- Ладно. Я могу устроиться куда-нибудь.

- Думаешь, такой алкоголик, как я, не способен найти хорошооплачиваемую работу?

- Я этого не говорил.

По тону было ясно, что Эверетт сильно разочарован, и нужно приложить очень много усилий, чтоб заставить его посмотреть на меня другими глазами. Я и сам понимал, что сильно сдал позиции в последнее время. Никогда раньше не уходил в запои, а теперь не просыхал уже несколько дней.

В родных местах я чувствовал себя уверенее и одновременно тосковал. Каждый дом, кофейня на углу, бар, спрятанный в высоком кирпичном здании - одном из самых высоких в городе, средняя школа, которую я обречен был посещать, - каждая деталь заставляла возвращаться во времена, когда я боролся со всем миром, когда не видел выхода.

Я старался не пить слишком много. Не только потому, что не хотел видеть разочарование на лице Эверетта, но и потому, что начал понимать, как дурно все это попахивает. Меня словно затянуло в чёрную дыру, из которой нет пути назад, и она продолжала и продолжала поглощать меня, затаскивать на ту сторону, неведомо куда. Хотя я примерно представлял себе, что меня ждёт. И почему я предложил именно это место?

Протрезвев и проспавшись, я решил разузнать, что стало с моими родителями. Сейчас они, наверное, уже дряхлые старики. Нет, мне не хотелось встречаться с ними, но просто посмотреть издалека, узнать, как сложилась их жизнь… в общем, поинтересоваться ими я был обязан.

Оказалось, они умерли около недели назад и теперь, холодные и недвижные, лежали в морге - их некому похоронить. Кто-то вломился в дом, где они жили, и убил их обоих, ничего не взяв, а теперь полиция занималась расследованием заведенного дела. Я не признался, что убитые старики - мои родители, ведь мне не нужны неприятности.

Как ни странно, вернувшись в номер, я не пил. Эверетт спросил:

- Что-то случилось?

Я покачал головой. Что толку?

На следующий день на нас напали преследователи Эверетта. Они не говорили (что им говорить?), но я знал, что этот они убийцы. Раз впутавшись в историю, подробностей которой я не знал, уже невозможно стало выпутаться. Сначала они нашли квартиру, в которой я прятал Эверетта, после этого им нетрудно было разузнать обо мне побольше. Ох, и идиот же я. Впрочем, теперь уже все равно.

Сильный мускулмстый кот ударил меня лапой наотмашь, рассекая при этом грудную клетку. Кровь хлестала, как из фантана. Я хрипел и вместо воздуха толчками извергал из лёгких кровь. К тому моменту, как сознание начало покидать меня, я абсолютно не мог думать ни об Эверетте, ни о своих родителях, по невозможной ласке которых я скучал всю свою жизнь, ни даже о своей жизни. Она не промчалась у меня перед глазами. Единственное, что сопровождало меня на ту сторону, была боль. А потом все померкло.