Среди групп, в которые было крайне трудно проникнуть, находились религиозные экстремисты. В отличие от фанатичных иранских шиитов здесь были мусульмане более умеренного суннитского толка, но все же некоторые правоверные жители сектора Газа вдохновлялись примером аятоллы Рухоллы Хомейни и его революционных последователей в далеком Тегеране. По иронии судьбы, «Шин Бет» временами стимулировала фундаменталистские группы, надеясь, что они станут полезной альтернативной Организации освобождения Палестины. Это был еще один классический пример использования доктрины колониализма «разделяй и властвуй», но и он не принес успеха. В конечном счете мечети тоже выступили против «Шин Бет», призывая коллаборационистов «сдаться и покаяться», а экстремистская религиозная группа «Хамас» за свои действия была вообще запрещена израильтянами.
В стычках между подразделениями израильской армии и повстанцами, вооруженными в основном камнями и бутылками, в первый год интифады погибло более 300 арабов и примерно столько же в следующем, 1989 году. В истории арабско-израильского конфликта была открыта новая страница, и движение повстанцев стало набирать силу. В первые годы восстания израильтяне арестовали около 20 тыс., арабов, и количество арестованных в отдельные моменты доходило до 6 тыс. И все же число участников акций протеста постоянно росло.
В декабре 1987 года, когда восстание началось, высшие чины армии и разведки не придали этому событию особого значения. Министр обороны Ицхак Рабин не прервал свой визит в Вашингтон. Премьер-министр Шамир и начальник штаба армии генерал Дэн Шомрон на очередном еженедельном заседании кабинета отнеслись к выступлениям на оккупированных территориях как к чему-то малозначительному и пообещали всем 25 министрам, что беспорядки легко могут быть подавлены.
После двух месяцев еженедельных совещаний комитета «Вараш» руководители разведсообщества пришли к выводу, что «Шин Бет» и армии не удается подавить восстание.
Руководитель «Шин Бет» Хармелин вынужден был сообщить, что осведомительная сеть агентства разваливается, но никто не мог объяснить, почему не удалось предсказать интифаду, если не считать неофициальных высказываний некоторых сотрудников «Шин Бет» в том плане, что в их функции не входит пророчество. Они признавали, что агентство не располагало средствами для своевременного выявления столь крупномасштабного выступления.
«Шин Бет» имела своей задачей предотвращение угроз Государству Израиль и неплохо с этим справлялась. Хармелин не хотел, чтобы его работники стали «козлами отпущения» за ошибки политиков, не сумевших найти долгосрочное решение проблем региона. Тем не менее он создал в «Шин Бет» новый департамент, который должен был заниматься мониторингом и анализом политических течений в палестинской среде.
Члены комитета «Вараш» понимали, что самым серьезным провалом израильских спецслужб в краткосрочном плане была их неспособность предвидеть, что палестинцы могут изменить свою тактику. Они перешли от изолированных террористических акций с небольшим числом участников к менее насильственным, но более массовым акциям, которые могли успешно противостоять военной мощи Израиля. Вооруженный до зубов «бегемот», даже с его ультрасовременными системами оружия, был слишком неповоротлив, чтобы адекватно реагировать на появившуюся новую угрозу. Израильские лидеры понимали, что демократическое общество, в отличие от диктаторских режимов на Ближнем Востоке, в Китае и других странах, не может двинуть против демонстрантов, кидающих камни и поджигающих автопокрышки, танки и артиллерию.
Директор «Шин Бет» сообщал, что его агентура пытается разобщить повстанцев, отрезать одни горячие точки от других и от внешнего мира. Израильская разведка знала, что интифада была инициирована населением оккупированных территорий. Кроме того, лидеры ООП, находящиеся за пределами этих территорий, тоже пытались извлечь из этого политические дивиденды. Шеф «Моссада» Наум Адмони получил информацию о том, что одним из первых актов солидарности с восставшими будет организация пропагандистской акции в море.
