Обращение с просьбой к соседям, конечно, не было профессиональным приемом для избавления от улик. Помимо всего прочего, на чемодане было имя Полларда. Даже если бы этот чемодан оказался на вашингтонской свалке, он все равно подвел бы Полларда.

Ужин Энн с Селлой в загородном ресторане прошел очень нервно. «Джей попал в беду», — твердила она. Селла тоже почувствовал опасность и потребовал, чтобы Энн никогда не признавалась в том, что они встречались. Больше они друг друга никогда не видели.

Дома Энн Хендерсон-Поллард встретилась с Джеем, вернувшимся после первых допросов. Оба были очень взволнованы, и Поллард решил позвонить своему куратору. Он связался с Ягуром и потребовал от него предоставления убежища и вывоза в Израиль.

Ягур решил немного успокоить Полларда: «За тобой, наверное, наблюдают. Если тебе удастся уйти от слежки, приходи к нам и мы поможем». Поллард, полагая, что его телефон мог подслушиваться, звонил из телефона-автомата, но самое главное заключалось в том, что у «Лакама» не было никакого плана бегства Полларда.

Поллард и Израиль дорого заплатят за отсутствие профессионализма в этой исключительно острой и опасной операции. Среди израильтян шло невидимое соревнование за то, кто сбежит первым. Через три дня Селла и Ягур через Нью-Йорк вылетели в Израиль; Ирит Эрб и ее босс, заместитель атташе от «Лакама» Илан Равид, вылетели в Израиль из Вашингтона. В прессе уже прошла информация о том, что какой-то американец был арестован за шпионаж, но она не имела большого резонанса.

Когда израильские боссы Полларда возвратились в Тель-Авив, руководители разведки и израильские политики уже знали из сообщений прессы, что ФБР задержало Полларда у ворот израильского посольства и это, несомненно, отрицательно повлияет на израильско-американские отношения, в первую очередь в сфере оборонного и разведывательного сотрудничества.

Когда Израиль — через три дня после ареста Полларда — впервые осторожно высказался о возможности своей связи с ним, общество было в состоянии шока от того, что израильская разведка может быть столь глупа, чтобы допустить арест агента на пороге своего посольства. Поскольку зарубежная разведывательная работа всегда входила в компетенцию «Моссада», общественность была удивлена, что «Моссад» может проявлять такой дилетантизм и такую глупость.

Через несколько дней стало известно, что работу с Поллардом вел «Лакам». Так впервые прозвучало название этой разведывательной службы.

Американская сторона тоже недоумевала. Рональд Рейган узнал об аресте Полларда в то время, когда он возвращался со встречи с советским лидером Горбачевым в Женеве. Об Израиле, который он щедро подкармливал финансовой и военной помощью, превратив его в главного союзника Соединенных Штатов, Рейган сказал: «Я просто не понимаю, почему они это делают».

Однако американцы должны были лучше понимать ситуацию. ЦРУ всегда считало, что израильская агентура активно работала в Америке. В одном из его закрытых докладов говорилось, что после главного приоритета — сбора информации в арабских странах — вторым и третьим приоритетами израильской разведки были «сбор информации о секретных аспектах американской политики в отношении Израиля» и «получение научно-технической информации в Соединенных Штатах и других развитых странах».

Они также должны были лучше знать Полларда. Вызывает изумление тот факт, что его вообще могли принять на работу в разведку, зная о странностях в его поведении.

Энн Хендерсон-Поллард тоже была арестована, поскольку знала о шпионской деятельности мужа и оказывала ему помощь. Она также не удержалась от искушения и использовала часть секретных материалов для своей работы по связям с общественностью.

Федеральные власти были твердо настроены привлечь к ответственности Хендерсон-Поллард, но особенно жестко готовилось дело против ее мужа. Представитель обвинения заявил окружному судье Обри Робинсону: «Обвиняемый признал, что продал Израилю такое количество секретных документов, что, если их собрать вместе, получится «стопка» размером метр на метр и высотой три метра». Поллард отрицает, что он когда-либо говорил что-то подобное.

