Однако, спустя несколько часов, проведенных в попытках не сбиться с курса, Рикхард на собственном опыте познал, как легко человек может свыкнуться с мыслью, что от него в этом мире совсем немногое зависит. Он все так же чувствовал, что лес наполнен звуками, которые не достигали его ушей, знал, что рядом с ним кто-то есть и не видел никого, но, в конце концов, принял это и, каким-то образом, нашел в этом принятии некоторое успокоение. Когда солнце преодолело половину своего пути к западному горизонту, несостоявшийся наследник готервудского трона, добрался до небольшой опушки, почти в самом центре которой, лежало огромное дерево, упавшее, наверное, не один год назад. Внимательно разглядев свалившегося гиганта, Рикхард направил Мула в ту сторону. Когда зверь довез его до рухнувшего дуба, юноша спешился и подошел к его стволу. Здесь действительно можно было укрыться от немилосердного ветра, начинавшего, порой, промораживать его до самых костей, и устроить короткий привал, а, еще, тут будет удобно развести небольшой огонь и приготовить себе немного травяного отвара, после чего можно было бы поспать до захода солнца.
Идти в темное время суток сейчас разумнее, тем более, что он уже неплохо ориентировался по звёздам. Достаточно для того, чтобы уметь определять стороны света, а более, в настоящий момент, от него и не требовалось.
Привязав мула к крепкой коряге, торчавшей из-под снега, Рикхард стал искать самое сухое место подле поваленного дерева и ветки, подходящие для костра.
Добыть огонь было очень непросто. Юноша уже начинал всерьез сомневаться, получится ли у него вообще высечь искру, но, в конце концов, он смог разжечь небольшой костерок. Помогла ему в этом древесина, обнаружившаяся в дупле ствола дерева, служившего ему укрытием. Дупло было расположено в таком месте, что его не заливал ни дождь, ни тающий снег, так что, Рикхард смог отщепить серпом от внутренней части ствола несколько сухих щепок, которые практически сразу начали тлеть, а, затем, и гореть, просушивая остальные ветки, которые он нашел рядом с поваленным деревом, и перебрасывая на них дрожащее пламя. Эта маленькая победа поднимала боевой дух и возрождала веру в успешное продолжение этого нежданного приключения.
Когда огонь разошелся настолько, что можно было не опасаться его затухания, Рикхард собрал небольшую костровую треногу, обнаружившуюся в седельной сумке и поставил на огонь большую кружку, наполненную снегом. Разобравшись с этим, он покормил мула, давая тому есть зерно с руки, так как некуда было насыпать его. Он не знал точно, сколько еды нужно этому животному, но надеялся, что дал достаточно. Все-таки, зерна тоже не очень много припасено, так что им обоим придется экономить. С этой мыслью, Рикхард расседлал Мула, достал из сумки самый маленький кусок вяленого мяса и вернулся к костру, вода начинала кипеть, и юноша добавил в кружку несколько сухих листиков мелиссы и пару ягод шиповника. Пока отвар доходил до нужного состояния, Рикхард провёл небольшую инвентаризацию своих мешков и постарался рассчитать, на сколько дней ему хватит припасов, которые подготовил Йоррмит и Хофорт. Так как все было укрыто снегом, проблем с водой возникнуть не должно, зато еда может и кончиться, что прибавит еще одну проблему, которой хотелось бы избежать. Поэтому нужно было точно знать, как долго он сможет обходить стороной человеческие поселения.
Принимая пищу трижды в день, небольшими порциями, он мог растянуть свой запас на двенадцать-пятнадцать дней. Если спать несколько часов утром и перед закатом, а все остальное время двигаться на юго-запад, он поравняется с Тарифтом не более, чем через десять дней. Запасы можно будет пополнить в деревнях, расположенных возле тракта, ведущего из Тарифта в Бондус, после чего лучше будет опять скрыться среди деревьев и не высовываться до тех пор, пока не будет пересечена граница Айгарта.
Сейчас же, главным было не проспать закат, пока он находится в глубине леса. Это могло бы иметь крайне неприятные последствия. Такие, о которых ему думать сейчас не хотелось.
