Дома я перекинулся и оделся, Эверетт принялся собирать дорожную сумку, я намеревался поесть: обращение, да такое быстрое, отнимает много сил.

- Возможно, нет смысла уходить отсюда, - предположил я с набитым ртом.

- Я не на секунду не останусь здесь, - убежденно заявил Эверетт. - Сейчас эти волки разорят город, так что котам ничего не будет стоить проникнуть сюда. Если хочешь, можешь оставаться.

Я поперхнулся куском хлеба.

- В смысле?! Ты считаешь, я способен на это?

Он промолчал, просто продолжил запихивать вещи в сумку.

- Слушай, Эверетт, - я повернулся к нему, наблюдая, как он небрежно сворачивает свитер в какой-то несуразный волосатый ком, - давай поговорим на чистоту.

Он не отреагировал. Я встал и подошёл, схватил его за руку и, развернув к себе, заставил оставить свои маниакальные действия. Он с какой-то обреченностью опустил руки и положил шерстяной комок на смятую постель.

Я набрал в лёгкие воздуха и ничего не смог сказать. Эверетт выглядел затравленным.

- Я знаю, нет такого слова, которое могло бы выразить всю глубину моего стыда и сожаления, - заявил я, - но прошу простить меня.

Эверетт оставался отстранен и холоден, только голову повернул немного в сторону, как будто высматривал что-то на стене или полу, это и выдавало его смятение. Я не сдавался.

- Я не хотел причинить тебе боль, но в тот момент просто не понимал, что делаю. Я поклялся себе, что не воспользуюсь твоими слабостями, но когда ты так пренебрежительно заявил, что трахался с этим волком, меня переклинило.

- Мы не пара, Эндрю, - сообщил мне Эверетт.

- Но я хотел бы, чтоб были.

Он посмотрел на меня с жалостью. По крайней мере, именно это я прочел в его глазах.

- Давай поговорим об этом позднее, - конструктивно попросил он. - Сейчас не самое подходящее время.

Ух, я испытал разочарование, и даже понимание того, что Эверетт ни в коем разе не отмахивался от этой темы, а действительно хотел выгадать более удобны момент, не смягчило это горькое чувство.

Мы пытались сделать вид, будто все в порядке. Ладно, я пытался сделать вид, будто все в порядке. Эверетт был таким, каким был всегда, а именно я по-прежнему не мог разгадать, о чем он думает. Наверное, в мире существовал человек, который мог, которому Эверетт показывал бы свои чувства, часто улыбался и тому подобное, но этим человеком я не являлся.

Мы пересекли границу штатов на угнанном Ленд Ровере (в городе такая неразбериха, что навряд ли кто-то поднимет дебош из-за какой-то тачки). Решили отправиться севернее. Через Арканзас в Оклахому, а затем, скорее всего, через Канзас западнее, подальше от Нью-Йорка, Чикаго и других суетных городов.

- Я не злюсь на тебя, - заявил Эверетт, будто все этот время они вели разговор, и он всего лишь продолжал развивать тему.

Мы помолчали.

- Я злюсь на себя из-за того, что не злюсь на тебя, хотя должен. Точнее, - он задумался, - Я злился, но теперь понимаю, что мне все равно. Мне плевать, Эндрю.

- С этого места поподробнее, - попросил я.

Что-то подсказывало, что Эверетт имел в виду не только изнасилование. Такое смутное чувство, не имеющее формы и названия.

- Я не хочу больше говорить об этом, - отмахнулся он.

Я внутренне перебесился. А что толку было выказывать свое негодование? Эверетту же все равно. Ему вообще все равно. По нему же видно. Почему я сразу не понял? Наверное, он и сам не подозревал, что чувствует именно так, так что сейчас, по мере всего происходящего, раскрывался для себя все с новой и новой стороны. Он не был взрослым, это все равнодушие. Хотя как знать: возможно, взросление как раз и заключается в приобретении этого самого качества.

Мы сняли комнату в мотеле, чтоб перекантоваться там и решить, куда двигаться дальше. Эверетт, задумчивый и печальный, смотрел в одну точку, лежа в пропахшей хлоркой, застиранной постели. Я уладил все дела с менеджером.

- Откуда ты родом? - поинтересовался я.

