— Не стала. И если я чего-то там набралась, то оно только что вылетело обратно. Пробкой! Мне по-прежнему страшно. У меня ноги отказываются идти в ту сторону, не заставляй меня… — Тут у меня возникла ещё одна мысль, я с ужасом взглянула на Кайлеана. — А вдруг кто-то из ковена там поселился? С них станется! А я не хочу никого из них видеть!

Он поднял моё лицо за подбородок, вгляделся и мягко произнёс:

— Конечно, я пойду один. Ты просто подождёшь меня неподалёку.

Лучше подалёку, подумала я, с трудом пересиливая желание бежать, не останавливаясь, до канадской границы. Чтобы справиться с паникой, пришлось вызвать в памяти образ родителей, нуждающихся в помощи. Я проглотила слюну и сказала:

— Хорошо, идём. Только погоди, вуали сооружу.

С грехом пополам я облагородила нашу внешность, замаскировав ссадины на лице Кайлеана, а также самые крупные пятна и прорехи. Остальное, как я понадеялась, окружающие должны были принять за модные тенденции, усердно пропагандирующие стиль «пятый день ночую под забором». Ещё я попробовала смягчить ощущение неординарности, излучаемое Его Высочеством за версту, наколдовав ему очки от близорукости старомодного фасона. Потом отступила, чтобы оценить плоды своих усилий, и с досадой констатировала:

— Эх, пустое дело. Породу за очками не спрячешь. На тебе этот ужас даже стильно смотрится. Что ж вы, Ваше Высочество такое Высочество, а?..

Возможно, я была предвзята, как все влюблённые, но мне воображалось, что Кайлеан Георгиевич даже в самом ужасном рубище всё равно продемонстрирует миру, что тот лежит у его ног. Девушки будут закидывать его лифчиками и телефончиками, а мужчины в ужасе звонить в полицию, требуя устранить конкурента.

Кайлеан усмехнулся, будто прочтя мои мысли, и вдруг как-то пригнулся, выставив плечи вперёд и подслеповато сощурившись. Куда-то подевалась и королевская осанка, и хищность, и даже рост как будто уменьшился. В одно мгновение он стал похож на обычного городского жителя.

— А так?

— О! Так лучше… ты что же, применил магию?

— Нет. Просто умею ходить в разведку. Идём?

— Идём. Но считаю своим долгом предупредить, что я в разведку ходить не умею.

Он пожал плечами и произнёс:

— Это ничего, ты же со мной.

Эти простые слова смогли бы утешить любую. Я вздохнула и по кошачьей привычке потёрлась щекой о его плечо:

— Я рада, что я с тобой. Пойдём.

Мы вышли из-под арки и оказались в небольшом проулке. Проулок пустовал — ни людей, ни машин, но слева и справа виднелись более оживлённые улицы. Шеренга оболваненных стрижкой, но уже обросших листвой городских тополей уходила в обе стороны.

Я повертела головой.

— Как ни странно, пока не понимаю, где мы, надо пройти дальше… — Я напрягла память: — Вроде бы, тогда я прибежала оттуда. — Я кивнула налево. Мы неспешно — из-за хромоты Кайлеана — двинулись в том направлении.

На соседней улице я сразу же сориентировалась. Неподалёку находилась «Можайка» — Военно-Космическая Академия и Чкаловский скверик, где когда-то… в прошлой жизни… я любила посиживать на скамейке, разглядывая изображённое на брандмауэрах панно «История авиации».

И Малый переулок действительно был совсем недалеко, и Тучков мост… до нужного места мы добрались быстро… слишком быстро.

Кайлеан оставил меня маяться на углу, а сам направился к моему дому. Я в сильном душевном смятении глядела вслед. Кайлеан, видимо, сбросил маску. У него появилась походка охотника в лесу — мягкая, осторожная… Будь он действительно в лесу, под ногой не хрустнул бы ни единый сучок… даже хромота куда-то подевалась.

Совесть вконец загрызла меня. А вдруг там на него нападут? А вдруг он будет нуждаться в подмоге? Через силу я поплелась следом, стараясь не думать о том, что могло поджидать впереди.

Ближе к парадной Кайлеан вдруг начал замедлять ход, а потом и вовсе остановился. Не оборачиваясь, он сделал мне знак остановиться.

