Я не спал, я вспоминал сегодняшний день…

Мы играли, и я случайно задел её руку, почувствовал кожу. Случайно ли? Просто так легли карты. Просто так легли карты? Ладонь на ладонь.

— На что играем? — спросила Ливила.

— На поцелуи, — ляпнул Марк.

Женька вытаращил на него глаза. Он был возмущён до глубины души. Потом посмотрел на меня, я опустил взгляд, изучая карты. Выигрывал Марк, а меньше всего очков было у Ливилы.

— Ты чего распыхтелся? — спросил он у Женьки.

— Ничего, — сказал Женька, начиная обижаться. — Ты выиграл.

Он бросил карты, отвернулся, встал и с разбега нырнул в озеро. У нас было негласное правило: играть только на интерес, чтобы не портить отношения.

— Я тоже сдаюсь, — сказал я и побежал вслед за Женькой.

Марк сидел понурившись. Ливила почувствовала неладное, но сказала:

— Пойдём, победитель, с меня поцелуй.

И утащила Марка за широкий ствол ивы, под которой мы играли. Их не было минут десять, потом появились. Повеселевший Марк шёл, поправляя плавки.

— Пусть только не расскажет, что они там делали, — прошипел над ухом Женька.

Я ударил по воде, посылая в него тучу брызг, а затем нырнул, проплыл у самого дна и оказался далеко за его спиной.

Когда я вынырнул, Женька выходил на берег и слушал оживлённо жестикулирующего Марка. Ливилы видно не было. Я поплыл к берегу.

— У её деда пасека в старых садах стоит. Она нас в гости пригласила. Сейчас.

Умоляющий взгляд Марка метался между мной и Женькой, но мы смотрели под ноги.

— Обещала новым мёдом угостить.

— Пошли выжиматься, — сказал я.

— Да мы с ней уже.

Мы с Женькой переглянулись. «Везёт же дуракам», — большими буквами было написано на Женькином лице. Я кивнул, вот только дураком Марк не был, я это понял, как только увидел его. Слишком ясный и проницательный взгляд.

Мы выжимались за ивой. Женька с таким зверским видом выкручивал плавки, словно хотел кого-то задушить.

— Вот чем они тут столько времени занимались? Разглядывали, небось, друг друга или даже потрогать давали.

Он поднял на меня возмущённый взгляд. Я не выдержал и рассмеялся.

— Женька, да ты озабоченный!

— Будешь тут озабоченным, на руке мозоли уже, вот, смотри.

Он придвинулся и показал открытую правую ладонь. Мозолей я не увидел.

— Иди ты на фиг, — давясь от смеха, сказал я и, прыгнув в плавки, выскочил из-за дерева, подальше от этого сексуального маньяка.

Я подошёл к Марку, который собирал покрывало.

— Давай вытряхнем.

Мы взяли покрывало за углы и потрясли. Затем сложили и прикрутили на багажник.

— А Женька почему не выходит, чего он там делает?

— А ты пойди посмотри и позови заодно.

Марк улыбнулся.

— Самый хитрый, да?

— А куда Ливила исчезла?

— За велосипедом пошла, она здесь недалеко живёт.

Появился Женька.

— Ты чего такой красный, новые мозоли натёр? — спросил я, подкалывая.

— Долбаные комары, загрызли всего. Нечего на меня так смотреть, поехали уже.

Мы сложили шорты в пакет, я повесил его на руль, и направились к лестнице на дамбу. Я закинул велосипед рамой на плечо и поскакал вверх. От железной лестницы шли ощутимые волны жара. Выбрался, поставил велик на землю и отдышался. Женька, как обычно, еле полз по ступенькам, а велосипед катил по плитам. Марк ждал, пока он поднимется. Я побежал вниз.

— Быстрее, черепаха!

— Иди в жопу!

Я подошёл к Марку. Женька был почти наверху.

— Давай велик занесу.

— Я сам!

— Так, быстро чеши наверх, а то пинка дам! Тебя я ещё ждать буду!

Марк стал подниматься по лестнице. Я немного подождал и, подхватив его велосипед, побежал следом, догнав на самом верху.

— Держи, скалолаз, — сказал я, опуская велосипед. — Ну, где твоя Ливила?

— Р-р-р, — зарычал Марк, — не моя, а наша!

— Наша — это хорошо, — заметил Женька, и мы засмеялись.

Она ждала нас у моста через реку, на берегу которой раскинулся город. Одичавшие сады находились за городом на западе, а озеро — на юго-востоке. Поэтому нам предстояло пересечь весь город.

— Едем? — настороженно спросила Ливила, обведя нас взглядом.

— Едем! — ответил я и заметил, что девочка обрадовалась.

— Пить хочется, — сказал Женька, когда мы проезжали мимо ларька с прохладительными напитками.

— Сейчас бы мороженого, — протянул Марк и посмотрел на меня.

— Не смотри, денег нет. На выезде из колонки попьём, и в бутылку надо не забыть набрать, а то опять, как в прошлый раз, без воды останемся.

— Так вы уже там бывали?

— Где мы только не бывали! И в садах тоже, у нас там любимое место есть и шалаш на старой груше. Мы и про пасеку знаем, она в садах каждый год стоит, но мы близко не подходили, потому что там собаки лаяли.

— Надо будет не забыть их привязать.

— Угу!

— И пчёл привязать, — сказал Женька, — они тоже покусать могут.

— Я пчёл боюсь, — признался Марк. — Меня пару раз кусали — больно очень, и пальцы распухли, как сосиски.

— Я вам сетки дам, если хотите.

— Это шляпы такие большие?

— Да, с сеткой, чтобы в лицо не укусили.

— Хорошо, дай на всякий случай.

— А тебе, Саша?

— Я пчёл не боюсь, у меня иммунитет к их яду.

Мы стояли на вершине холма, пили набранную в пластиковую бутылку воду и смотрели на открывшийся вид. Ливила пила из одной бутылки с нами.

Повезло нам с ней, в очередной раз подумал я, не стонет, как размазня, не отстаёт, и вообще, чувствуется в ней сила. Было ощущение, что она своя, наш человек, вольный и живой, а не домашний выкормыш.

За жёлтыми полями подсолнечника с пересекающими их лесополосами виднелся уходящий за горизонт лес. Когда я смотрел на него, моё сердце трепетало. В нём было всё, что мне нужно, моя полная жизни стихия, мой рай на земле и мой дом.

— Люблю лес.

Мне показалось, что, не заметив, я произнёс вслух то, что жило в сердце, но оказалось, что произнёс это не я, а Ливила. Мы стояли на вершине лета, держали велосипеды и смотрели на неё. Пусть этот миг длится вечно.

Наверное, мы все ощущали, что впереди пропасть и что никогда больше нам не быть такими, как сейчас.

Сев на велосипеды и не произнеся ни слова, потому что слова не принесли бы в мир, что царил вокруг, большего совершенства, мы понеслись по склону вниз, рассекая телами горячий и полный ароматов трав воздух. Первым от переизбытка чувств закричал Марк, и мы, один за другим, присоединились к нему. Накричавшись и насмеявшись до слёз, мы поехали дальше по дороге, что шла вдоль лесополосы. Поля кончились, мы повернули в сторону леса.