Министр обороны Уайнбергер в своем письме судье Робинсону отмечал: «Мне трудно представить больший ущерб интересам национальной безопасности, чем причиненный обвиняемым». В частных беседах Уайнбергер говорил, что Поллард заслуживал расстрела или виселицы, добавляя, что ликвидация причиненного ущерба обойдется США в 1 млрд, долларов.

4 марта 1987 г. в результате сделки с правосудием, которая предполагала, что ему не придется провести остаток своей жизни в тюрьме, Поллард признал себя виновным. Тем не менее Поллард был приговорен к пожизненному тюремному заключению. Решающее влияние на суд оказало письмо Уайнбергера.

К моменту вынесения приговора Полларду исполнилось 32 года. Его 26-летняя жена также признала себя виновной и получила 5 лет тюрьмы. Услышав приговор, Энн с криками «Нет! Нет!» рухнула на пол. В отчаянии и бешенстве она бросалась на отделанные дубовыми панелями стены зала судебных заседаний. Позже, немного придя в себя, она заявила: «Я каждый день буду молиться за то, чтобы мы вновь были вместе с мужем. Ради этого я буду жить». Энн провела в тюрьме почти 3 года, страдала заболеванием желудочно-кишечного тракта и много потеряла в весе.

Поллард допустил серьезную ошибку, сделав хвастливое заявление о том, что он «буквально был глазами и ушами Израиля в огромном географическом районе от Атлантики до Индийского океана». В своем письменном обращении к судье он также отметил, что его информация была «уникальна» и что «политическое руководство страны (Израиля) должно было знать о существовании агента в американском разведсообществе». Он также отметил, что, судя по тому, как его израильские руководители ставили ему задания, можно представить, насколько была высока степень координации между израильской армией, военно- морским флотом и военно-морскими силами.

Все это могло соответствовать действительности, но едва ли усиливало позицию защиты Полларда. Этого шпиона бросили хозяева, и его откровенность была понятна.

Американские следователи отправились в Израиль, чтобы проверить утверждения израильских представителей, что это была какая-то «шальная» операция и что еврейские руководители не знали о наличии своего шпиона в американской разведке.

Демонстрируя добрую волю, израильтяне создали специальную группу связи для оказания максимального содействия американским следователям. Руководство этой работой было поручено директору «Шин Бет» Аврахаму Шалому главным образом потому, что американцы считали его порядочным человеком. Однако и израильская общественность скоро убедилась в том, что Шалом был мастером заметать следы, когда его обвинили в том, что он лгал собственному правительству в ходе расследования убийства двух автобусных террористов в 1984 году.

Получив полную поддержку со стороны Шалома, американский обвинитель Джозеф Дидженова и адвокат госдепартамента Абрахам Софаер, похоже, пришли к выводу, что им удалось допросить всех израильтян, имевших отношение к работе с Поллардом. Однако им ничего не сказали об Авьеме Селле. Израиль просто уклонился от ответа на вопрос, кто именно завербовал Полларда в Вашингтоне.

В довершение ко всему американцам сказали, что им возвращают все полученные от Полларда документы. Однако по возвращении в Вашингтон они обнаружили только 163 страницы из обещанной тысячи. Это жульничество привело в ярость американских следователей, хотя возвращение документов имело чисто символическое значение — израильтяне могли оставить у себя копии, к тому же Поллард никогда и не передавал им оригиналы.

Директор ФБР Уильям Уэбстер открыто критиковал Израиль за «избирательное сотрудничество». Эти настроения Уэбстера, настроения борца с преступностью, которому вставляли палки в колеса, еще долго будут оказывать влияние на состояние американо-израильских отношений, потому что спустя всего год Уэбстер как директор ЦРУ возглавит американское разведсообщество.