Я замерла, глядя как аккуратно он отступал, не поворачиваясь к подъезду спиной и шагая след в след по своему пути.

Наконец он повернулся и быстро дошёл до меня.

— Уходим! — сказал он, схватил за руку и потащил прочь.

— К реке, — сказала я, указав направление. — Что там?

— В твоей квартире никто не живёт. Но вокруг раскинута сторожевая сеть с колокольчиками, такая же как в Аннмории, только небольшая, локальная. Никого не должна интересовать твоя квартира, но вот если кто-то к ней приблизится сознательно… хозяин сети сразу же об этом узнает.

— Хозяин сети — Мортен?

— Скорей всего. Всё говорит в пользу этого предположения.

— Тебя не засекли?

Кайлеан помолчал и ответил кратко:

— Надеюсь, нет. Я был осторожен.

До Невы мы дошли молча. Вернее было бы сказать — доковыляли. Кайлеан совсем охромел, и если вначале я взяла его под руку просто потому, что захотелось пройтись по знакомым улицам в тесной близости (и помечтать об утопическом), то в конце пути я откровенно его поддерживала. В небольшом и немноголюдном Петровском парке, что тянулся полосой вдоль берега Невы, мы спустились по откосу поближе к воде, и там Кайлеан немедленно повалился в траву с еле слышным стоном облегчения.

Сейчас можно было не поддерживать визуальную иллюзию — признаться, я тоже издала вздох облегчения, скинув наши вуали. Хранить одновременно несколько иллюзий оказалось не так-то просто.

В кармане джинсов я нашарила вышитый платочек — маленький сувенир из Эрмитании, захваченный на память в последнюю минуту. Теперь из сувенира платок превратился в предмет первой необходимости. Я намочила его в воде и, неоднократно прополаскивая, бережно смыла кровь и грязь с бледного лица Кайлеана и с рук. Но приподнять его и стащить куртку, чтобы осмотреть остальные раны, мне не удалось.

— Позже, — сквозь зубы сказал Кайлеан, не открывая глаз, и я оставила его в покое.

Захватив платок, я спустилась к реке и немного прошлась по берегу в сторону Тучкова моста.

Потом оглянулась.

Кайлеан лежал недвижим, вытянув ноги, раскинув руки, с закрытыми глазами, но грудь поднималась и опускалась равномерно… хорошо бы ему поспать хоть немного, подумала я и отошла ещё дальше.

Присев на корточки, я опустила платок в воду и стала его выполаскивать.

— Здравствуйте, — прошептала я. — Это я, кошка… то есть Данимира Шергина… это я раньше была чёрной кошкой, которая дала вам клятву… год назад, помните?

Несколько минут ничего не происходило, но потом…

Мне показалось, или волна, плеснувшая на берег, была чуточку выше остальных волн?

Я снова зашептала:

— Была ночь, и среди туч виднелось лицо мага, который разыскивал кошку… а вы укрыли эту кошку… меня то есть… а я ещё дала вам клятву… а-а-э-э… никого не любить… — Я сделала виноватое лицо и решилась: — Ну, в общем, я её нарушила!

Тут я замолчала, потому что увидала, как неподалёку из зеленовато-коричневой глубины вынырнула рыбка — золотисто-оранжевая, с красиво развевающимися плавниками и хвостом. Она напоминала изящную акварель китайского художника… ожившую акварель… я опустила ладонь в воду.

Подавив желание подманить её, сказав «цып-цып-цып», я спросила:

— А это вы, да?

Рыбка подплыла поближе и зависла, неспешно шевеля плавниками. Вокруг неё прямо у меня на глазах образовалась заводь из кувшинок — круглые листики и белоснежные цветы появились из-под воды.

Гармоничность явления меня приободрила. Мог ведь заявиться и крокодил, окружённый пираньями.

— Ладно… допустим, это вы… Так вот — по-другому и не могло случиться! Как можно было его не полюбить? Взгляните, он во-о-он там, на траве… извините, Кайлеан не может подойти… он вообще принц и этикету обучен… просто плохо себя чувствует… но правда он прекрасен?..

В сущности, призыв взглянуть на моего избранника являлся безусловной риторикой и рыбка продолжала безмолвно перебирать плавниками на одном месте, но венчики кувшинок развернулись в сторону Кайлеана и даже будто бы приподнялись на своих стеблях.