Когда импровизированный лагерь был разбит, юноша извлек то, что могло бы стоить ему жизни в сложившихся обстоятельствах – Книгу Покровителей. Ее он не смог оставить там, куда больше не вернется, хоть и понимал, насколько это рискованный поступок. Трудно было сказать, что именно побудило его, в последний момент, прямо перед тем, как потайная дверь, ведущая в его покои, открылась, быстро бросить ее в свой мешок. Сентиментальная привязанность к подарку близкого друга и наставника? Или стремление к знаниям? На эти вопросы у Рикхарда ответа не было, да и он не собирался их искать. Вместо анализа собственных побуждений, он решил погрузиться в чтение книги.
С тех пор, как Йоррмит сделал ему этот подарок, Рикхард успел уже полностью ее прочитать. Но, буквально, несколько дней назад, он начал ее перечитывать, остановившись на конце первой главы, в которой говорилось об Истинном, первом существе, которое познало бессмертие и могущество, границ которого не видел никто. И вот, перечитывая эту часть, юноша вспоминал, как немного ранее, когда они с Йоррмитом сидели в библиотеке, он спросил наставника, почему большинство людей поклоняются пантеону Аккарат? Ведь они – представители лишь третьего поколения богов.
«Думаю, – сказал тогда Йоррмит, поигрывая кистью из конского волоса в руке, – не нужно объяснять тебе, почему мало кто хочет поклоняться Рит-Фарра. Что же касается Истинного, то ему поклоняются монахи, входящие в очень замкнутый орден, они почти не поддерживают связей с остальными людьми. Дело в том, Рикхард, что Истинный – существо абсолютно другого порядка. Согласно, древнейшим сказаниям, он был рожден смертным, но смог постичь такую мудрость и обрести такое могущество, которые сделали его Первым Богом. Он не похищал ничьей силы, не заключал договоров с духами или что-то в таком роде. В одной легенде было сказано так: "Он заставил себя выйти за грани, поставленные перед смертными, и стал Всем." Что значат эти слова, полагаю, могут знать лишь те монахи, которые ему поклоняются, да и они, вряд ли, понимают это в полной мере. Для всех прочих же, Истинный является существом слишком уж трансцендентным, трудно просить о покровительстве у того, чье величие, скорее, вызывает страх, чем надежду. Боги Аккарат же нам гораздо ближе, они долго жили среди людей, испытывали горести и радости смертных, боялись и надеялись, любили и ненавидели… В общем, это те боги, которых нам, простым смертным, проще понять.»
В Книге Покровителей об Истинном тоже сказано было совсем немного. Зато достаточно многое было написано в ней о пантеоне Рит-Фарра. Конечно, как и все дети, он, в свое время познакомился со сказаниями и песнями, в которых говорилось об ужасных злодеях, совершивших то, что ранее считалось невозможным – они убили Истинного и поглотили его силу, чтобы править всем сущим. Но на страницах этой книги была также описана великая любовь, навеки связавшая Аттураката и Ригаттиррин – сильнейших богов Рит-Фарра. здесь говорилось о ранних подвигах Окаргата и двух его братьев Валлиросата и Критоата, и мудрое правление своим народом Лотано до того, как он отрекся от престола Достира. Когда юноша дочитал главу, посвященную этому пантеону, вопросов у него стало больше, чем ответов, ведь никогда раньше он не задумывался о том, почему они решили убить Истинного, просто считал, что они всегда стремились разрушать все хорошее. Но, теперь, ему стала доступна новая точка зрения, которая могла перевернуть все его былые представления о богах. И стало понятнее, почему Йоррмит говорил, что лучше никому не знать об этой книге. Книге, которая не была столь однозначной в порицании темных богов, как того бы хотелось жрецам Аккарат.
Оторвавшись от книги, он снял с огня кружку с готовым отваром и поставил ее в небольшую горку снега, чтобы та немного остыла. После этого, он закрыл книгу и посмотрел на своего единственного спутника. Веревка, которую он использовал, позволяла Мулу относительно свободно передвигаться в поисках наиболее удобного и теплого места рядом с костром, и Мул этим воспользовался, приблизившись к стволу лежащего дерева, чтобы укрыться от редких, но сильных порывов ветра, не отходя, при этом от костра слишком далеко. Рикхард проверил, хорошо ли привязал веревку к коряге, вернулся к костру и с удовольствием выпил согревающий отвар. Посмотрев на небо и оценив положение солнца, пришел к выводу, что на отдых у него есть примерно часа четыре.
