========== Three for a girl (Джей Эф Себастиан) ==========

Стеклопластиковые двери сдвинулись, отрезая меня от шерифа Брайанта, от его круглой небритой физиономии и зеленоватых навыкате глаз.

- Вам придется провести здесь некоторое время, мистер Себастиан. Появление незарегистрированных специалов в приграничных районах незаселенных территорий запрещено. Вы запрашивали визу на перемещение в этой области?

Визу я не запрашивал. Я просто сел в спиннер и погнал его к сектору В-453. К Уайтбургу. Таким, как я, можно жить только в городах, там, где мы на виду - у врачей, у полицейских, у чиновников. Специалам нельзя эмигрировать в колонии Внешних миров. Но я.. я ведь летел на помощь к другу!

…В день похорон Тайрела не было дождя. Многие из собравшихся на дорогой церемонии в Центральном крематории шептались, что у Тайрела даже похороны походят по высшему разряду – без дождя. А я смотрел на Шейлу, застывшую у гроба – ближе всех к мистеру Элдону Тайрелу. Ближе всех, как и при его жизни. Тайрел сотворил корпорацию, а Эрик Роузен и его дочь творили искусственных людей. Производственный цикл был построен так, что генератор основных идей оставался в тени, и Шейла, проводившая дни, а порой и ночи в лаборатории, казалась просто послушной воплотительницей идей доктора Тайрела, словно парящего в недосягаемой высоте.

Многие из коллег были удивлены, увидев меня живым – в полицейской сводке меня поспешили объявить погибшим. Сильный кататонический ступор – так потом это назвали. Убийца не стал добивать меня; когда-то я читал, что хищники не едят мертвечину, видимо, репликант счел меня мертвым и не нашел необходимости тратить на меня время. Он лишь забрал мой пропуск.

Я остался жив чудом, так мне сказали; но я знал, что часть меня умерла в ту ночь. Корчащееся в сильных руках своего убийцы тщедушное тело доктора, страшный треск костей его черепа, брызнувшая из-под пальцев репликанта кровь, дикая ярость в глазах убийцы, когда он отбросил тело Тайрела и устремился ко мне - все это повергло меня в состояние максимально приближенное к смерти. Ужас может почти изгнать жизнь из человеческого тела, ужас может даже изгнать душу. А моя болезнь только способствовала этому - какая уж душа у того, кто стал стариком в двадцать пять лет.

Как бы то ни было, я вернулся из клиники другим, и когда Шейла Роузен стала исподволь, руками других продвигать мою кандидатуру сперва в Совет директоров, а потом в его председатели, я сам удивился этому гораздо менее, нежели окружающие. Я был словно во сне - в таком сне, где нет невозможного. Никто не счел серьезной фигурой маленького уродливого специала с синдромом Вернера*, сморщенного, прихрамывающего – тонус мышц правой ноги так и не пришел в норму и я должен был теперь опираться на трость. За меня проголосовали в шутку, в пику другим – верхушка корпорации Тайрела представляла собой отнюдь не мирную паству Уилбура Мерсера, хотя многие из них были приверженцами мерсеризма. Как оказалось, пошутить решили почти все; меня выбрали единогласно. Шейла все рассчитала очень точно, как в шахматах, не зря она часто обыгрывала даже Тайрела. Она всегда все точно рассчитывала.

…Я смотрел как уплывает в пасть крематория роскошный гроб с серебряными цветами, как уплывает навстречу небытию доктор Тайрел, человек, которого я считал гением.

Земля к земле, пепел к пеплу, прах к праху…

Небо было спокойным и серым, без клубящихся тяжелых туч, и мне вдруг подумалось, что природа тоже отказалась рыдать над телом доктора. От этой мысли мне стало так горько и стыдно, что слезы сами покатились по щекам, я плакал от раскаяния, чувствуя, что кровь Элдона Тайрела была и на моих руках…

Когда же это все началось, когда начался мой путь соучастника? Тогда, когда я понял, что репликанты, просившие меня проводить их к доктору Тайрелу, могут быть опасны своему создателю? Я не мог воспринимать их опасность всерьез, ведь они были в определенном смысле моими детьми: Нексус-6 новой модификации, мое первое полностью самостоятельное техзадание по генетическому дизайну, от эскиза до расчета тканевой составляющей и наблюдения за ростом клеток. И все же… их настойчивость, их одержимость пугала меня. Особенно одержимость в глазах Роя - животный ужас смерти. Страшно видеть ужас смерти в глазах искусственного организма.

