Это был заговор «с первого взгляда». Поллард заявил полковнику, что у него есть доказательства того, что Соединенные Штаты не делятся с Израилем всей разведывательной информацией, которой они должны делиться, и ему, Полларду, это не нравится. Селла, один из лучших израильских пилотов, который принимал участие в рейде на иракский ядерный реактор, слушал с большим интересом, а потом, как и требовалось, сообщил об этом разговоре по команде, и его сообщение попало в штаб-квартиру ВВС в Тель-Авиве. Оттуда сообщение о недовольном американском аналитике разведки, горевшем желанием помочь Израилю, попало в руки Рафи Эйтана, недовольного офицера израильской разведки, который в тот период был связан с министерством обороны в качестве главы научно- технического шпионского агентства «Лакам».
В тот момент Израиль получал ценную технологическую информацию по крайней мере от одного источника в Соединенных Штатах. Среди посредников на этом канале был израильский антрепренер в Голливуде, который познакомил представителей министерства обороны Израиля с представителем корпорации «Милко» в Калифорнии, принадлежавшей Ричарду Смиту. Американский еврей Смит в мае 1985 года был официально обвинен федеральным судом присяжных в том, что он контрабандным образом вывез в Израиль 810 критронов — электронных устройств, которые могут быть использованы в качестве детонаторов ядерных бомб. Для экспорта этих приборов требовалась специальная лицензия, но если бы Смит обратился за ней, он получил бы отказ на основании того, что Израиль не подписал международный договор о нераспространении ядерного оружия.
Расследование ФБР установило, что начиная с 1973 года 80 % бизнеса «Милко» вела с Израилем. Смит был освобожден под залог в 100 тыс. долларов, но через 3 месяца в суде не появился. Он просто исчез, хотя позже его видели в Великобритании и Израиле.
Израиль извинился перед Соединенными Штатами после того, как это дело выплеснулось в заголовки газет, объяснив, что критроны использовались для медицинских целей, а не для ядерного оружия. По требованию американцев все неиспользованные детонаторы были возвращены.
В 1985 году был отмечен еще ряд инцидентов, когда израильские государственные корпорации вроде «Израель милитари индастриз» были вовлечены в сомнительные сделки с американскими корпорациями. Некоторые американцы даже попали под суд. Правительственные чиновники, особенно представители американской и таможенной службы и ФБР, не скрывали своего возмущения поведением Израиля.
Однако после того, как президентом США в 1981 году стал Рональд Рейган, Израилю был дан совершенно четкий сигнал, что его больше ни за что не будут наказывать. Наступил «золотой век» необъявленного, но очень энергичного американо-израильского военного сотрудничества.
В данном случае не имелось формального обязательства, как, например, в соглашении с НАТО и в других пактах, что нападение на одну из стран считается нападением на обе страны. Но Израиль имел все основания полагать, что он пользуется большей степенью защиты со стороны Вашингтона, чем его западные союзники, например Великобритания.
Рейган пошел дальше, чем любой из американских президентов, в плане создания чувства безопасности у Израиля. Вторжение Израиля в Ливан в 1982 году не вызвало реального американского протеста. Госдепартамент выступал против еврейских поселений на Западном берегу, но ничего конкретного не предпринимал. И, что было самым важным, в 1983 году Белый дом подписал меморандум о стратегическом сотрудничестве с Израилем.
Большая часть меморандума оставалась секретной, но явные его последствия включали регулярные визиты в порт Хайфа кораблей американского Шестого флота. В Израиле стали размещаться склады американского вооружения и медикаментов, участились совместные маневры. Невидимая сторона сотрудничества включала активизацию взаимодействия разведок, особенно борьбу с терроризмом, в которой США практически зависели от Израиля и его информации об арабских террористических группах.
Ветераны ЦРУ с многолетним опытом работы на Ближнем Востоке пришли к выводу, что в этих условиях израильтяне могли позволить себе все что угодно, и они это знали. Один американский шпион как-то в разговоре со своим коллегой из «Моссада» пошутил, что Израилю повезло, что он не стал 51-м штатом Америки.
— А в чем это везение? — удивился израильтянин.
— В этом случае, — ответил американец, — за вас было бы только 2 сенатора, а теперь по крайней мере 60.
Администрация Рейгана при поддержке конгресса предоставляла еврейскому государству помощь в размере трех миллиардов долларов в год, две трети которой имело военный характер. Этот щедрый колодец казался почти бездонным, так же как никогда не иссякал и фонтан прощения за некоторые «безобразия», допускаемые Израилем.
Вместе с тем разведывательные сообщества обеих стран знали достаточно много друг о друге, чтобы проявлять подозрительность. ФБР было особенно обеспокоено масштабами израильской деятельности в США, полагая, что большая часть этой активности была так или иначе связана со шпионажем, и стремилось выявлять факты нарушения Израилем американского законодательства в процессе постоянной погони за американской технологией.
Имевшие место случаи привлечения к уголовной ответственности, а также многочисленные утечки в прессу от возмущенных американских чиновников должны были служить предостережением Эйтану и остальной части израильского военно-промышленного комплекса о том, что секретные операции всегда таят в себе риск провала. Для Эйтана, удачливого профессионала, который на протяжении десятилетий работал с агентурой в «Моссаде» и «Шин Бет», это не было новостью. Когда он прочел отчет полковника Селлы из Нью-Йорка о Полларде, который, похоже, был готов сам предложить свои услуги израильской разведке, он был заинтригован и одновременно обеспокоен. Это могла быть «подстава» американцев, имеющая своей целью заманить израильтян в ловушку. Профессионалы с опытом Эйтана всегда проявляют осторожность в отношении тех, кто демонстрирует слишком явный энтузиазм.
Вместе с тем Эйтан понимал, что молодой американец может быть очень ценным. Несмотря на существование официальных соглашений, израильская разведка всегда исходила из того, что американцы не делились с ней всем, что у них было. Поллард может заполнить эти пробелы. Только внедрив своего агента, израильтяне смогут узнать, чего им не дают.
Поллард также давал Эйтану шанс «перемоссадить» «Моссад» и осуществить план, направленный на расширение сферы деятельности «Лакама», показать, что он один может получить в Вашингтоне больше, чем поступало от ЦРУ и Пентагона.
Шеф «Моссада» Адмони с учетом имевшегося секретного соглашения 1951 года с ЦРУ отказался официально работать с агентом в самом сердце американского разведсообщества. Обе разведки поддерживали между собой повседневные контакты, в том числе по компьютерным каналам связи; дважды в год проходили официальные рабочие встречи, на которых проводился анализ обстановки в мире и уточнялись планы дальнейшего сотрудничества, исследовались возможности проведения совместных операций. Будет крайне неудобно — и это весьма отрицательно скажется на двусторонних отношениях, — если «Моссад» внедрит своего агента в разведку друзей, и будет еще хуже, если он провалится.
Тайный, беспардонный и прямой шпионаж двух разведок друг за другом официально считался недопустимым, но прожженные профессионалы с той и другой стороны знали, что это можно делать только очень осторожно и с соблюдением всех правил шпионского искусства. Те из американцев и израильтян, кто явно имел отношение к подобным операциям, считают, что главным приоритетом должно быть сокрытие истинных хозяев операции. Теоретически, если ЦРУ находит перспективного кандидата для вербовки в израильском разведсообществе, идеальный вариант заключался бы в том, чтобы этот агент вообще не знал, что он работает на американцев. Это должна быть вербовка «под чужим флагом», то есть агент будет верить, что он работает, например, на Швейцарию или Западную Германию, или еще на кого-то, кто платит деньги за его информацию.
