Йоррмит улыбнулся и похлопал его по плечу.
– Я много чего объяснил тебе, и хочу быть уверенным, что не зря сотрясаю воздух. Ну, ладно, я готов продолжить наш путь, а ты?
Рикхард молча поднялся и оперся на костыли. Наставник вновь постучал, и ответил на неизменный вопрос "кто там?". Кайгар впустил их и забрал стулья. Между лестницей и дверью была узкая комната, не имевшая окон и освещенная двумя факелами, прикрепленными к стенам, один напротив другого. В ней находился стол, несколько стульев и ящик, в котором хранились бумага, перья и чернила, которыми должен был воспользоваться почтарь для отправки срочного сообщения. Кайгар поставил стулья на место и, обогнав гостей, отпер ключом вторую дверь (не забыв запереть первую), за которой сразу начиналась винтовая лестница, ведущая на самый верх. Заперев за ними и ее, почтарь сел за стол и продолжил вырезать фигурку из дерева, уже начинавшую принимать очертания лошади.
На фоне всего замка дозорная башня выделялась не меньше, чем одинокое дерево на лугу. В северных землях, как правило, строили невысокие здания, раньше даже ярлы жили в одноэтажных медовых залах. Однако, вечные конфликты между ближайшими соседями и Айгартским королевством, вынудили их заняться строительством твердынь, в которых можно было бы пережить длительную осаду. Ярл Дугрин же, дед Хофорта, пошел дальше других, приказав своим людям возвести высокую башню, с которой видна была вся долина Мукот и прилегающий к ней Диркутский лес. Рикхард и Йоррмит не стали подниматься на крышу, слишком уж холодным был октябрьский ветер, да и не хотелось им отвлекать от дозора стражей, неотрывно следящих за всем, что мог заметить человеческий глаз с такой высоты. Они остановились в комнате, в потолке которой был деревянный люк, через этот люк дозорные попадали на крышу башни. Им полюбилось это место из-за тишины и воя ветра, разбивавшегося о кирпичное тело башни. Йоррмит уселся на один из сенных матрацев и начал разворачивать их обед, пока Рикхард устраивался рядом, бросив костыли под ноги. В свертке было два глиняных горшка с запеченным картофелем и мясом, а также бурдюк с теплым травяным отваром. В след за горшочками и бурдюком, на свет появились две, завернутые в чистую ткань, деревянные ложки.
– Я забыл про чаши, – сказал Йоррмит, сердито опершись руками о колени.
– Зато я не забыл, – улыбнулся Рикхард и выудил две деревянные чаши из кармана своей куртки, – ты часто забываешь взять их на кухне, вот я и ношу их при себе, на всякий случай.
Йоррмит опять довольно хмыкнул и похлопал воспитанника по плечу, взял чаши и разлил отвар. Спустя минуту оба уже во всю барабанили ложками по горшкам. Лишь редкие реплики сотрапезников, шум почтовых птиц за стеной и завывание холодного ветра нарушали тишину. Когда еда была съедена, а отвар выпит, Рикхард, пользуясь тем, что никто их тут увидеть не может начал ходить кругами, оставив костыли на полу. Периодически он переводил вес то на одну ногу, то на другую, пытаясь уловить нынешние пределы собственных возможностей.
– Да, они и впрямь тебе уже почти не нужны, парень, – заметил Йоррмит, ткнув носком стоптанного сапога брошенные костыли, – но ты, скорее всего, никогда не избавишься от хромоты.
– Неважно. Теперь, когда я могу твердо стоять на ногах, я могу учиться биться.
– Как раз-таки твердости твоим ногам, пока, не достает. Впрочем, ты уже близок. Но много ли будет из тебя толку, если твоим обучением займутся здешние мастера? Я думаю, не очень. Мы, северяне, полагаемся на грубую силу и ярость, а ты у нас не отличаешься ни тем, ни другим. Тебе нужен такой учитель, который мастерство ставит выше силы. Я поговорю с ярлом, попрошу его попытаться найти для тебя мастера фехтования. В Айгарте вполне реально найти достойного, скажем, из Риббиты. Это небольшая страна, расположенная очень далеко на юго-востоке, не помню, рассказывал ли я тебе о ней. Они используют мечи с изогнутым клинком, заточенным, с одной стороны. Это оружие называется саблей. Сабли гораздо легче наших мечей, но совсем не уступают им в прочности. Риббы великолепно сражаются и пешими, и конными. К тому же, насколько знаю, они весьма недурно стреляют из лука, не слезая с коня.
