— Идемте.

Они пересекли залу, аккуратно обходя маслянистые лужи. Когда они подошли ближе к аркам, Риддл увидел, что створки дверей выкрашены в голубой цвет и покрыты маленькими черными спиралями. Рядом с первой аркой крепилась табличка, Том внимательно прочитал ее и сказал Маллоуну:

— Вам сюда.

Брюс облегченно выдохнул, радуясь возможности избежать встречи с чудовищем.

— Найдите ловушки и приманки, потом дождитесь, пока я уведу проклятие отсюда, и бегите в атриум. Не забудьте предупредить остальных о стихии воды.

Маллоун нервно сглотнул, минутное облегчение прошло, и он понял, что сейчас останется один на один с темнотой, тишиной и странными тенями. Его пальцы уже потянулись, чтобы вцепиться в руку писателя, страх превратил бравого аврора в маленького ребенка, который искал защиты у взрослого. Остановило его выражение лица: Риддл не умел утешать перепуганных людей, зато, как и всякий темный маг, мог без слов донести до своего помощника простую мысль: «Испортишь мой план, и я сотру твое тело в порошок, а душу заключу на дне выгребной ямы гоблинов».

Брюс поспешно кивнул; теперь он безоговорочно верил рассказам о том, что один вид Локхарта способен обратить великанов в бегство. Но самым обаятельным и привлекательным колдуном года он бы его точно не назвал. Хотя до этого во всем соглашался с Пророком. С этими мыслями Брюс со всей силы потянул на себя дверь, пока не появилась достаточно широкая щель, в которую он мог проскользнуть.

Том прислушался к удаляющимся шагам аврора, а потом аккуратно перелез через завал. Несколько мелких камешков выскользнули у него из-под ноги, он покачнулся, но удержал равновесие и спустился вниз. Голова закружилась, и ему пришлось немного отдохнуть; чтобы не терять время зря, он тихо позвал:

— Макдур!

Перед ним возникла бабочка мертвая голова, ее передние крылья едва не задевали кончик носа Тома. Макдуру определенно нравилось сочетание черного и желтого. За последний час демон в третий раз менял облик — это был его способ успокоить нервы.

— Мне нужен синий плащ, он висит в моей лаборатории, в шкафу с драконом на дверце, — сказал Том, а Макдур ответил ему мысленно:

— Что-нибудь еще, господин?

Риддл призадумался. Он держал много интересных магических вещиц, но сейчас трудно было сообразить, что из них могло бы ему пригодиться. Он бы и про плащ не вспомнил, если бы не разрушенная лестница.

— Нет, больше ничего.

— Дайте мне одну секунду, господин, — с этими словами демон исчез.

Конечно, за секунду он не успел, Риддлу пришлось ждать намного дольше. Он был не рад передышке: чем больше расслабишься, тем труднее будет снова собраться с силами. Теперь, когда не требовалось куда-то бежать, колдовать и строить планы, ему становилось все сложнее не поддаваться усталости и жалости к себе.

Тяжелый плащ опустился на плечи, и Том вздрогнул, он чуть не уснул стоя, как лошадь. Риддл стиснул зубы, презирая себя за слабость. На секунду он позволил себе помечтать о том, что хотя бы в этот раз отыщется могущественный благодетель и по щелчку его пальцев все проблемы исчезнут, как дым. Увы, благодетели не выстраивались в очередь, чтобы ему помочь. Он сам был себе и защитником, и другом, и наставником, и утешителем. Впрочем, даже если речь шла о себе любимом, ругаться у Тома получалось намного лучше, чем утешать.

«Не смей распускать сопли, — сказал он себе, сильнее стискивая зубы — Не смей превращаться в жалкую ноющую тряпку!» По телу пробежала дрожь, и плащ едва не свалился с плеч; из глубины коридора тянуло холодом — плохой знак. Озябшим пальцам пришлось повозиться с хитрой застежкой в форме вороньей головы.

— Макдур, — в этот раз бабочка подлетела с меньшей охотой и держалась на расстоянии. — Ты помнишь все, что ты должен сделать.

Риддл не стал посвящать авроров в эту часть своего плана. Детали они с демоном мысленно обсудили по дороге к призраколовам — то есть пять минут назад, но Том должен был постоянно убеждаться, что его союзники все поняли правильно и не подведут в решающий момент.

— Да, господин.

— Запомни: по моему сигналу, не раньше и не позже.

Чем дальше Том шел, тем холоднее становился воздух, лужи под ногами замерзли, и вонь стала терпимее. Внезапно коридор оборвался — чудовище снова умудрилось превратить лестницу в груду обломков. В этот раз Риддла выручил волшебный плащ, который наделял способностью летать. Том плавно спустился вниз и неосознанно обхватил себя руками, но теплее ему не стало. Быстрый шаг тоже не помог согреться. Люмус выхватывал из темноты стены, покрытые инеем. Наконец Том увидел очередную дыру в стене. Оттуда лился серебристый свет, отражаясь в темных лужах. Приблизившись, Риддл понял, что у него под ногами не замерзшая слизь, как показалось на первый взгляд, а застывший метал. На пути проклятия оказались железные двери, и оно без труда их расплавило. От перепада температур стена вокруг двери потрескалась и выглядела так, будто могла рухнуть в любой момент. Том осторожно шагнул навстречу бледному свету.

В начале девятнадцатого века один волшебник задался вопросом: если для хранения призраков нужны низкие температуры, неужели обязательно держать колдовские бутылки с ними внутри в окружении скучных однообразных глыб льда? «Незачем», — решил он и подбил друзей вырезать из ледяных глыб фигуры. Первые их работы были настолько страшными, что, будь у них голос, они бы попросили создателей о милосердном заклятии полного уничтожения. Но колдуны совершенствовали свое мастерство, да и магия была незаменимым помощником, и постепенно зал заполнили скульптуры удивительной красоты. К потолку взмывали стройные колонны, оплетенные прозрачными, будто хрустальными розами, густым плющом или виноградом с тяжелыми зеленоватыми гроздьями. Несмотря на легкомысленный орнамент, колонны производили грозное впечатление. Будто стражи, они охраняли миниатюрные дворцы с затейливыми башенками и неприступные угрюмые крепости. В их тени печальная русалка сидела на небольшой скале, а сонм прекрасных ангелов гордо простирал свои крылья над миниатюрными эльфами и гномами.

Отважные рыцари защищали прекрасных дев, и все детали ледовых доспехов, включая перья на плюмаже, выглядели как настоящие. У самой стены тихо кралась по своим нечистым делам ватага чертей. Макдур позавидовал бы их длинным хвостам с густой шерстью. На хитрых мордочках застыли довольные ухмылки, что со стороны казалось забавным, ведь шагали бесы прямо в оскаленную пасть огромного волка, присевшего на задние лапы. Оживи его магия, он бы тут же взметнулся в хищном прыжке.

И повсюду были колдовские бутылки: маленькие фиолетовые флакончики прятались внутри дворцов и крепостей, русалка обвивала целый десяток своим хвостом, крупные сосуды из красного, синего и зеленого стекла гордо стояли под защитой ангельских крыльев, черти тащили бутылки под мышками, волчье брюхо нависало над тонкими горлышками, плотно закрытыми магическими печатями.

Таким Риддл помнил хранилище. Он посетил его один раз сразу после школы, тогда в Пророке много писали про чудеса «ледового зала». Неудивительно, что простые колдуны и ведьмы захотели посмотреть на них своими глазами. Министр решил, что вреда от пары-тройки экскурсий не будет, и призраколовы скрепя сердце и скрипя зубами пустили посторонних в свою sancta sanctorum.

Том спустился в хранилище не только для того, чтобы удовлетворить любопытство. Ему нужно было проверить, насколько сильно он боится смерти и всего, что с ней связано. Но вместе с ним по залу бродила целая толпа зевак, которые восхищенно ахали, сварливо жаловались на холод, прикрикивали на капризных детей и постоянно фотографировали. В тот день Том очень сильно жалел, что нельзя вернуться сюда ночью и побыть один на один со своим страхом. И вот спустя много лет его желание исполнилось.

Будь он сторонним наблюдателем, непременно оценил бы иронию судьбы, но Риддл стоял не в стороне, а прямо на пороге хранилища, поэтому быстро отбросил воспоминания и осмотрелся. Глаза заслезились. Неприятный бледный свет был тусклым и, вопреки всем законам природы, жестким. Собственные ощущения уверяли Тома, что ему на глаза упала парочка ежиков и начала ерзать по ним своими колючими задницами.