Я не рискнул направить их к тому, кто действительно создал их мозг. Я не рискнул повести их к Шейле Роузен.

Но нет, это началось раньше, еще тогда, когда я только перешел в Тайрел из Гроцци. Я был чужим, я чувствовал презрительный холодок остальных сотрудников – среди них тоже были специалы, я в этом не сомневаюсь, но ни на ком это не было написано так явно, как на мне. И вот именно тогда эта холодная неулыбчивая молодая женщина, «стерва Роузен», как именовали ее остальные, боявшиеся и ненавидевшие ее за педантичность, строгость и требовательность, взяла меня под свою опеку. То ли разглядев во мне талантливого гендизайнера, то ли просто пожалев. Доктор Роузен был тогда жив, хотя его уже добивала та самая радиоактивная пыль, которая исковеркала и мое тело. Он был слеп, и Шейла всюду сопровождала его, была его глазами. Доктор Роузен был настоящим ученым, одновременно педантичный и строгий к мелочам, он буквально фонтанировал идеями, умел заражать ими других, и вокруг него, когда он начинал говорить, непременно собирались все сотрудники, оказавшиеся поблизости. Он приманивал их, как птицелов из старых сказок, он разворачивал перед ними такие шири и дали науки, о которых они даже не задумывались. Они слушали его, как дети, приоткрыв рты.

Когда я предложил свой дизайн для Нексус-6 коллегам, меня подняли на смех. Слишком некрасивые, сказали мне. Они не походили на те идеальные, правильные до уродства лица и тела, которые выпускались ранее. Или на гротескно свирепые лица боевых моделей. Мои были людьми, просто людьми.

Меня поддержала только Шейла – она неизменно присутствовала на всех подобных обсуждениях. Своим холодным голосом она напомнила motto корпорации, «Человечнее, чем люди». И этого хватило, чтобы все замолчали. Мой эскиз был взят в работу, а самого меня повысили до старшего гендизайнера-разработчика. И мисс Роузен дала мне в разработку свой набросок боевой модели – помню, меня поразило тогда холодное красивое жестокое лицо на ее эскизе. Однако нарисованный ею выглядел человеком – солдатом, воином, но все же несомненно человеком. И я окончательно уверился в том, что мисс Шейла на моей стороне.

Тогда я впервые выиграл у доктора Тайрела в шахматы. А на Рождество я решился преподнести мисс Роузен подарок – я сделал для нее искусственного пса, ротвейлера. Я назвал его Багси. Это был мой первый зверь, в которого я вложил все, что знал о психологии собак. Я хотел, чтобы он был преданным и защищал свою хозяйку ото всех, кто мог бы ее обидеть. Запоздало я понял, что ей, стоящей так высоко в правлении корпорации, не нужен был искусственный пес – она могла бы позволить себе настоящего, если бы хотела. И не одного. Кроме того, я знал, что Шейла Роузен вообще не любит животных. Однако моему подарку она неожиданно обрадовалась. Обрадовалась искренне – она присела на корточки и обхватила руками мощную шею Багси, который заученно завилял хвостом и облизал ее лицо. Правда, потом она отчитала меня за то, что я привел пса в здание лаборатории и велела отвезти его к ней домой. Но когда мы с Багси выходили, Шейла стиснула пальцами мое запястье и прошептала «Мы с папой… я благодарю вас, Джей-Эф».

После похорон Тайрела Шейла стала фактически главой компании, однако заметно было, что сама она всячески пыталась ускользнуть от этой роли, пропадая в лаборатории. Она стала еще более нетерпимой и трудной в общении – сотрудники, подметившие благосклонность ко мне леди-босс, часто просили меня быть посредником в конфликтных ситуациях. Обстановка в компании накалялась, ползли слухи, что ответственность за смерть доктора Тайрела несет никто иная как Шейла, откуда-то просочилась информация, что именно она была основным создателем мозга Нексус-6, а значит, могла быть ответственна и за побег роботов, и за убийство Тайрела.