер замок. Несмотря на свои толщину и вес, дверь двигалась легко и бесшумно.

Старик никогда раньше не был в этом месте и, сейчас, со всем, присущим ему, любопытством оглядывался по сторонам. Это была весьма большая комната, почти как главная трапезная, может, даже и несколько больше, точнее Йоррмит определить не мог, так как света одного факела, который зажег Хофорт, как только закрыл за ними дверь на замок, было недостаточно. Когда глаза старика немного привыкли к неравномерному освещению, он удивленно уставился на прибитую к стене длинную полку. Она была практически полностью заставлена книгами и тетрадями.

– Думаю, тебе прекрасно известно, что мой дед был куда умнее собственного внука. Помимо прочего, он недурно разбирался в зодчестве. Так что, в этом замке множество тайных коридоров, в которые можно попасть из многих комнат, – пояснил Хофорт, остановившись рядом с Йоррмитом, – и я выбрал именно этот не просто так. Я очень благодарен тебе за верность… И ещё больше за то, как ты заботился все эти годы о моём сыне. Поэтому я показал тебе это место. Многие, наверное, думают, что в сокровищнице ярла нашли приют несметные богатства, – несколько грустная улыбка показалась на лице правителя Готервуда, – но мои предки никогда не были жадными и брали себе только то, что было им необходимо, в отличие от меня. Если кто-то захочет ограбить эту сокровищницу, он, или она, будет крайне разочарован. Все эти "сокровища", – рука с факелом описала круг, на секунду освещая старые доспехи и оружие, хранившиеся на каменных постаментах, – ценны лишь для нашего рода, потому то здесь обрела приют наша история.

Хофорт повернулся к своему спутнику, встретившись с ним глазами:

– Насколько мне известно, с того момента, как это помещение стало сокровищницей, сюда никто, кроме ярлов, не допускался. Я давно хотел рассказать тебе обо всех этих книгах. Сейчас же, после того, как ты остался с нами, я не могу укрыть от тебя это. Я дам тебе ключ от сокровищницы, и ты сможешь прочитать все, что здесь есть… При условии, что новый хозяин замка не будет против. Если эти записи покажутся тебе ценными, можешь переписать их для своей библиотеки. Но, пожалуйста, не выноси их отсюда, я хотел бы обойтись нарушением лишь одной традиции моих предков, – добавил ярл с улыбкой.

Йоррмит изумленно смотрел на полку и мог думать только об одном:

– Что в этих записях?

– Понятия не имею, ты же знаешь, что я и читать-то почти не умею. А, кроме меня (и, теперь, тебя) никто не имел сюда доступа, Рикхард получил бы свой ключ на совершеннолетие. Так что, с того момента, как погиб мой отец, ты будешь первым, кто узнает это. Таков мой тебе подарок…

Старик почтительно поклонился, всем своим видом стремясь выразить, как высоко он ценит оказанные ему честь и доверие, что очень тронуло ярла, уже потерявшего всякую надежду на подобное обращение человека, знающего его тайну. Собравшись с мыслями и сосредоточившись на том, что сейчас требовало больше всего внимания, Хофорт сказал:

– Пойдём, скоро рассвет, а у нас впереди очень важное дело.

В тишине, нарушаемой лишь всполохами факельного огня и их собственными шагами, Йоррмит и Хофорт пересекли всю сокровищницу, остановившись напротив дальней стены, на которой висел гобелен, сотканный не очень искусными мастерами, но, несмотря на это, имевший некоторое очарование. Старик пообещал себе внимательно рассмотреть все, что было там изображено, когда придет сюда читать те загадочные записи. От этих мыслей его отвлек легкий шорох ткани – это правитель Готервуда, взяв гобелен за край отодвинул его вправо, открывая взору неприметную дверь. Он вынул еще один ключ и вставил в замочную скважину. Дверь бесшумно открылась, и они вошли в темный узкий коридор, имеющий множество ответвлений. Спустя какое-то время, Йоррмит потерял всякую надежду понять, где они находятся и благодарил судьбу за то, что в этих темных лабиринтах он не один. Он знал несколько тайных проходов, но об этом ему ничего известно не было. Коридор, по которому они шли сейчас, связывал не только разные комнаты, но и разные этажи, казалось, он пронизывает весь замок вдоль и поперек. И вот, наконец, Хофорт остановился перед одной из многочисленных дверей и повернулся к своему спутнику:

– Эта дверь ведет в покои Рикхарда.

– А он знает об этой двери? – спросил Йоррмит.

– Конечно, какой смысл был бы в тайных коридорах, если бы члены семьи ярла не знали о них? – улыбнулся он, открывая дверь тем же ключом, что и ту, через которую они попали в этот коридор.

"Молодец," – мысленно похвалил он своего воспитанника за то, что тот и словом не обмолвился об известном ему тайном коридоре даже своему учителю. Впрочем, старик всегда знал, что из мальчишки точно будет толк.

Открыв дверь, ведущую из комнаты в коридор, они обнаружили Рикхарда, сидящего на кровати. Его покои находились на втором этаже южного крыла. Когда-то, еще будучи десятилетним мальчиком, он, вспотев от напряжения, впервые самостоятельно, используя костыли, добрался до отцовских покоев и сказал Хофорту, что, теперь, когда он может передвигаться без посторонней помощи (хоть и на костылях), он хочет переехать с первого этажа западного крыла на верхний этаж южного. Сам Йоррмит не был свидетелем этого разговора, он узнал о нем из уст замкового слуги и уже тогда проникся глубоким уважением к мальчику.

Однажды, он спросил у Рикхарда:

– Почему тебе так важно было перебраться сюда?

– Здесь большие окна, которые выходят сразу на юг и на восток. А там, – он пренебрежительно указал пальцем в направлении своих бывших покоев, – было одно маленькое окно с видом на конюшню.

Помолчав несколько секунд, он тогда неожиданно прибавил:

– Мне было важно показать отцу, что у меня есть воля. И сила, благодаря которой я могу делать выбор самостоятельно, пусть это и всего-то выбор комнаты.

И вот, пять лет спустя, Рикхард, как и впервые ночи своей жизни в этих покоях, наслаждался видом горы Датт, освещаемой отблесками света звезд и призрачным сиянием луны, показавшейся, сейчас, между облаками, медленно плывущими по небосводу. Когда Йоррмит и Хофорт открыли потайную дверь, он обернулся и, хромой походкой, направился к ним, взяв с кровати свой мешок. Они не заходили в комнату, а ждали, когда он пройдет к ним через проем, образованный тайной дверью.

– Ты готов, сын? – Хофорт понимал, что вопрос глупый, но не мог не задать его.

– Нет, отец, – честно ответил юноша, – но я справлюсь.

Йоррмит не сказал ни слова, любуясь той силой духа, которую, казалось, излучал его воспитанник. Он хотел бы испытывать гордость за то, что воспитал в нем такую стойкость, но совесть не позволяла. Рикхард родился с этой упрямой несгибаемостью и терпением. Старик дал ему лишь знания и частичку мудрости. Все остальное было заслугой самого мальчика.