Повисла гнетущая тишина, во время которой мужчины избегали смотреть друг на друга.

— Поэтому буддистам пришлось переименовать комету, — сказал заместитель генсекретаря. — Теперь они называют ее Джарамараной.

Сэр Чарльз покачал головой.

— Смерть, — перевел Ульрих-Бенгтсен.

— Смерть… жуткая и неизбежная, — произнес сэр Чарльз, и его передернуло от озноба. — Можно ли что-нибудь сделать, Питер?

— В течение нескольких дней мы соберем необходимые сведения. Пока комета не приблизится к Земле, вероятно, в течение следующих одиннадцати лет, мы должны убеждать население планеты, что ситуация под контролем и нет никакой серьезной опасности. Конечно, найдутся те, кто нам не поверит и начнет задавать каверзные вопросы, но, думаю, мы сумеем избежать паники и контро…

— Я не это имел в виду. У Ремешков есть гравитационные пушки: неужели нельзя ее сбить?

— Двадцать триллионов тонн?

Сэр Чарльз все еще не мог поверить.

— Катастрофа!..

Лицо Ульрих-Бенгтсена помрачнело.

— Да. В сравнении с ней ядерная зима покажется ласковым дождиком из лейки. Это — Убийца Планет, Чарльз. Юпитер в состоянии выдержать такую напасть, но с Земли будет стерто все начисто. Вероятно, кое-какие бактерии выживут, если сама планета уцелеет… А люди? Спасутся буддисты, да и то на Луне и Поясе, наверное.

Заместитель генерального секретаря встал из-за стола и подошел к окну. Сэр Чарльз присоединился к нему.

— Ключевые фигуры, — сказал Ульрих-Бенгтсен безразличным тоном, — мы, конечно, эвакуируем. Если убедим буддистов помочь… — Голос затих, и сэр Чарльз впервые увидел замсекретаря растерянным. Немного погодя он взял себя в руки и продолжил: — Только взгляните на это — на деревья, на парк, на играющих детей… А вон птицы летят — канадские гуси, жуткие вредители, которых нужно истреблять. А ведь они останутся здесь, Чарльз, понимаете? Вместе с деревьями и детьми… Да, мы сможем переправить немногих на Луну и, возможно, на Марс, но какая там будет жизнь? И кто займется отбором?

Ему на глаза навернулись слезы, и это потрясло Чарльза — Ульрих-Бенгтсен принадлежал к натурам волевым и сдержанным.

— Вот же повезло нам, — заметил сэр Чарльз, не зная, что еще сказать. — А ведь все могло сложиться по-друго…

— Повезло? — недоуменно переспросил заместитель секретаря. — Впрочем, Чарльз, да, повезло. Как утопленникам.

— Я имел в виду… Ульрих-Бенгтсен поморщился.

— К сожалению, комета пойдет прямо на нас. Сейчас она на расстоянии полумиллиарда миль, но ее скорость в десять раз выше обычной. Чарльз, мы рассматриваем эту ситуацию как акт преднамеренной агрессии.

— … вот почему я получил неправильные координаты, — сделал вывод Джонас.

Кэшью все еще трудно было поверить в то, что такое возможно. Сдвиг лун?

Бейли не дал им продолжить.

— Черт побери, Джонас, кого интересуют твои координаты? Вот если бы мы организовали оползень в Гималаях!.. Почему, ну почему люди не способны сосредоточиться на важных вещах?

— Бейли, меня меньше всего беспокоят ошибки навигации. Я пытаюсь вам доказать, что существует очень большая комета. А тут внезапно выяснилось, что она прет прямо на нас.

— Ну и что я с этого буду иметь?

— Если она столкнется с Землей, мы погибнем.

— Эх, ребята, — вздохнул Бейли, — сколько вам еще объяснять, что мы погибли прямо сейчас, разве непонятно? Пресса нас не замечает, «ЛАМЛЕИ» провалились, Подсказчики Бога никого не взволновали, информационные сети внесли нас в черный список, Рут Боусер безумствует похлеще выводка тасманийских дьяволов, и все потому, что у нас больше нет средств! Мы в простое. И надолго.

— Если комета врежется, вся Земля окажется в полном… простое.

— Ничего подобного: если комета врежется, все наши проблемы будут решены. С другой стороны, пока это не случилось, мы должны что-то кушать. К тому же, если комета пролетит мимо, мы окажемся в дураках. Нам грозит остаться в живых, но без гроша за душой! Джонас, мы не в состоянии что-нибудь сделать с этой проклятой кометой, верно? Зато можем попытаться спасти нашу карьеру! Так что давайте сосредоточимся на этом, а комету оставим на усмотрение военным и политикам.

— Я не верю в благополучный исход…

— Пусть так, Джонас, — сказала Кэшью примирительно, — однако Бейли говорит дело. Оставим волнения по поводу кометы на будущее. Пройдут годы и годы, прежде чем произойдет столкновение, если оно вообще произойдет. Что вы предлагаете, босс?

Бейли помрачнел:

— Перспективы, прямо говоря, неважные. Вы знаете, какая конкуренция сейчас в ВидиВи-бизнесе. Соперниками перехвачены все контракты, по которым Рут вела переговоры. О рекламировании нашей команды и речи не идет, никто не хочет иметь дело с неудачниками. Полагаю, что мы могли бы зарабатывать на жизнь, работая на правительство, если бы не одна мелочь… — Джонас и Кэшью застыли в ожидании. — Мы — банкроты.

— Что?

— Увы, Кэш, Рут предприняла в отношении нас штрафные санкции.

— Бейли, какого дьявола вы нам ничего не сообща…

— Дело в том, что и мне она об этом не сообщала. Здесь вина не только на ней, я оценивал идею Подсказчиков Бога слишком оптимистично. Рут сделала ошибку, поверив моим заверениям. Но, черт меня дери совсем, я верил в то, что говорил! В итоге, если мы не придумаем чего-нибудь путное в ближайшие двое суток, то продуемся подчистую. — Он повернулся к оператору. — Так вот, Джонас, если не хочешь расстаться со своей замечательной камерой, то пораскинь мозгами. Забудь про комету, мы нуждаемся в наличных. В очень большом количестве наличных.

Большое количество наличных…

— Дайте мне десять минут. Надо звякнуть кое-кому. Через полчаса Джонас вернулся в изрядном возбуждении.

— Извините, у меня возникла заминка с получением доступа в сеть. Хм… Как вы посмотрите на то, чтобы отснять документальный фильм?

Бейли воззрился на оператора, как на психа.

— Я же сказал: нас внесли в черный список. Сети не подпустят нас на пушечный…

Джонас позволил боссу продолжать, пока тот не запнулся — так было проще.

— Мы не будем связываться с сетями, заказ частный. Правда, есть загвоздка: мы должны подписать открытый контракт. Светят хорошие деньги, но не проставлена дата выпуска.