В феврале ООП затратило примерно 75 тыс. долларов на покупку старого греческого парома «Сол Прайн». Его переименовали в «Аль-Авада» («Возвращение»), и он должен был высадить на побережье Израиля 131 палестинца, чтобы подчеркнуть их право на эту землю. Это должно было стать арабской версией знаменитого «Эксодуса» («Исхода»), парохода, на котором евреи, выжившие в нацистских концентрационных лагерях, возвращались в управляемую Великобританией Палестину. Англичане заставили этот пароход возвратиться в Европу, что до сих пор лежало пятном на репутации Великобритании.
Кстати, построенный в 1947 году «Сол Прайн» долго плавал среди греческих островов, а потом специализировался на обслуживании христианских паломников, направлявшихся из Греции в Израиль. В 1982 году он был одним из судов, вывозивших палестинских боевиков из Бейрута после вторжения Израиля в Ливан.
Теперь ООП планировала использовать этот паром для того, чтобы унизить Израиль. Британский мандат на управление Палестиной только на 1 год пережил трагическую одиссею евреев, после того как «Эксодус» был отправлен обратно в Европу. Спустя 41 год ООП надеялась, что правление Израиля на Западном берегу постигнет такая же судьба. Неизбежная конфронтация в море могла только повредить репутации Израиля, которая и так уже была подмочена жесткими мерами армии по подавлению интифады.
Обсуждение этой потенциальной пропагандистской победы ООП стало в середине февраля одним из главных пунктов повестки дня собравшегося в Тель-Авиве комитета «Вараш». Как всегда, председательствовал директор «Моссада» Адмони, сообщивший, что его агенты тщательно наблюдают за подготовкой рейса парома «Аль-Авада». Пассажиры уже собирались в Афинах, и было известно, что в расположенном неподалеку порту Пирей их будет ждать судно.
Работники израильских спецслужб довели до местных судовладельцев информацию о том, что всякий, кто предоставит судно палестинцам, вскоре его лишится. Израильтяне навели справки и узнали, что «Сол Прайн» недавно был продан палестинцам. Но это судно стояло не в Пирее, а в Лимассоле на Кипре.
Люди «Моссада» составили полный список палестинцев, намеревавшихся отправиться морем в Израиль, среди которых было немало лиц с довольно бурным прошлым. В это же плавание отправились и десятки журналистов и телевизионных репортеров и даже один член кнессета. Это был страховой полис ООП, гарантия того, что израильские ВМС, которые должны были попытаться как- то воспрепятствовать приходу судна в Израиль, не потопят его.
Адмони осенила блестящая идея. Объединенный комитет руководителей разведок обсудил вопрос о потоплении судна еще до того, как на нем появятся пассажиры. Шеф «Моссада» призвал нс терять времени, так как палестинский представитель Бассам Абу Шериф на ежедневных пресс-конференциях в Афинах заявлял, что судно может выйти в море «в любой час». Представителю ООП, полуслепому и покрытому шрамами Шерифу, удалось выжить, после того как у него дома в Бейруте в июле 1972 года взорвалась бомба — посылка «Моссада». Он потерял один глаз и несколько пальцев. Позже он утверждал, что порвал с радикализмом и жаждал мира. По имеющейся информации, Шериф уже давно не был причастен к терроризму и в 1988 году уже не был объектом охоты «Моссада». Разведка Израиля просто хотела пустить ко дну весь этот пропагандистский проект.
Шеф «Моссада» представил план уничтожения судна премьер-министру Шамиру. Собственный опыт Шамира в европейских операциях разведки подсказывал ему, что это было бы очень элегантным решением вопроса. Он не стал уточнять детали оперативного плана, но знал, что дело не обойдется без взрывчатки. Премьер-министру доложили, что операция будет проведена так, чтобы избежать человеческих жертв, а в случае наличия жертв из числа невинных пассажиров операция будет считаться проваленной, по крайней мере частично.
Шамира также попросили санкционировать убийство. Руководители разведок хотели ликвидировать ответственного представителя ООП, который, по заключению разведки, представлял собой «явную и долгосрочную угрозу». «Моссад» уже давно вел слежку за 35-летним подполковником неофициальной армии ООП Мохаммедом Бассемом Султаном Тамими, активистом организации «Фатх», возглавляемой Ясиром Арафатом. Это был не политический стратег, а человек действия. Он работал в департаменте оккупированных территорий ООП. Тамими лучше знали по его прозвищу «Хамди».
