«И люди были чертовски правы», – с тоской подумал Малфой, чувствуя, как сильные руки резко скинули его ладони и оттолкнули его прочь.

***

Гарри оглянулся вокруг - его глазам предстала грязная, захламленная пустыми ящиками и старыми тряпками, камера с ржавыми литыми решетками. Посреди камеры, прямо под одиноко висящей и качающейся на сквозняке лампочкой, стоял старый деревянный стул, на котором сидел полуобнаженный мужчина со связанными за спиной руками и опущенной головой, отчего лица не было видно. Место было Поттеру неизвестно, но вот светлые, хоть и грязные, волосы казались смутно знакомыми, как и острые плечи с россыпью светлых веснушек.

«Нужно помочь ему», – первая мысль, что пришла в голову Гарри. Он попытался сделать шаг из затемненного угла, где до этого стоял, но налившиеся свинцом ноги отказывались двигаться. Поттер обескураженно опустил на них глаза и с удивлением заметил, что держит в руке какой-то пакет, а вторая рука была мудрено забинтована.

«Какого…» – мысль оборвал громкий протяжный скрип открывшейся двери камеры, в которую вошли трое арабов. Двое из них с автоматами наперевес остались у входа, а третий медленно отошел к пленнику, улыбаясь настолько предвкушающее и одновременно с тем кровожадно, что Поттера будто прибило к стене, в которую тот вжался, пытаясь затаиться. Как оказалось, старался он зря - арабы его вовсе не замечали.

Подошедший к стулу мужчина медленно обходил его по кругу, тихо посмеиваясь, а затем неспешно закурил, приседая перед пленником и выдыхая дым в занавешенное волосами лицо. Тот сразу закашлялся, но головы поднимать не стал, как и не пытался отодвинуться. Истязатель скривил рот и, размахнувшись, наотмашь ударил пленника по лицу, отчего тот наверняка упал бы со стула, не будь к нему привязан. Не дождавшись никакой реакции, араб снова рассмеялся и поднялся на ноги, заходя за спину мужчине, поднимая его голову, грубо дернув за волосы. Лицо, сплошь покрытое кровоподтеками и ссадинами, осветила лампа, а стального цвета глаза отсутствующим взглядом скользили по потолку, мазнули по прутьям камеры и остановились на Поттере, который тяжело дышал от шока и паники.

Гарри его узнал.

– Ты мне все расскажешь, – по-английски, но с явным иранским акцентом и чуть хрипловато сказал мужчина, склонившись к бледному уху. Выдохнул в него дым. – Как только устанешь кричать.

Поттер готов был поклясться, что видел, как обескровленные губы сложились в немом «Гарри» перед тем, как задаться оглушительным криком: бычок сигареты затух под горлом, уткнувшись в ямочку между ключицами.

Следующие несколько часов были самыми ужасными в жизни Поттера. Он просто стоял и смотрел, как Малфоя пытали талибы, сменяясь один за другим; видел, как кровавые слезы стекали по скулам, прочерчивая ужасающие дорожки по белой, как мел, коже; видел, как трясется тело от тока, пущенного по электродам, и как закатываются потемневшие глаза. Гарри кричал, бился на месте, пытался закрыть глаза веками и руками, но перед глазами все равно был Драко; его окатывали ледяной водой, крики прерывал лишь звук рассекаемого кнутом воздуха, а сам Малфой все не сводил с Поттера глаз, беззвучно шепча «Гарри, Гарри, Гарри».

Гарри. Удар хлыста по спине, рассекающий плоть до кости. Вымученный крик.

«Драко!»

Гарри. Раскаленная кочерга касается стопы. Хриплый вой. «Драко!»

Гарри. На голове пленного пакет, затянутый на шее. Вдох-выдох. Пластик обтягивает губы. «Гарри», – легко прочел по ним Поттер, перестав сопротивляться и стирать бегущие по щекам слезы отчаяния.

– Он ничего не скажет, – прошелестел очередной конвоир на пушту, плюнув в поднятое за волосы лицо.

– Тогда кончайте с ним, – пожал плечами первый араб, потеряв всякий интерес к пленному.

Талиб коротко кивнул и разрезал веревки на запястьях Драко отточенным движением перочинного ножа. Тот, не смотря на увечья, тут же поднялся на ноги, начав медленно шагать к Поттеру, все ближе продвигаясь в темноту угла. Гарри хотел броситься к нему, подхватить, закрыть собой, но не мог ничего сделать, лишь смотрел на кровавые следы, что тянулись позади Малфоя. Несмотря на ужасающую боль, которую Драко наверняка испытывал, в серых глазах читался лишь испуг и какая-то растерянность. Он медленно поднял руки, протянув те к Гарри, который невольно вжался в стену от вида крови, стекающей из разодранных вен.

