— Я думаю о том, что кого бы ты не выбрал мне в охранники, они не могут быть настолько поверхностны, как мои предыдущие охранники. Хотя я даже не знаю, можно ли их вообще назвать охранниками, потому что они в основном были там для того, чтобы помешать мне уехать. По крайней мере у ангелов нет этого противного запаха как у Дэклона, Лахлона, Фаолона и Эйдона, — говорю я, вспоминая сладкий, липкий запах моих охранников Gancanagh.

Пока меня не укусили, их запах был для меня настолько мощным, что сжег мне всю слизистую носа. Самое страшное, что, когда меня покусали, их запах для меня стал приятным. Интересно, как они будут пахнуть, когда я снова их увижу, — думаю я.

— Ты понимаешь, что за все то время, что мы здесь, ты первый раз заговорила о своем плену у Gancanagh? — нежно спрашивает Рид.

Он обнимает меня, прижимаясь губами к моему виску, и только потом замечает, что с моего лица ушла вся краска. Он был осторожен, чтобы не произнести имя Бреннуса, но я знаю, что он имел ввиду.

— Действительно…? — шепчу я пытаясь выглядеть беспечной, но меня так трясло, что я явно его не одурачила.

— Действительно, — поглаживая меня по волосам, говорит он, а у меня наворачиваются слезы. — Ты не рассказывала о том, через что тебе пришлось пройти.

— Ну, я уже рассказывала тебе, что случилось, и там осталось не так много того, чего я не рассказала тебе, — низким голосом говорю я, потому что в моем горле стоит ком, словно его кто-то сжимает.

— Ты не рассказала мне всего. Ты рассказала мне почти все, но есть детали которые ты опустила…, - говорит он, замолкнув, чтобы посмотреть, не расскажу ли я больше о том, как Бреннус хочет превратить меня в свою любимую игрушку. — Ты дала мне общие понятия событий. Дала факты. Те не рассказала мне подробности или то, что ты чувствовала, когда с тобой происходили определенные вещи.

— Я не хочу больше об этом говорить, — даря ему призрачную улыбку, отвечаю я, в то время как перед моими глазами всплывает картинка груды мертвых женщин, которые ждут своей очереди, чтобы быть сожженными в резных каминах. — Я не хочу тратить свое время с тобой на разговоры о нем.

— Почему? — аккуратно спрашивает он меня, — Я хочу знать.

— Ну, я не хочу тебе рассказывать, — чувствуя пустоту, спрашиваю я.

— Прэбэн и другие все равно будут задавать тебе вопросы о Gancanagh, — поясняет он, и я напрягаюсь. — Они снова хотят проговорить все факты и захотят, чтобы ты все им рассказала — каждый разговор, который у вас с ним был, когда ты была там, каждый разговор, который ты слышала, их действия, кто его правая рука, кто следующий за ним…

— Я не могу, — шепчу я, чувствуя холод думая о Финне.

Я никогда не упоминала о брате Бреннуса и никогда не говорила, кто занимает второе место в их команде. Финн помог мне, когда все другие отказались, и я никогда этого не забуду.

— Почему нет? — начинает прощупывать почву он.

— Я уже рассказала им все, что им нужно знать, — бормочу я, стараясь избегать его взгляда.

— Эви, — говорит Рид, заставляя меня посмотреть на него, — почему ты не хочешь рассказать мне об этом?

— Что на счет Рассела? — не глядя на него, говорю я.

— Сейчас мы должны рассказать им о Расселе, — говорит он. — Мы не будем прятать его, он должен быть здесь в ближайшее время. Но это не причина не говорить мне о Gancanagh.

Когда я по-прежнему не смотрю в его сторону, он подцепляет пальцем мой подбородок и разворачивает мое лицо к себе. Он серьезен, словно, не говоря ему об этом, я причиняю ему боль.

— Потому что это не лояльно, — выпаливаю я, вырывая подбородок из его рук.

— Не лояльно? — произносит Рид это слово так, словно не знаком с его значением.

— Акт предательства, — кусая губу признаю я, и вижу замешательство в его глазах.

— Кого ты придешь? — низко спрашивает он.

— Семья…, - заламываю руки я.

— Они не твоя семья, — говорит он.

— Я знаю, — не убедительно отвечаю я. — Он думает, они моя семья.

— А что думаешь ты? — спрашивает Рид, склонив голову набок и внимательно наблюдая за языком моего тела.

