Кошмарное напряжение постепенно сошло на нет. Гней почувствовал себя эмоционально истощенным, выжатым до предела. Правой рукой он дотянулся до рации и отключил ее.

Однако это состояние продолжалось недолго. Теперь гнев и раскаяние захлестнули его, подмяв, словно лавина. Чувство это было столь мощным, что какая-то крошечная, перепуганная частичка его отпрянула и с изумлением наблюдала за происходящим со стороны.

Здесь, в укромной каюте, отгороженный от людских глаз, он мог, ничего не опасаясь, открыть створки и выплеснуть наружу свои чувства. Так он и поступил, дав выход накопившемуся отчаянию – не только из-за провалившейся попытки спасти Бенджамена и Гомера, но из-за всего, что случилось с тех пор, как он впервые услышал о Черном Мире и Теневой Линии. Он рыдал, сыпал проклятиями, вопрошал богов – есть ли справедливость во вселенной, где человек не хозяин собственной судьбе.

И конечно же, ни вселенная, ни боги не ответили ему.

Можно ли помыслить о справедливости, вращаясь в этом безумном водовороте? Ее никогда не было и не будет. Каждый человек вершит собственную справедливость, если вообще в ней нуждается.

Шторм знал об этом. Но порой даже самые уравновешенные умы срываются, отказываясь мириться с реальностью. И тогда им кажется, что вселенские боги должны вмешаться.

– Я добуду для себя хоть сколько-нибудь справедливости! – поклялся Шторм. И тут же отметил, что в последнее время уже принес немало клятв. Проживет ли он достаточно долго, чтобы выполнить хоть одну из них?

Рыдания его стихли. Слезы высохли. Голос уже не звучал так сдавленно. Он снова подключился к инстелу.

– Звездоловы, вы меня слышите? Почему вы влезли в это дело?

Обычно этот народ предоставлял чужакам самим расхлебывать собственные беды.

– Из-за леди Пруденс Гэльской, полковник, – раздалось в эфире после долгой паузы. – И по некоторым другим причинам, связанным с человеком, за которым вы гонитесь. Это не подлежит обсуждению. Вы хотите ретранслировать депешу?

– Да, в Железную Крепость.

– Говорите, когда будете готовы, полковник.

– Вульф, слышишь меня?

– Да, полковник, – послышалось через некоторое время.

– Соединись с Кассием.

– Он закончил операцию и сейчас движется заданным курсом. Я нацелил его на преследование.

– Очень хорошо. Еще какие-нибудь новости?

– Ди направляется в Мир Хельги. Сейнеры дали нам его предположительный курс. Он попадет прямо вам в пасть. Я держу его плоскостью и мешком, загоняя к вам. Кассий готов к перехвату в момент, когда Ди обнаружит вас и отклонится от курса. Ловушка захлопнется раньше, чем он ее заметит.

Горловина мешка вокруг Ди сжималось медленно. Даже на скоростях, во много раз превышающих скорость света, театр военных действий лишь за много дней сузился настолько, что можно было вывести корабль Шторма из-под автоматического управления. Какое-то время он лежал в дрейфе, неподвижно относительно ближайших звезд, слушая сводки сейнеров. Силовое поле он держал включенным, чтобы иметь возможность нанести Майклу молниеносный удар из гиперпространства. По сути дела, он притворился сингулярностью, черной дырой.

Майкл не клюнул на эту приманку. Он не мог знать, кто поджидает его в засаде, но знал, что в районах, прилегающих к миру его дочери, сингулярностей нет. А потому просто изменил курс, проскользнув в оставленную для него брешь.

И напоролся на Кассия, который выполнил почти тот же трюк, что и Шторм, но оставаясь в нормальном пространстве, двигаясь с околосветовой скоростью.

Ди метнулся к крошечному зазору, все еще остававшемуся между стенами ловушки. Он выжал из своего корабля все, на что тот был способен.

Шторм двинулся ему наперерез, а Кассий прыгнул в гиперпространство. И начался размеренный танец, который мог, но, кажется, не должен был закончиться пальбой из орудий. Шторм не знал, потеряет ли его брат самообладание настолько, чтобы ввязаться в бой. Конечно, это не его стиль, но он может впасть в панику, не зная, кто перекрыл ему путь.

