Северус опустил голову, задумчиво сцепил пальцы. Сидел он по-турецки и почему-то Малфою вспомнились карикатуры на восточных мудрецов.
- Ты не поймешь. Ты из счастливчиков, которые сразу оказались на своем месте. Ты не ищешь, не спрашиваешь себя за каким чертом я пришел в этот мир, что делать с собой и со всем этим дерьмом. Нет ничего хорошего в том, чтобы родиться полукровкой, - голос Снейпа дрожал, он говорил тихо, сдерживая себя. И, кажется, находил удовольствие в том, чтобы душить собственную ярость, будто злейшего врага.
- Но я не буду делать вид, что в жизни не видел магловского мира, ради того чтобы примазаться к вам, чистокровкам. А что до моего отца, то мы с ним как нибудь сами во всем разберемся.
Последнее слово он припечатал, будто гвоздь вогнал. Люциус протянул Северусу бутылку, тот молча принял это предложение мира. Малфой пошарил вокруг себя, рука задела мантию, и та едва не соскользнула вниз, но он успел ее схватить. Возвращаться в теплые объятия любовника колдун не спешил: не хотел, чтобы все выглядело так, будто он нуждается в Снейпе. Полукровка тоже не делал попытки придвинуться. Ничего удивительного - они ведь оба воспитывались на одних и тех же правилах. Тот кто уступает первым, тот проигрывает. А к проигравшим в Слизерене не знали жалости. У него даже появилась крамольная мысль, а так ли важно, кто человек по крови, если при должном воспитании все они будут думать одинаково. Впрочем, его сознание, сформированное как раз этим самым воспитанием, восприняло новую идею, как организм воспринимает первого возбудителя инфекции и быстро уничтожило, не дав развиться дальше. Они молчали, деля тишину с горькой ночью, с огневиски и чужими снами, пока вдруг Люциус не сказал:
- А мой отец собирается снова жениться.
- Ну да… отцы те еще сволочи.
- И у твоих сумасшедших магловских поэтов наверное есть, что сказать на эту тему.
Они снова сидели рядом, прижавшись друг к другу, и как ни старался Люциус ,так и не смог потом вспомнить, кто же придвинулся первым.
- Есть… - Северус замолчал, собираясь с мыслями, а потом принялся читать, будто в трансе:
Убийца проснулся засветло, надел свои сапоги,
Выбрал себе обличье из галереи предков
И пошел по коридору.
Зашел в комнату, где жила его сестра… затем
Зашел к своему брату, затем
Пошел по коридору дальше, и…
И подошел к двери…заглянул внутрь
Папа? – Да, сынок. – Я хочу убить тебя.
Мама?…..я хочу….трахнуть тебя
Люциус улыбнулся и допил огневиски. Все маглы полные психи, а полукровки психи на половину. И тем не менее, он остался до утра. За этой встречей последовали другие и каждая из них была еще одним шагом по дороге, которая привела его в свою же комнату ночью 25 декабря. Вместо того, чтобы развлекать гостей, Малфой стоял в дорожном плаще с сумкой на плече и прощался с местом, где жил 18 лет. Он подумал, может стоит взять что-нибудь на память книгу или безделушку, но ничего не цепляло ни взгляд, ни сердце. А время торопило. Люциус развернулся и почти бегом поспешил вниз, по коридору, потом по боковой лестнице к черному входу. Лампы светили тускло. Лестница предназначалась для домашних эльфов и поэтому ступать приходилось внимательно, подстраиваясь под низкие ступени. На самой последней его остановил резкий голос отца.
- Мой наследник сбегает из дома как вор. Мне стоит приказать эльфам проверить фамильное серебро?
***
Напряжение росло и в какой-то момент Снейпу так сильно захотелось курить, что он готов был отдать половину всех своих денег за одну сигарету. Вообще вредные привычки его не цепляли - слишком дорого стоили, отвлекали от главного, доставляли проблемы. Ему бы и в голову не пришло начинать курить, если бы летом после пятого курса он не пошел работать, а там оно получилось само собой, за компанию. Кем только он тогда не подвязался: курьером, помощником мойщика окон, расклейщиком афиш… К любому делу Северус подходил ответственно, добросовестно и равнодушно. Работа была лишь способом - дотянуть до осени, до возвращения в школу, она не давала ему времени на глупые мысли и жалость к себе и была прекрасным поводом свалить из дома утром и вернуться лишь поздним вечером. Отношениям с родителями это пошло на пользу: мать скупо улыбалась, когда он отдавал ей часть заработанного, отец меньше придирался и один раз даже проворчал: “Все таки есть от тебя какой-то толк”.
