Лицо Боунса искривилось — от гнева?.. — и он прибавил шагу. Влетел в медотсек, едва двери открылись, подождал, пока они закроются за Джимом, и почти угрожающе выставил палец:

— Я тебя иногда вообще не понимаю, Джим.

— Да неужели, — ввернул тот, предчувствуя, что что-то грядет.

— Помолчи хоть чуть-чуть, а? — казалось, Боунс совсем страх потерял. Джим никогда не видел его настолько взбешенным. — Хватить метаться, определись! От твоего лицемерия уже тошнит!

На мгновение стало тихо.

— Прошу прощения? — с угрозой в голосе проговорил Джим.

Что он себе позволяет?

— То ты на меня набрасываешься, пытаешься прикончить на месте, то разговариваешь как с другом… Помощи просишь, когда тебе удобно, а чуть что — сразу по-другому поешь. Хватит!

Джим скрестил руки на груди, но потом понял, что это скорее защитный жест, и уронил их.

— Я веду себя так, как считаю нужным, — холодно произнес он. — Необходимо было действовать, и я действовал. В соответствии со своими представлениями.

Маккой вдруг усмехнулся:

— Я бы удивился тому, что ты неожиданно заговорил как Спок… если бы не чувствовал, что ты дико нервничаешь.

Джим сжал кулаки. Чертова связь! Не планировал он этого всего. Больше головной боли, честное слово.

— Когда понадобилось, я обратился к тебе за помощью, — он все-таки не мог не признать, что так оно и было, — как к равному. Не ищи никаких дополнительных смыслов, Боунс. Я капитан!

— Да не претендую я на твое кресло. Господи, — застонал Маккой, — вот…

— Я капитан, — повторил Кирк, — и я главенствую во всех сферах.

— Да-да, твое желание закон, и так далее… — Боунс отмахнулся, будто эти слова мало что значили. — Ты пожелал вернуться на корабль, я тебе помог… Ладно. Но разве это все?

— А что еще? — с раздражением переспросил Джим. Боунс устало потер переносицу.

— Не так, капитан, — он выделил последнее слово голосом, — работают отношения соулмейтов.

Повисла тишина. Боунс вздернул подбородок.

— Ну извини, — тихо произнес Джим, — все отходит на второй план, когда дело касается любви… к своей жизни.

Боунс, казалось, вздрогнул. Что-то в этих словах его задело.

Джим отошел в сторону и, развернув кресло, уселся в него.

— Что с дочерью? — поинтересовался он, меняя тему.

Покосившись на Джима, Боунс отошел к голоокну и уставился в него.

— Пропала. Мы поговорили, как обычно, а на следующий день служба безопасности колледжа сообщила, что она исчезла… Не знаю, что и думать. Мы на другом конце галактики, за сотню световых лет. Даже если бы я хотел, то не смог бы вернуться на Терру, чтобы что-то сделать.

Кирк пожал плечами:

— Найдется.

— Джим, это моя дочь! Я не могу сидеть, сложа руки, пока она неизвестно где и неизвестно, что с ней!

— Придется, — жестко ответил Кирк. — Я не отпущу тебя с корабля, пока ты являешься моим соулмейтом.

— Джим!

— Ни на шаг, Боунс. Даже не думай.

Боунс медленно выдохнул. Облизал губы, явно пытаясь решить, что ответить, и Джим снова ощутил волну расстройства и обреченности, исходящую от него.

— «Пока» я являюсь? — озвучил наконец свои мысли Маккой, и Кирк даже слегка растерялся — ответа на этот пассаж он точно не ожидал. — Хочу тебя разочаровать, Джим. Это навсегда. Ну, или пока кто-то из нас не умрет, — он усмехнулся.

— Так, — Кирк хлопнул по столу ладонью и встал. — Значит, смирись с тем, что будешь рядом вечно. Ну, или пока не умрешь. Что с результатами допроса?

— Не меняй тему! — лихорадочно взвился Боунс. — Я не стану вечность ходить за тобой по пятам, как собака!

— Придется, доктор Маккой, — Джим снова перешел на официальный тон и сделал шаг к нему, недвусмысленно кивая на камеру агонизатора. — Не заставляйте меня повторять вопрос еще раз.