Маневр. Контрманевр. Обманный выпад. Еще один. Ди пытался выманить Шторма с его позиции и на те драгоценные секунды, которые нужны были ему, чтобы проскользнуть мимо и нырнуть в безопасный Мир Хельги.

Ловушка Вульфа захлопнулась, когда Ди сбросил скорость, готовясь к следующему маневру.

Кассий помчался наперехват – его корабль был самым быстроходным из всех в этой игре. Его рывок должен был вывести его точно на Ди, если бы тот проскользнул мимо Шторма. Даже разделенные несколькими световыми часами, лишенные прямой связи, Кассий и Шторм действовали как одна команда.

Шторм невольно почувствовал гордость за то, что на своем космоскафе работает лучше брата. Он мог маневрировать, не думая о точности, и при этом не терять преследуемого. Когда имеешь дело с Майклом, каждая секунда на вес золота – на случай неожиданного поворота событий, но Гней не думал больше о своей безопасности. Он знал только одно – ему нужен Ди, и прямо сейчас. И потому решил поставить на карту свое преимущество.

Включив всю мощность, которую только мог выдержать корабль, не сломавшись под напряжением гиперпространства, он бросился туда, где должен был появиться Майкл. Шторм до предела нарастил свое силовое поле. Он знал – вначале Ди подомнет его поле, потому что у него мощнее генератор, но затем, в нормальном пространстве, Майкл потратит драгоценные минуты, чтобы расцепить поля. А за это время подоспеет Кассий. Их поля перекроют друг друга, и Вульф успеет захлопнуть крышку.

Разгадав его замысел, Майкл вильнул в сторону. Но опоздал. Трассы кораблей продолжали сходиться.

Шторм стремительно надвигался на него, медленно сбрасывая релятивистскую скорость, и вот уже силовые поля их соприкоснулись.

Корабль Шторма заскрежетал. Взвыли сирены. Корабли задергались, устремившись в несуществующие направления, и произвели эффект, который можно описать только как пятимерное возмущение. Бортовой компьютер Шторма бесстрастным голосом предсказывал аварию.

С быстротой молнии и так же зигзагообразно стены рубки покрылись трещинами. И еще прежде, чем пришел звук, Шторм понял, что в машинном отделении треснула станина из сверхпрочной стали, а генераторы сошли с фундаментов. Рука его метнулась к ручному управлению – отменить программу сближения, но он знал, что уже поздно. Какой-то из двигателей – то ли у него, то ли у Майкла – полностью десинхронизировался.

Ди опять выиграл.

И теперь – смерть без воскрешения. И хилая надежда только на оживление клона. А то, что Майкл разделит его участь, – слабое утешение.

Рука сменила направление и дернула рычаг катапультирования.

Он еще успел увидеть мельчайшие кристаллы и туман, а потом зрение исчезло. В кожу впились тысячи горячих иголок. Вакуум жадно поглощал содержимое рубки. Намертво сцепившиеся корабли выдавило в нормальное пространство, и разность скоростей разбросала их в стороны.

Прежде чем провалиться в темноту, он пожалел, что был недостаточно хорошим мужем и отцом. И что у него не хватило ума надеть боевой скафандр, отправляясь на боевую операцию.

Раньше Диф думал, что уже недоступен душевной боли. Черт возьми, ведь эта девчонка – даже не сангарийка…

Он шел и шел вперед, не разбирая дороги. Ноги шагали, повинуясь какому-то инстинкту, требовавшему отдать старые долги. И принесли его в космопорт.

За время человеческой оккупации порт сильно разросся. Префектласская Корпорация вела куда более оживленную торговлю, чем в свое время сангарийцы. Порт кипел. Корпорация потрошила планету.

Диф остановился посмотреть, как портовые рабочие разгружают огромный лихтер «Звездной Линии». Корпорация нанимала местных жителей и бывших рабов, потому что мускульная сила людей обходилась дешевле, чем импортное разгрузочное оборудование.

И вдруг к нему повернулось чье-то знакомое лицо.

– Боже правый! – прошептал он, резко отворачиваясь. – Да быть этого не может.