– Неужели они такие славные воины? – удивился Рикхард, – ты говоришь о них так, словно они сражаются гораздо лучше нас.
Рикхард знал, что в битве с северянами, южным соседям нередко приходилось отступать, если только у них не было большого численного превосходства или более удобного местоположения.
– Ну, в том, что они гораздо искуснее нас, у меня сомнений нет. А на вопрос, где живут лучшие воины, однозначного ответа просто не существует. Каждый народ развивал свое воинское искусство так, как того требовало его окружение. Мы привыкли схватываться пешими на холмах и скалах, тут с нами вряд ли кто-нибудь сравнится, айгартцы, испокон веков, живут в долинах и их тяжелая конница неукротима. Риббы не одну сотню лет обитают в степной местности, недалеко от границ Песчаного Моря и над ними всегда нависает опасность нападения миваров…
– Мивары… Я что-то о них читал в твоих книгах, – повернулся Рикхард к своему наставнику.
– Мивары – это пустынный народ. Они крайне быстрые и свирепые (больше я о них, к сожалению, ничего конкретного не знаю). Риббам пришлось научиться сражаться быстро, практически не используя броню, которая замедляет их самих и их лошадей, поэтому, им нет равных в стремительных налетах и фехтовании.
– А как долго добираться до Риббиты?
– Я видел ее только на картах, – сказал Йоррмит, – так вот, насколько я могу судить, Риббита находится, примерно, в двух месяцах пути отсюда, или даже больше. Чтобы попасть туда, нужно пересечь весь Айгарт с севера на юг (а это – самое большое королевство на материке), после этого нужно не один десяток дней идти на восток, огибая множественные реки.
Рикхард перестал бродить по комнате и опять сел рядом с Йоррмитом, заворожено слушая его. Он много интересного узнал от старика и всегда старался узнать больше. Иногда, он искренне жалел, что родился сыном ярла, ведь его судьба должна быть неотделимой от Готервуда, а ему так хотелось увидеть весь материк, побывать во всех тех местах, о которых рассказывал ему учитель. И сейчас, слушая об искусстве воинов Риббиты, о непонятных миварах, он вновь предался привычной тоске по далеким краям, что не укрылось от Йоррмита.
– Я знаю, отчего ты грустишь. Рано отрекаться от своих желаний. Ярл Хофорт еще очень молод и может статься, что у тебя появится брат, который мог бы стать наследником трона Готервуда, если ты изъявишь желание отречься в его пользу. Даже если нет, ты еще успеешь посмотреть мир во время правления твоего отца, он, насколько мне известно, умирать не планирует.
Эти слова несколько одобрили юношу, и он благодарно улыбнулся своему наставнику.
– Ладно, парень, пора нам спускаться. Хватай свои палки и пойдем.
Они вернули посуду и бурдюк поварихе, которая угостила Рикхарда пряниками, а Йоррмита – медом. С недавних пор, после обеда, Рикхард обучался стратегии, астрономии и географии. Эти уроки также были идеей Йоррмита. Ярл Хофорт уже давно полностью доверил воспитание сына старику, зная, что тот сделает все, дабы мальчик вырос достойным наследником. Этими уроками они занимались в библиотеке, созданной Йоррмитом. Отец Рикхарда читать не умел, но помогал старику находить книги, рукописи и свитки для его детища. Библиотека находилась в восточном крыле замка и, по требованию Йоррмита, охранялась также, как и дозорная башня. Ярл Хофорт был человеком необразованным, но и ему хватило смекалки понять, что, если Йоррмит требует серьезной охраны для библиотеки, значит она стоит того, чтобы беречь ее.
Когда они подошли к тяжелой дубовой двери, наставник несколько раз ударил по гладкой поверхности и ответил на дежурный вопрос стражника. После того, как их пропустили, мальчик и учитель прошли до конца такого же узкого коридора, как и в северном крыле, дорогу им преградила такая же крепкая дверь, запиравшаяся на ключ. Всего два человека во всем замке имели ключ от библиотеки – сам Йоррмит и стражник, охранявший ее. Очень долго старик выбирал того, кому смог бы доверить оберегать свою книжную сокровищницу, и, при поддержке ярла, он потребовал, чтобы в библиотеку, без ведома Йоррмита, входили только в случае пожара или еще какого-нибудь катаклизма, и только для ее спасения. Учитель Рикхарда, вообще, был довольно уступчивым и мягким человеком, но существовали такие вопросы, в которых его ни к чему нельзя было склонить.
