Несмотря на жгучее желание спать, Поттеру даже вздремнуть не удалось - водитель, прекрасно знающий город, довез их не больше чем за пять минут. До квартиры Драко пришлось тянуть, перекинув через шею израненную руку и подхватив того за талию. Не сказать, что это было в новинку, отнюдь - Гарри частенько тащил товарищей с поля боя именно в таком положении. Но от Малфоя дико несло мочой и чем-то еще, о чем Гарри и думать не хотел, потому, едва они переступили порог его «апартаментов», Поттер выдал своему «приобретению» полотенце и отправил развлекаться с раковиной, коротко объяснив систему здешней канализации. Тот только коротко кивнул и пошел, куда послали, попутно брезгливо рассматривая себя в зеркало.
За всю дорогу Малфой не проронил ни слова и ни разу не посмотрел на Гарри. Складывалось ощущение, что тот был медику и вовсе противен, потому что каждый раз, когда Поттер открывал рот, чтобы спросить о чем-то Драко, тот кривился так, будто у него разом свело все зубы. Гарри это задевало, - он был вполне себе неплохим собеседником, да и Малфою стоило бы обзавестись благодарностью. Его, как-никак, выкупили из притона, но Драко, видимо, долгом чести обременен не был. Поттер вздохнул, смотря, как Малфой, обмакивая полотенце в холодную воду, медленно водит по своей коже, хмурясь и слегка жмурясь, когда грубая материя касалась особенно жутких ссадин. Предложив помощь и получив настолько красноречивый взгляд, что слов не понадобилось вовсе, Гарри подхватил покупки и отправился на общую кухню в поисках огня и посуды.
Ели тоже в тишине. Гарри блаженно отрывал зубами куски слегка жестковатой свинины, а Малфой, видимо, думавший о чем-то своем, лениво резал ее на кусочки затупившимися ножами.
Просидев в тишине еще десять минут, Поттер не выдержал.
– Почему ты молчишь? – от звука голоса Гарри Драко дернулся и поднял взгляд осоловевших глаз, тут же фокусируясь и снова поджимая губы. – Нет, не делай так снова! Ты молчишь гребаных четыре часа и почти не двигаешься, хорошо хоть видно, что дышишь, − шипел Поттер, вскакивая с пола, сидя на котором он и ел, а потом просто поленился вставать. – А знаешь, что? Пошел ты к черту. С тобой пытаешься по-хорошему, а ты…
– Не кричи, пожалуйста, голова раскалывается, − Гарри сначала показалось, что ему послышалось, но изо всей силы зажмуренные глаза и откинутая на стену голова сидящего почему-то снова в углу Малфоя свидетельствовали об обратном.
Поттер молча кивнул и выдохнул, вдруг чувствуя, как устал за сегодняшний сумасшедший день. Медленно подойдя к тахте и с некоторым усилием разобрав это жесткое обветшалое орудие пыток, Гарри начал раздеваться.
– Ты, Поттер, лучше скажи, − снова заговорил Малфой, а Поттер изо всех сил старался не показывать, что жадно ловит каждое слово чужой и вместе с тем такой родной английской речи. – Зачем ты меня выкупил?
Гарри, развернувшись к медику, аккуратно стащил единственную достойную футболку и размял шею, мысленно перебирая слова. Решив, что лучшей тактикой будет честность, Поттер, как можно безмятежнее пожав плечами, ответил:
− Спать с тобой буду.
Драко от этих слов вздрогнул всем телом и распахнул какие-то потухшие глаза, молча кивая и поднимаясь на ноги. Обойдя Гарри и подходя к тахте, Малфой замер спиной к Поттеру и начал возиться с брюками. Может, дело было в сломанной молнии, а, может, в дрожащих руках, рваные движения которых было видно со спины, но копошился он довольно долго.
– Ценю людскую честность, − сказал он неожиданно твердым голосом, в котором сквозил мороз. – Спасибо, что накормил сначала, иначе я бы просто отключился. Лицом в подушку или смотреть любишь?
Поттер отрешенно думал, что это самая длинная фраза за сегодня, которую сказал странный сержант. За сильным удивлением смысл слов доходил крайне долго, потому Гарри предпочитал молча смотреть на напряженную израненную спину, слушая его, но толком не слыша.
– Да как тебе хочется… Погоди, а ты о чем? – наконец, отмер он, встряхнув головой.
Малфой вздохнул, но не повернулся. Он, наконец, справился с ремнем и одним резким движением вытянул его из петель, отбрасывая на пол.
– Секс, Поттер, я про секс. И, если тебе действительно интересно, мне не хочется никак.
