— Не-а, у меня денег нет.

— Хм, тогда я, пожалуй, дважды подумаю, стоит тебе платить или нет, — усмехнулся старик, — кукурузу ж ты всё равно мою есть будешь.

Я улыбнулся и, откинувшись на перегородку, прикрыл глаза.

— Но матери позвони.

— Я позвоню, — сказал я и расслабился.

*

Чен лежит на боку, на голых досках пола, поперёк им, и, подперев голову, смотрит прямо в объектив. У шорт расстёгнут замок. Сзади сидит обнажённая Дина. Видна только грудь и склонённая голова. В руках она держит солдатиков — белого рыцаря на коне с копьём и бугристого от мышц спецназовца с автоматом, их разделяет тень от оконной рамы. Эта тень разделяет и Дину, она же идёт по талии Чена, фоном обшарпанная стена.

Это фото Тимур сделал сегодня утром, а сейчас эта парочка и Витька дрыхнут в его спальне. Иногда он возит их в свою загородную студию, вот и сегодня забрал под тем же предлогом. Быстрый с Чётом промышляют в соседнем городке. В доме только Валька и Сёмка да, возможно, любитель сказок по имени Питер Мунк. Какие глаза, какие лица он увидит у мальчиков, когда завтра приедет, какие души сможет запечатлеть?

«Спаси их!»

Парень с пятном на щеке дёрнулся и открыл глаза. Мерзкий мужик, за которым он следил последнюю неделю, сел в машину и выруливал со стоянки. Юноша поднялся со ступенек крыльца через пару домов на другой стороне улицы, ища взглядом такси. Надо было успеть поймать машину, пока мужик не уехал. Таксист ничего не спросил, а включил счётчик и прилепился за преследуемым через пару автомобилей.

Мужчина снял парня неделю назад, заплатив за минет, но отстранил, когда тот начал расстёгивать ему брюки, велел развернуться к нему спиной и обнял, прижав руки одну над другой напротив его сердца. Так они простояли отведённые полчаса. Затем он оделся и вышел, а парень так и остался стоять, потому что потерял всякий интерес к жизни. Все смыслы, стремления и желания куда-то пропали, не осталось ничего, даже пустоты, которую можно было бы наполнить новыми устремлениями.

Если бы не огненный шар, он бы так и не сдвинулся с места. Но шар вспыхнул в нём, озаряя сознание и тело, наполняя движением, жизнью и волей. Волей, что велела: «Найди его!»

— У тебя деньги есть? — спросил таксист, глядя на него в зеркало заднего вида, когда они покинули город и поехали в сторону моря.

Парень вытащил и показал купюры. Не доехав пару километров до берега, машина свернула с трассы на заброшенную лесную дорогу. Притормозив и подождав с полминуты, таксист последовал за ней. На выезде из леса он остановился. Автомобиль стоял перед покосившимся шлагбаумом, а над обрывом виднелся заброшенный дом.

— Будем ждать?

— Нет, — озвучил парень распоряжение шара, отсчитал и отдал деньги, вылез из машины. Та задним ходом поползла назад.

«Быстрее, спаси их!» — скомандовал голос, и парень со всех ног бросился к дому.

Всю дорогу Тимур спорил с собой и удивлялся этому спору — оказывается, где-то глубоко внутри у него ещё остались не задушенные ростки совести — и всё больше волновался по мере приближения к дому. Двигаясь через лес, он уже искренне жалел, что отдал мальчишек на заклание.

— Тимур, ты оглох?

— Что, Дина?

— Я говорю, ты деньги снял?

— Да, снял, всё подчистую, там такая очередь, все как с ума посходили.

— Ещё бы, если магнитная буря, от этой вспышки на солнце выведет из строя спутники — Сети пиздец и всей их власти вместе с ней.

— Не знал, что ты такая оптимистка.

— Смотрите! — крикнул, подскакивая на заднем сиденье, Чен, когда они выехали из леса.

Валька с Сёмкой сидели на ступенях перед дверью. Да, дверной проём был, как и часть стены, вот только дома за ними не оказалось.

Увидев машину Тимура, они бросились навстречу, но, видимо, все доски попадали в трещины, и они замерли на краю разлома.

— Что случилось?! — крикнул Чен.

— У него был огненный шар! — прокричал в ответ Сёмка, разводя руки.

— Он гнался за нами! — добавил Валька.

— Кто гнался?

— Мужик, а потом пришёл он — и бабах! Всё улетело.

— Да вы можете по-человечески рассказать?!

— Вы сначала нас лучше вытащите отсюда.

— Тут одну доску можно достать, — сказал Чен, лёг на землю и потянулся в трещину.

Вытащив доску, он, поочередно перекидывая её через разломы, добрался до мальчишек, и те на радостях бросились его обнимать, а потом они вместе вернулись назад.

— К нам забрался какой-то пидор, — рассказывал Валька, уплетая сосиску, когда они расстелились и сели под деревьями, — его Сёмка увидел, когда он по доскам крался. Мы испугались и спрятались на чердаке, но он как-то догадался, что мы там. Звал нас, зайцами называл…

— Зайчатами, — вставил Сёмка, — ага, так противно. Бр-р!

Он передёрнул плечами и затолкал в рот печенье. Дина погладила его по голове.

— …и уже поднимался по лестнице, когда этот пацан появился.

— Какой пацан? — спросил Чен.

— Да не знаю! Я его первый раз видел. У него огненный шар был и пятно на щеке. — Валька коснулся левой скулы. — И он им в него кинул. Тут всё как затрясётся. Мы бежать, вылетели из дома, оглянулись, а дома уже и нет.

— А пацан?

— Он этого урода пинал, когда всё рушиться стало, видимо, с ним вниз упал.

— Да, жалко, — вздохнул Сёмка.

— Мы смотрели-смотрели, звали, но там только обломки и море.

— Где же мы теперь жить будем? — спросил Витька.

— Что-нибудь придумаем, — сказала Дина и глянула на Тимура, который от рассказа мальчиков даже про свой фотоаппарат забыл.

— А чего тут думать, едем ко мне, студия большая, да и в Париж я вас обещал свозить.

Тут из леса вышли Чёт и Быстрый.

— Чёт! — сказал Чёт.

— Ага, — подтвердил Быстрый, — вот так их одних оставлять.

Они ехали в студию и обсуждали, как жить дальше.

— Тимур, а нас кукольники не заберут? — спросил Чен.

— Им сейчас не до нас, — сказал Быстрый.

— Почему?

— Потому, — сказал Тимур и протянул ему телефон.

«НЕТ СЕТИ!» — светилась красная надпись вверху экрана.

— Вот, не зря я тебе вчера сказала, снимай наличные, как чуяла!

— Эх, Динка, что бы я без тебя делал!

— Я бы сказала, да мальчики услышат, а они у нас ещё маленькие.

— Ха! Насмешила так насмешила!

— Знаете, я больше не буду вас фотографировать, — сказал Тимур.

— Почему?

— Живыми вы мне больше нравитесь.

*

Я открыл глаза и с трудом разжал кулаки. Ногти оставили на ладонях серповидные лунки. Бешено билось сердце.

«Спаси их!» — был ли это мой крик, или того огненного шара, или нас двоих? Какая разница, ведь он его услышал! Но разница была, и существенная. Если он услышал меня, значит, я смог повлиять на события сновидения, а не остался, как обычно, сторонним наблюдателем.

Точно так же и в реальной жизни, я хотел сам принимать решения, а не слепо следовать чужим указаниям. Пусть даже маминым и из лучших побуждений. Я хотел, чтобы моя жизнь перестала быть сном. Я хотел проснуться.