— Согласно результатам допроса, это была стопроцентная ловушка. Клингоны, зная, что в секторе всего один боевой корабль, захватили станцию, рассчитывая опробовать на экипаже корабля устройство, изобретенное их учеными, некий подавитель воли, действующий сугубо на гуманоидов. Тесты на работниках станции также были проведены, и результат оказался успешным. Поэтому они решили пойти ва-банк — взять под контроль кого-то посерьезнее.

— Очень интересно… — задумчиво прокомментировал Кирк, постукивая пальцами по собственному бедру, но подробнее распространяться не стал, а мысли свои на этот счет постарался экранировать, думая образами, не складывая их в осмысленные фразы.

— Далее. Корабль клингонов — если верить пленнику — действительно здесь только один, они рассчитывали застать нас врасплох, заглушив связь и лишив транспортатора. Прием дешевый, но мы купились, поскольку им не пользовались уже пару столетий, как сказал Чехов, — холодным тоном закончил доклад Маккой. Через пару минут тишины он внезапно поднял голову и уставился на Джима. — Ты бы все равно не запихнул меня в агонизатор.

Кирк скривил губы в неприятной усмешке.

— Еще как запихнул бы, поверь. Потому я и капитан. Могу потерпеть собственные мучения ради того, чтобы подчиненный понял, что ошибается. Чтобы ты, — он сделал еще шаг навстречу, сверля его ледяным взглядом, — понял, что ошибаешься во мне.

— Кстати о мучениях, — Боунс ответил ему не менее неприятной ухмылкой и почти ненавистью в глазах. — Как насчет медосмотра?

На внутренней волне Кирк ощутил мстительное удовольствие и невольно отшатнулся.

— Я в порядке, — быстро ответил он и сделал шаг в сторону, намереваясь обойти Маккоя и смыться.

— Джим, — Боунс шагнул навстречу, доставая трикодер.

Кирк покачал головой.

— Не сейчас. У меня появилось срочное дело — Клингоны.

Вздохнув, Боунс освободил ему путь к выходу.

«Пообещай, что вернешься до окончания смены… или я приду за тобой сам», — кинул он мысль вслед уже закрывающейся переборке.

«Обещаю», — подумал Джим, понимая, что иначе от Боунса никак не отделаться, и направился в дальний конец медотсека — туда, где располагались камеры пленных. Сейчас занята была одна-единственная, к которой Кирк и шел быстрым шагом.

Кивнув охране, Джим остановился напротив.

— Энсин Ковальски, офицер Макмиллан, — он махнул им рукой. — Мне нужно допросить пленника.

— Да, сэр! — оба вытянулись по струнке.

— Свободны, — Кирк поочередно посмотрел им в глаза. — Это была тяжелая смена. Отдохните. Когда закончу, я вызову кого-то из группы вместо вас.

Отдав честь, офицеры уверенным шагом двинулись к выходу. Проводив их облегченным взглядом, Джим, выдохнул и, пожелав себе удачи, зашел в камеру.

Клингон был связан и находился в силовом поле, впрочем, рот у него был не заткнут, чему Кирк порадовался, ведь он пришел поговорить.

— Итак… — Джим прошелся по камере. — Расскажи мне о подавителе воли.

Инопланетянин разомкнул фиолетовые губы:

— О, это гений мысли наших ученых… Техника, которая может управлять терранцами так, что никто ничего не заподозрит… — он рванулся к Кирку, звеня цепью, — Железный Кирк, тебя поработят и заставят служить нам!

— Сколько таких приборов уже готово? — Джим усмехнулся. — Десять? Двадцать? Сто?

— Один, — клингон впился в него нездоровым взглядом фанатика.

— И он…?

— На моем корабле, — неохотно договорил пленник, повинуясь холодному властному взгляду.

Кивнув сам себе, Кирк достал коммуникатор.

— Спок?

— Да, капитан.

— Мы можем уничтожить корабль клингонов? — осведомился Джим.

— Разумеется, капитан.

— Даю добро. А потом сразу же максимальный варп — и прочь отсюда.

— Принято, капитан, — холодный голос Спока не выражал ни капли удивления.

Кирк захлопнул крышку комма и пробормотал себе под нос: «Ну, вот так как-то». Затем вытянул из-за пояса фазер, проверил переводчик огня: смертельный, выкрутил до нуля индикатор силового поля и выпустил луч пленнику в голову. Посмотрел на получившуюся картину, хмыкнул и расстегнул на уже мертвом клингоне один из удерживающих браслетов.