Гарри пару раз осоловело моргнул, но короткое вжиканье молнии моментально вернуло его в реальность. В пару шагов преодолев расстояние до тумбочки, он поднял рамку с фотографией, тут же оборачиваясь к Драко.
− Нет, нет! Ты не так меня понял! Я не гей, − уже спокойней сказал Поттер, вперившись глазами в длинные пальцы, держащиеся за молнию, но вскоре взгляд поднял, замечая ехидно вздернутую бровь медика и нервно выдыхая. – Вот, − он протянул фотографию, где возле одной из «пантер», выделенных взводу, стоял он сам с автоматом наперевес, и девушка в каске, лучезарно улыбающаяся и обнимающая Поттера за талию. На заднем фоне маячил почти весь его взвод: кто грузил вещи, кто просто болтал, кто строил в камеру непозволительные взрослому человеку гримасы.
– Красивая, − тихо сказал Драко, но фото из рук не взял, за что Гарри ему был даже благодарен. – Кто она?
– Моя невеста, − так же тихо ответил Поттер, притягивая снимок к себе и проводя большим пальцем по любимому лицу.
– Она уже на гражданке?
– Можно и так сказать, − Гарри изо всех сил зажмурился, стараясь не расплакаться. Он осторожно уселся на тахту, откладывая фотографию обратно на тумбочку, опуская изображением вниз.
– Как зовут?
– Джиневра.
– Джинни, значит, − Гарри молча кивнул. – Когда она погибла?
У Поттера не было сил даже удивиться проницательности медика, потому он просто открыл глаза и машинально дернул плечом. Все-таки было непривычно видеть настолько бледного человека посреди Кандагара.
– Полтора года назад, − сказал он, и что-то в его голосе заставило Малфоя кивнуть и, развернувшись, отойти к раковине, на которой стоял графин с чистой водой и пара граненых стаканов. Гарри прочистил горло, ненавидя себя за сорвавшийся голос, и решил перевести тему самым кардинальным способом. – А ты, значит, гей?
Спина Драко снова напряглась, а в мутном зеркале было видно, как прищурились глаза и в тонкую линию сжались губы. Длинные пальцы до побелевших фаланг впивались в стакан с водой все те долгие секунды, что Драко нес его Поттеру.
– Не знаю, что сказали тебе те арабы, − сказал Малфой настолько пустым голосом, что Гарри отшатнулся от его руки. Драко на это лишь скривил губы в своей фирменной ухмылке. – Но мне не понравилось ни разу, когда они… − он замолчал посреди фразы, неопределенно махнув рукой, и скривился, смотря куда-то за спину Гарри.
– Нет, просто любой другой бы скорее рожу мне бить кинулся, а не штаны… снимать, − к концу фразы Поттер говорил все тише; до него медленно доходил смысл сказанных Драко слов. Гарри внутренне похолодел, а вода, выпитая для успокоения залпом, застряла где-то в горле. – Хочешь сказать, они тебя…
– Я не хочу об этом говорить вообще, − оборвал его Драко притворно веселым голосом.
– Но они же мусульмане! Коран… – начал было Гарри, вскакивая на ноги, но прохладная и неожиданно сильная рука толкнула его в грудь, заставляя сесть обратно.
– Видимо, Поттер, − насмешливо протянув гласные его фамилии, Малфой пытался улыбнуться, но выходило так же неискренне, как при прощании Гарри с Невиллом. – Для многих здесь Коран - всего лишь способ оправдать собственную жестокость.
Гарри хотел было сказать что-то еще, но Драко просто покачал головой, закрывая глаза. В комнате воцарилось молчание, которое, неожиданно для Поттера, прервал сам Драко.
– Так зачем ты действительно меня выкупил? Без твоих этих вовсе-не-гейских намеков.
Поттер вздохнул и потер пальцами шрам, который еще в детстве оставил на лбу осколок стекла, выбитого исламистами в доме родителей.
– На самом деле, я сказал правду. Понимаешь, − Гарри снова покосился на фото, но поднимать его не стал. – Они погибли. Почти все, − послышался тихий вздох, но Малфой молчал. – И я… Я вижу их смерти. Каждую ночь, каждый раз, как закрываю глаза, я вижу трупы своих друзей и любимых, убитых этими уродами, − шипел он сквозь зубы, впиваясь пальцами в покрывало на тахте. – И эти уроды повсюду! Стоит выйти на улицу, как тебя окружают зеленые и карие глаза, черные волосы и смуглая кожа. А ты… Ты такой весь… Бледнолицый, − Драко фыркнул и сложил руки на груди. – Не обижайся, это сейчас даже хорошо. Как тебе вообще это удалось?