Эверетт не услышал, так что я повторил вопрос. Он дернулся, будто вышел из оцепенения, и повернулся ко мне.

- Что?

- Чёрт, да что с тобой такое?! - взвинтился я.

Эверетт лениво сел.

- Прости. Это все мысли.

Мне смертельно хотелось расспросить его о том, что его мучает, но я не мог себя заставить выдавить хоть слово, потому что понятия не имел, что за фрукт этот Эверетт. Мы и раньше не были особенно близки, но теперь стали совсем чужими.

- Слушай, я с севера, - уведомил его я. - Насколько влиятельные твои коты? Они смогут нас вычислить, если мы отправимся на север?

- Они не мои, - раздраженно пробормотал Эверетт.

Я тяжело вздохнул. В последнее время отчаяние и чувство беспомощности стали моим ярыми спутниками. Я то сгорал от ревности, то сходил с ума от беспомощности - следующей стадии, то страдал от обделённости со стороны Эверетта. Я нуждался в отдаче, которой не получал.

Сражаться с внутренними демонами Эверетта сил не было, так что я просто молча завалился в постель, погрузившись в свои терзания, чистые, как слеза младенца, без мыслей, голые эмоции, и вскоре, варящийся в соках собственных переживаний, заснул.

Я проснулся, потому что Эверетт беспокойно ворочался в кровати.

- Давай отправимся на юг, - заявил он.- Как ты и сказал.

А потом добавил, смущенно и виновато:

- Если ты все ещё хочешь этого.

В темноте его лицо выглядело, как лицо призрака: белое и прозрачное с глубокими впадинами-глазницами. Изможденный, он не спал все этот время. Мне стало жаль его. Один чёрт знает, сколько мыслей роилось в его голове.

- Я отвезу тебя туда, - пообещал я.

Он долго смотрел мере в лицо, а потом наклонился и мягко поцеловал. Я не ожидал этого, так что сразу возбудился. запустил пальцы в льняные волосы и удержал, чтоб он не отстранился. Эверетт не стал препятствовать мне.

- Хочешь секса? - спросил я.

Он кивнул.

Мы быстро и без разговоров разделись и, прижавшись друг к другу в страстной истоме, принялись истошно целоваться. Эверетт шумно дышал, я чувствовал запах его кожи, собирал на губах частицы его слюны и пота.

Я перевернул его на спину и навалился сверху, прижимая своим телом к постели. Он рассматривал меня беспокойным взглядом, скользящим то по лицу то по плечам и груди, то опускавшимся ниже.

Желания развозить прелюдию не возникало, так что я слегка растянул мышцы ануса Эверетта, смочил слюной проход и свой член и вошёл. Эверетт оказался готов. Издал сдавленный гортанный звук и вцепился острыми пальцами в мои плечи. Вот так все и происходило. Я, кажется, любил его. А Эверетт просто стремился забыться.

Из головы не выходили слова Эверетта о том, что ему плевать. Я отлично понимал, что наплевать ему на все, а не только на меня, но что я мог сделать с тупой, ноющей болью, которая появлялась в груди, когда слова всплывали в памяти, как труп утопленника?

Мы бросили машину за две улицы от мотеля, купили другую, с перебитыми номерами. Это оказалось легко сделать. За несколько дней пересекли Колорадо и Вайоминг. Снова дешёвые мотели и такой же дешёвый алкоголь. Бездумный, пустой секс.

Алкоголя становилось все больше, я не успевал трезветь. За рулём почти все время сидел Эверетт, а я дремал, открывая глаза лишь для того, чтоб указать водителю верный поворот.Незаметно для меня мы прибыли в Айдахо: родина сельского хозяйства, фермерства и добычи полезных ископаемых.

Свет фар стелился по пыльной бугристой дороге – спать нереально. Мимо проплывали поля, покрытые высокой растительностью, вдалеке то и дело появлялись домики-тени с деревьями и пристройками для хозяйственных нужд. До боли знакомый пейзаж: в семнадцать я сбежал отсюда, чтоб спастись от безысходности и однообразности сельской жизни. Сначала подался в Меридиан, потому что он оказался ближе всех из крупных городов штата, но меня ждало разочарование: тот же колорит, такие же люди, все так же сложно куда-то приткнуться.