Лето закончилось, а в поезде по дороге в Хогвартс он узнал, что Люциус снова в Англии, приехал на похороны матери. То письмо он писал, ни на что не рассчитывая, просто отчаяние и одиночество оказались сильнее гордости. Ответ удивил его, как если бы сова принесла ему упавшую с неба звезду. Вот тогда-то и пригодилась пачка сигарет, машинально прихваченная из дому. Пара глубоких затяжек помогли унять волнение, придали уверенности. Северус почувствовал взрослее, круче. Что было весьма полезно для шестикурсника, который хотел быть на равных с тем, кто уже закончил школу.
Притворяйся, пока ложь не станет правдой - вот на чем строились его отношения с Малфоем. Снейп изображал из себя самоуверенного колдуна, которому сам черт не брат. И все для того, чтобы удержать внимание, вызвать восхищение, заслужить дружбу того, для кого полукровки лишь грязь под ногами. Северус никогда не чувствовал себя человеком, которому есть что терять, поэтому не задавался вопросом а стоило ли оно того. И начинать не имело смысла. Только бы Люциус не забыл…
Полупустую пачку сигарет он тогда на радостях отдал Макмиллану. А нужно было приберечь на черный день, счастье ведь быстро проходит. Сегодня друг рядом, а завтра ты один, крутишь в голове путанные планы и завидуешь, отчаянно завидуешь счастливым ублюдкам вроде Люпина. Северус и человеком был никому не нужен, а превратись он в оборотня, кто бы стал с ним возиться? И как тут обойтись без сигареты…
Циферблат карманных часов, валявшихся рядом на кровати у самой ладони, тускло светился. Северус прижал колени к груди, его бледное лицо походило на маску приведения. Телом завладела слабость, в горле першило, заложенный нос дышал с присвистом - зелью не удалось победить болезнь, только заставить отступить и теперь она вернулась. Снейп не делал ничего, чтобы помочь своему организму побороть простуду. Он мерз, но продолжал сидеть и разглядывать темноту.
Старый гримуар предупреждал: “Взывая к силам, способным изменить судьбу, будь осторожен, и тщательно следи, чтобы главное условие было выполнено. Если его нарушить, тьма завладеет нитью твоей судьбы, обратит мечты в кошмары, свободного человека в своего раба. С этого момента, любое действие, совершенное тобой, будет шагом к тому, чтобы потерять все, что тебе дорого.
Главное условие простое и, в тоже время, почти не выполнимое. В тот момент, когда начнется ритуал, человек, с которым взывающий хочет навсегда связать свою жизнь, должен думать о нем. Эти мысли - его согласие на то, чтобы изменить узор своей судьбы. Но если заданный вопрос оставить без ответа, на него отзовется что-то другое… Мечты и кошмары…
В последние два месяца, все мысли Северуса крутились вокруг книги и загадочного ритуала. Он будто день за днем опускался в глубокий колодец, пока та внешняя жизнь не превратилась в далекий и недостижимый кружок света. Была мысль признаться во всем, поделиться с Люциусом своим главным страхом потерять его и снова остаться одному. Вот только нужен ли Малфою такой любовник: жалкий, готовый клянчить крохи тепла, всерьез верящий в романтическую чушь? Не правда, что слизеринцы не умеют любить, но и в своей любви они остаются одинокими, эгоистичными засранцами.
“Только бы не забыл”, - Снейп вытянул ноги и посмотрел на часы. Без пятнадцати двенадцать, пора начинать. Он встал с кровати, стараясь не обращать внимания на то, что дрожит. Свет в коридоре был ему не нужен - этот дом он изучил чуть ли не лучше, чем таблицу совместимости основных алхимических ингредиентов. Он знал, куда ставить ногу и как обойти коварные углы мебели.