Боевик его не поощрял, но и не останавливал. Подождав, пока пленный отойдет достаточно далеко, тот с каменным лицом вскинул автомат и выпустил очередь в худую спину.

Перед глазами Поттера все поплыло, он начал оседать вдоль стены, безумными глазами смотря на застреленного Малфоя, который все продолжал идти. Бледные прохладные руки подхватили враз потяжелевшее тело; глаза все излучали тревогу. Сам Драко будто и не замечал, что ему только что выпустили в спину не меньшим обоймы.

– Гарри? Гарри, ты в порядке? – стальные глаза обеспокоенно скользили по заплаканному лицу.

– Нет, нет, – истерично мотал головой Поттер, дрожащими руками хватаясь то за предплечья, то за шею Малфоя. – Нет, ты не можешь умереть.

– Гарри… – Драко нахмурился, а из раны на голове по переносице потекла кровь.

– Только не смерть, не снова, – простонал Гарри, коснувшись кончиками пальцев покалеченной груди, будто надеясь почувствовать пульс. Разумеется, пульса не было. – Только не ты.

Драко замер, внимательно рассматривая Поттера. Тот дрожал, прижимался к стене спиной и смотрел с таким страхом и отчаянием, что сердце сжимало стальными обручами.

– Гарри, я не умираю, все в порядке, – попытался он, касаясь ладонью колючей щеки.

– Холодный, – прошептал Поттер так судорожно и обреченно, будто мог упасть в обморок в любую секунду. Дрожащая смуглая рука прижала прохладные пальцы к своей щеке сильнее, а другой рвано касался то предплечья, то шеи, то груди. Сам Гарри смотрел на свою руку так, будто та была по локоть в крови. – Холодный.

– Конечно, холодный, я же мылся, а горячей воды здесь сроду не было, – тщетно пытался воззвать к разуму Малфой, начиная паниковать.

Гарри явно не спал; он смотрел не совсем осознанно, но вполне ясно, он говорил и даже связно, но что-то в его голове явно происходило, и как это остановить Драко не имел ни малейшего понятия.

– Умер. Мертв, – шептал тот, а по щекам снова полились слезы.

– Пот…

– Нет! – вдруг вскинулся Гарри, схватив лицо Малфоя своими ладонями. – Нет, ты не можешь умереть, не можешь! Ты не понимаешь, – сбивчиво шептал Поттер; дрожь усилилась, его почти колотило. – Я же без тебя с ума сойду. Я в глаза твои смотрю, а как будто снова дышу английскими туманами, понимаешь? – Гарри шумно сглотнул, а Малфой стоял, будто громом пораженный. – Волосы вижу… Да я их с другого конца света, кажется, увижу, они же цвета пены у берегов Темзы…

– Я живой, Гарри, прекрати, прошу, – тихо сказал Драко, чувствуя, что держит себя в руках из последних сил. – Гарри. Вспомни. Это я. Падма, Седрик, Джинни, помнишь? Фред. Блейз. Они мертвы, а я жив. Как за специями ходили, помнишь? Ты мне операцию сделал, спас от заражения крови, ну же, Поттер, приди в себя, – Малфой аккуратно встряхнул Поттера, надеясь, что его шепот затихнет, а глаза сфокусируются. – В магазин ходили, ты молоко купил буйволиное, – Драко нес откровенную ерунду, надеясь, что это поможет, как в ту ночь воспоминаний о Джинни.

Гарри в последний раз вздрогнул и затих. Зеленые глаза с расширившимся зрачком смотрели в серые глаза напротив, но осмысленного выражения так и не приняли.

– Ребята… Они мертвы, – прошелестел шепот, лишенный эмоций. – И ты мертв. Магазин, – Поттер моргнул, смахивая собравшиеся в уголках глаз слезы, а потом неожиданно улыбнулся. Грустной, обреченной улыбкой, точно такой же, как его голос. – Девушка пела. Прошу, будь, как Луна с Землею, рядом… – тихо сказал он. – Мертв. Ты мертв. Умер. Застрелен. Арабы застрелили мою Луну.

Малфой физически ощущал, как рушится все его хваленое самообладание, а из глубины расцарапанного всем этим монологом сердца поднимается глухая злость, подгоняемая чем-то еще, что Драко распознать был не в состоянии. Он с силой тряханул Гарри, приложив того спиной о стену (тот охнул, но от боли тоже не очнулся), прижался к нему максимально близко, не давая дрожать, и выдохнул ему в лицо: