Старая лестница, которая обычно начинала тихо поскрипывать, еще когда Северус только к ней подходил, молчала, как заговоренная. И в его сознании, чуть помутившимся, то ли от начинающейся болезни, то ли от недосыпа, мелькнула мысль, что это неспроста. Реальность замерла, испугалась того, что следовало за ним по пятам. Темная сила, которую он собирал призвать в полночь, явилась сама и теперь присматривалась к нему перед тем, как познакомиться поближе. Снейп остановился в прихожей, нервно облизнул пересохшие губы, во рту тоже было сухо, как в драконьей пасти, зато тело покрывал липкий пот. Пол холодил ступни и Снейп с тоской подумал о теплой постели, которая ждала его когда-нибудь, но точно не в этой жизни. Проскользнув бочком в полуоткрытую дверь кухни, он не сразу заметил сгорбленную фигуру. Кто-то сидел за столом, спрятав лицо в ладонях. Вопреки здравому смыслу, первая мысль Северуса была: “Призрак!”. Колдун замер. Будь у него в руках кружка или стакан, гробовую тишину наверняка бы нарушил звон разбившегося стекла. Все эти мысли о неведомой силе, предназначении, судьбе, роке и ритуалах сильно накручивали нервы. Страх и замешательство длились несколько секунд, а потом таинственный гость повернулся на стуле и произнес:

- Почему ты не спишь?

Сухой строгий голос матери Снейп не спутал бы ни с чьим другим. Таинственность снова превратилась в обыденность, а язык сковала неловкость. Так всегда бывало, когда они с Эйлин оставались наедине и приходилось мучительно подбирать слова, чтобы создать видимость разговора.

- Я… воды…попить, - он заставил себя подойти к раковине. Занавески были открыты, но густая пелена пушистого снега скрадывала тусклый свет фонаря. От чуть отставленной руки толку было куда больше чем от широко открытых глаз, кончики пальцев скользнули по шкафу, потом по краю столешницы, направляя его.

- Да включи ты свет.

- Обойдусь, - огрызнулся Снейп, и почувствовал себя виноватым за то, что отреагировал слишком бурно. Но матери, как обычно, было все равно.

- Только не разбей ничего.

После слов Эйлин пришлось действовать с удвоенной осторожностью. Ее предупреждения всегда имели над ним власть сильного заклятия и неудача из вероятной становилась неизбежной. Если мать была рядом, Северус чувствовал себя, как на экзамене. Сдавая на пятом курсе СОВы, он волей-неволей сравнивал ощущения и пришел к невеселому выводу, что лучше бы его усыновила в младенчестве строгая комиссия из придирчивых колдунов и ведьм.

Снейп стоял у разделочного стола, шкафчик для посуды был прямо перед носом - только руку протяни. Кухня принадлежала его матери и Северус заглядывал сюда лишь по необходимости, но за долгие годы у него в памяти накопилось достаточно картинок, чтобы сейчас в темноте представить, что и где находится. К счастью, порядок вещей в их доме не менялся. Стаканы всегда стояли на второй полке. Будь он один, то зажег бы крохотный Люмус или достал бы карманные часы, колдовским глазам хватило бы и слабого света циферблата. При воспоминании о часах страх снова уколол его острой иглой под названием”Время”. Да, недавно оно еле ползло, но сейчас разогналось, будто замешкавшийся преследователь, готовый положить все силы, чтобы сократить разрыв между собой и жертвой.

Присутствие матери тяготило и Северус вдруг понял, что не только он был для нее обузой, но и она для него. Впрочем осталось недолго, через пару лет они друг от друга освободятся. Одним озарением за вечер дело не закончилось - пока Северус ощупью искал стакан, он сообразил почему люди так любят рутину. Потому что они слепы, а слепой чувствует себя уверенно, когда знает, что все вещи на своих местах и завтра будут там же. Особенно если за ним все время наблюдает строгий судья, который не забывает ни одного промаха. Все-таки мозг, если его надолго оставить без хорошего сна, выдает дикие идеи.

Самое сложное было не перелить воду, тут ему пригодились навыки зельевара. Северус ничего не различал в темноте, но чутье подсказало, когда стакан наполнился на три четверти или ему, как закоренелому пессимисту, следовало бы сказать остался на четверть пуст. Он закрыл кран и медленно повернулся.