— Я думаю, что, когда он вернет меня, мне придется заплатить за свое мятежничество, — говорю я и понимаю, что не смогла бы удержать эти слова, даже если бы и захотела.

— Мятежничество? — спрашивает он, — это означает восстание против покровительства…

— Или короля, — с печалью в голосе отвечаю я. — Бреннус — король.

— Их король, но не твой, — отвечает Рид, — и он не получит тебе обратно.

— Ты прав, он не вернет меня обратно, — соглашаюсь я, заглатывая слезы и расправляя плечи, но все равно чувствую ком, словно я проплакала несколько часов.

Я вижу, что Рид хочет расспросить меня обо всех секретах, которые я утаила от него. Я хочу рассказать ему — должна — но не могу. Мне не позволяют чувство вины и стыда. Он не знает, что часть меня, очень маленькая часть, любит Бреннуса, благодарна ему. Бреннус ради меня уничтожил Альфреда. На полу моей темницы он словно зверь, жестоко разорвал Альфреда. Он заставил Альфреда страдать — кричать в агонии, так же, как и Альфред, заставил кричать в агонии моего дядю Джима. Я все еще чувствую в себе часть тьмы, которую чувствовала после укуса Бреннуса, но я никогда не скажу об этом Риду — слишком много честности может причинить больше вреда, чем пользы.

— Когда ты будешь готова рассказать мне все, что произошло, я выслушаю тебя в любое время, — говорит Рид. — Я знаю, что он проник в твою голову. Он заставил тебя страдать, а потом дал тебе что-то мощное. Он отомстил за твоего дядю Джима. Это не оправдывает его за то, что он сделал с тобой — за твои мучения. — Когда я не отвечаю, Рид вздыхает и говорит: — Сейчас нам нужно поговорить с Прэбэном. Ты готова?

Я киваю, и беру его за руку, спокойно следуя за ним к центральной погоде. Мы идем по узкому коридору к столовой, в которой стоит несколько столов из темного дерева. Рядом со столами лежат большие подушки, а большую часть столов закрывают карты, которые изучают Рид и Зефир. Зефир слушает Прэбэна, который рассказывает о холдингах в Хоутоне и Маркетте, принадлежавших Gancanagh. С Прэбэном несколько его помощников, но большинства ангелов нет. Присоединившись к ним за столом, я слушаю как Доминионы раскрыли несколько квартир, принадлежащих Gancanagh. Апартаменты находились на окраинах, так что ребята могли с легкостью сойти за студентов, учащихся в техникуме. Их квартиры мало к ему привели. Доминионам удалось обнаружить грузовое судно, на котором привозили женщин для питания Gancanagh. Услышав это, я чувствую, как у меня скручивает живот.

Их во что бы то не стало нужно остановить, говорю я себе, вспоминая всех женщин, которым они причинили вред. У меня перед глазами всплывает лицо Молли. Теперь она одна из них. Значит они убьют ее со всеми остальными?

— Могут ли Gancanagh спастись? — спрашиваю я, прерывая Прэбэна.

Прэбэна не раздражало мое вмешательство. Он наблюдал за мной, когда я вошла в комнату, и говорил со мной так, как будто не говорил с Зефиром и Ридом. Он останавливается и вопросительно выгибает бровь.

— Ты имеешь виду, могут ли они снова вернуться в прежнее состояние, в котором они были до того, как их изменили? — спрашивает Прэбэн. Когда я киваю, он отвечает: — Нет.

— Что если они изменили свое поведение? Это сделает их более предосудительными? — снова спрашиваю я, не на кого в частности не глядя.

— Извини, я не понимаю, — отвечает Прэбэн.

— Я просто подумала, что если Gancanagh решат не кормиться людьми, а кормиться кровью животных или донорской человеческой кровью — как из банка крови, или что-то типа того? — спрашиваю я. — Если она изменит свою природу, вы все еще будете охотится за ними?

— Да, — отвечает Прэбэн.

— Почему? — я закрываю глаза.

— Потому что они зло, — без колебаний отвечает Прэбэн.

Я мощу нос.

— Я помню и хорошее зло, Прэбэн. Я думаю, добрыми и злыми могут быть только дела, но существа имеют свой собственный путь и могут сами выбирать между добром и злом, — говорю я, чувствуя нарастающую враждебность.