— Араньика?

— Привет, Каланда. Ты очень вовремя.

Одна за другой вошли в комнату ее дочери. Сперва старшая, похожая на чумазый ночной кошмар в разорванной, кое-где окровавленной одежде. Она подошла к нам и потыкала мертвеца носком сапога.

— Каррахна! Неплохо тут повесилились! Даже завидно.

Младшая шастнула в дальний угол и там застыла у стены, сверкая глазами и баюкая перевязанную руку. Охранник, войдя последним, хлопнул себя по пустым ножнам и выхватил длинный кинжал.

— Убери нож, Грейн. — Каланда даже не обернулась. — Я знаю эту девочку. Леста. Леста, это ведь ты? Тебя давно похоронили.

— Тебя тоже, моя королева.

— Я больше не королева.

— И я больше не девочка.

— Вижу. — Каланда кивнула на труп. — Бедный Фраго Эврон. Твоя работа?

— Моя.

— Ты ее знаешь? — Корвита осторожно приблизилась, держась, однако, подальше от Мораг. — Она оборотень, мама. Тебе известно, что она оборотень?

— М? — удивилась та. — Ты научилась оборачиваться, араньика?

— Я много чему научилась. Каланда, разве ты не боишься своей старшей дочери? Ты стоишь совсем близко. Я думала, ты сбежала из Амалеры из-за нее.

Моя бывшая королева впервые улыбнулась. Печально улыбнулась, взглянула на Мораг и покачала головой.

— Теперь не боюсь. Но ты права. Я сбежала из-за нее. Больше двадцати лет боялась не то что взглянуть, на милю приблизиться. Все не настолько страшно оказалось. Я уже говорила девочкам, и тебе скажу — нам нельзя прикасаться к Мореле и нельзя применять волшебство… насколько далеко надо отойти, я пока не представляю. Но бегать и прятаться нам больше нет нужды.

У Каланды и голос стал другим. Она говорила без акцента, вернее с малюсеньким акцентом — но не с андаланским, а с найльским. Сколько лет, холера… все меняется, даже волшебники.

— Грейн, прибери тут. И позови слуг, пусть поставят стол и принесут стулья. Нам надо побеседовать, девочки. И поесть. Я страшно устала, гоняясь за собственной дочерью. Но прежде ты, араньика, и ты, Мореле, умойтесь, а то глаз не видно за грязюкой. Вита, у тебя есть вода?

— Есть, — кивнула Корвита Клест. — За ширмой. Там полкувшина оставалось, я прикажу, чтобы еще принесли.

Мораг взяла меня за плечо и поволокла за ширму.

— Как ты здесь очутилась? Тебя же заперли!

Она подставила руки, я наклонила кувшин с тепловатой еще водой. Не так много времени прошло с тех пор как леди Клест готовилась ко сну.

— Услышала, что ты попалась и понеслась тебя вытаскивать.

— А что Клестиха болтала про оборотней?

— Это я оборотень.

— Ты — оборотень?

— Я колдунья, Мораг. Ты сама велела мне колдовать.

— Ни хрена себе! — принцесса фыркнула, щедро меня обрызгав. — Разнесла всю комнату, кокнула воина с мечом… чем ты его, кстати?

— Потом. Я хочу предупредить. Мораг, будь осторожна. Корвита пыталась тебя отравить. Послеживай за ней.

— У, лахудра! Да я ее…

— Тссс. Теперь ты полей, у меня кожу от этой дряни щиплет.

— В смоле, что ли, извозилась?

— Это горгулья кровь.

— Чья-а?

В комнате суетились слуги, убирая обломки и поднимая опрокинутый стол. Ни перепуганных возгласов, ни лишних вопросов я не слышала. Утром люди Равика Строгача и не вспомнят, что выносили труп из разгромленной комнаты. Неужели эхисерос так и живут, постоянно насилуя память и мысли окружающих?

Гадко как.

Это я разумом понимала, что гадко. Но внутри у меня ничего не шелохнулось. Как не шелохнулось, когда я увидела, наконец, живую настоящую Каланду, когда увидела Мораг, потрепанную после драки, но вполне здоровую и привычно огрызающуюся. Что-то нутро мое перестало отзываться на происходящее. Я чувствовала себя как под стеклянным колпаком.

Меня больше не интересовало, чем завершится эта история.

Моя история уже завершилась.

Мы вернулись в комнату, не то чтобы приведенную в божий вид, но кое-как расчищенную. Стеклянное крошево под ногами уже не хрустело, но вместе с ним вынесли и войлочные ковры. Ободранная спальня выглядела убого. Зато на столе собрали холодный ужин — копченое мясо, сыр, хлеб, масло, мед. Жбанчик с каким-то напитком. Сидр или квас, не похоже что вино. От вида еды мне стало дурновато.

— Я хочу разобраться что тут у вас происходит, — заявила Каланда. Корвита сидела рядом с ней, с другой стороны усадили меня, а Мораг — напротив. — Сейчас каждая расскажет… ну, для начала — как она тут оказалась. Начнем с тебя, Вита. Мне очень интересно узнать, что сподвигло тебя на эту выходку.

— Это не выходка, мама. — Корвита встряхнула волосами и сложила перед собой руки на столе. Пай-девочка, да и только. — Король Амалеры Нарваро Найгерт оказал Галабре честь и выбрал меня своей невестой. Отец был очень рад. Мы не стали тянуть со свадьбой, поскольку последнее письмо от тебя пришло из Маргендорадо почти сразу после Бельтейна, и ты не высказывала намерения вернуться.

— Милая моя, письмо о твоей свадьбе заставило бы меня бросить все и приплыть обратно. Почему же письма не было?

— Боюсь, оно потерялось в пути, мама. — Девушка опустила глаза.

— Письма в такую даль не посылают в единственном числе.

— Этим занимался отец, мама. Я не знаю, сколько было писем.

Все ты знаешь, подумала я. Лорд Клест мог отослать хоть десяток, твоими стараниями не дошло ни одно. Каланда повертела в пальцах нож и аккуратно положила его на серебряную тарелку. От тихого звяка меня передернуло.

— Ладно. Еще вопрос. Вита, ты прекрасно знала, что в Амалере живет твоя старшая сестра, и она для нас с тобой опасна. Хочешь сказать, ты об этом позабыла?

Мораг, криво ухмыляясь, поглядывала на сестру. Прикусила губу, видимо, стараясь удержать едкие замечания. Корвита сидела, опустив ресницы, и созерцала свои сцепленные пальцы.

— Я собиралась просить короля Найгерта, чтобы он к свадьбе куда-нибудь отослал принцессу. А потом отправила бы к ней верного человека с письмом, где все бы объяснила. Я надеялась, мы найдем общий язык. Мы же сестры.

Каланда покачала головой, отрезала кусочек сыра и положила его на хлеб. Ничего не сказала.

Я молча смотрела на хорошенькую паршивку. Ткнуть бы в нее пальцем и разразиться обличительной речью, но я молчала. Пусть выкручивается. Пусть она выкручивается, а Мораг ее топит, если захочет. Мне опротивело копаться в чужом белье.