Эйлин невидящим взглядом смотрела в окно на падающий снег. Сейчас она как никогда походила на тень, на призрака. Хотя, сколько Северус ее помнил, она всегда жила как тень: ни слова, больше необходимого, ни лишнего движения или шороха. Он не замечал за ней вредных привычек, небрежности или какой-нибудь тайной слабости, которой радуют себя многие домохозяйки. Она не давала себе поблажек и в любой момент с любым человеком была одинаково отстраненной. Но сейчас эта отстраненность была другой, более человеческой что ли, знакомой и понятной. Северус тоже любил помечтать или ускользнуть в приятные воспоминания. Интересно ,где она сейчас: встречается со старыми друзьями в уютном пабе; задумчиво листает магические книги в тихой библиотеке, где горит лишь маленькая настольная лампа да большой камин; или идет по Диагон аллее, заглядываясь на товары в витринах и рассеянно улыбаясь случайным прохожим… Собственные мечты торопили Северуса, настойчиво повторяя, что время бежит. Но он помедлил и поддавшись непонятному и глупому порыву спросил:

- Все в порядке?

- Да, просто задумалась. Сейчас пойду спать, - сухо ответила Эйлин, заставив сына пожалеть о своем вопросе. Он ведь хорошо ее знал, так какого же черта все еще на что-то надеялся. Вот и еще одна робкая попытка наладить отношения закончилась невысказанной просьбой оставить ее в покое. И Северус наконец решился поставить окончательную точку и задал вопрос, который давно его мучил:

- Если бы меня не было, ты бы бросила отца и вернулась в магический мир?

- Что сделано, то сделано. Какой смысл переживать о том, чего нельзя изменить? Нужно жить дальше с тем, что у тебя есть, - она выпрямилась на стуле, выражение ее лица было не разглядеть в темноте, но и при ярком свете оно бы ничего не сказало Северусу. Он еще не встречал человека, который бы прятал свои чувства лучше, чем его мать. Иногда казалось, что их у нее просто нет.

Ругая себя за потраченное время, он пошел к двери.

- Северус.

Он обернулся, пальцы стиснули стакан. Мать всегда называла его полным именем как доброжелательный, но чужой человек.

- Пожалуйста, никогда не женись на магле.

Северус помолчал, а потом с едва различимым ехидством сказал:

- Спасибо, мама.

- За что? - Эйлин встала и в ее голосе звучало удивление с легкой ноткой любопытства.

Снейп отделался неопределенным “Да так…”, но про себя подумал: “За то, что помогла избавиться от сомнений”.

***

- Нет, отец, серебро осталось на своем месте, - Люциус быстро справился с собой и шагнул вперед. Теперь его и отца разделяло расстояние вытянутой руки. Странно, раньше он не замечал за Абраксасом особой любви к театральности, а тот явно рассчитал все таким образом, чтобы появиться внезапно и застать его врасплох. Так поступают злодеи в дешевых пьесках, но не Малфои.

- Что ж, рад это слышать, но тем не менее я хочу получить объяснение твоему странному поведению. Твой долг быть сейчас с гостями, а вместо этого ты пробираешься по крысиным проходам, как слуга.

- Извините, у меня нет объяснения, которое бы вас удовлетворило. – Странно, но Люциус не чувствовал страха. Наоборот, какую-то горькую радость оттого, что сейчас отец впервые смотрел на него, как на взрослого. На человека, который способен сделать свой собственный выбор. - Мне нужно идти.

- На встречу с кем: с полукровкой или с самозванцем?

- Зачем вам знать? Я ведь уже не часть семьи.

Закуток рядом с лестницей был не лучшим местом для беседы, лампа светила тускло, а эльфы не слишком усердствовали, наводя здесь чистоту. По хорошему их можно было понять, наверно Абраксас и его почти не сын были первыми из Малфоев, кто задержался здесь дольше, чем на пару минут. И Люциусу пришла в голову забавная мысль, что сейчас они, хозяева, больше похожи на слуг, шепчущихся под лестницей. Дверь за спиной отца была открыта, но мужчина не собирался отходить в сторону. А чутье настойчиво твердило, что очень важно успеть к Снейпу до полуночи, впрочем аппарировать - дело одной секунды, главное не упустить момент и спасти полукровку от собственной глупости.