Ближе к полудню мы явились по просьбе Винсента - одного из вожаков стаи. В Новом Орлеане все было не так, как везде. Например, стаей руководил не один альфа, а нечто наподобие совета, этакого не слишком ответственного, но тем ни менее справлявшегося со взятыми на себя обязанностями, совета.

- Это Юстав, - представил нам волка Винсент. - Тот, о ком вам говорил Ричард.

- А, ясно, - пренебрежительно пожал плечами я.

- Эндрю и Эверетт, наши гости.

- Действительно кугуары, - без особого, однако, энтузиазма отозвался тот, кого назвали Юставом. - Льюис крайне заинтригован вашим появлением в стае волков.

- Мы сами заинтригованы не на шутку, - просто не выходило остановится: сарказм так и лез из всех щелей.

Этот Юстав дико раздражал, как и многие здесь. Наше счастье, что волкам было глубоко фиолетово, как мы к ним относимся. Наверняка, будь это какая друга стая, нас вышвырнули бы на произвол судьбы, и все из-за моей ревности. Несмотря на то, что Юстава, кажется, Эверетт совсем не интересовал в сексуальном аспекте, я ревновал к нему на всякий случай.

В половине одиннадцатого я вернулся из бара. Нередко мне доводилось бывать там одному.

- Эверетт, - позвал я негромко.

Я скинул ботинки, швырнул плащ на кресло, проходя мимо него. В кухне Эверетта тоже не оказалось. Окно нараспашку, прохладный ветер теребил занавеску.

Он вернулся глубокой ночью. Громкие до безумия часы показывали чуть больше трех. Он был пьян, шумно разулся, по стене проковылял к кровати, рухнул в неё и через несколько минут засопел.

Я закрыл глаза. От него несло волком, а точнее Ричардом.

Вскочив с постели, я заметался по комнате, однако стараясь не шуметь, чтоб не разбудить Эверетта. Первым моим порывом было уйти, громко хлопнув дверью, но я тут же одумался: к чему это приведёт? Ни к чему конструктивно-дельному, это уж точно. Тогда я снова опустился на кровать, но укладываться не стал.

Сквозь вереницу тягостных мыслей я не сразу заметил, что шумное дыхание Эверетта стихло. Я обернулся, он не спал. Лёжа на спине и повернул голову вбок, глядел на меня томным полусонным взглядом.

- Он дал мне денег, - пробормотал Эверетт, совсем не пытаясь оправдаться, а просто сообщая.

- Так ты теперь местная шлюха? - беззлобно спросил я.

Я на самом деле не испытывал злости, просто мне было очень больно, нет, не просто, мне действительно было очень больно, но я не мог злиться на Эверетта, как будто это не имело никакого смысла.

- Многие ебутся просто так.

- Но ты у нас особенный.

Он громко сглотнул, повернул голову затылком на подушку и уставился в потолок невидящим взглядом.

- На самом деле я просто хотел переспать с ним.

- У тебя довольно большой выбор. Ты многим нравишься.

- Но не тебе, - его голос дрогнул.

У меня сердце остановилось, сжалось, а потом снова пошло. Эмоции переполнили. Я не нашёл слов, чтоб выразить мысль, да, собственно, что там выражать-то: мешанина, настоящая каша из пяти злаков, чтоб сделать завтрак здоровым.

Я набросился на него, быстро раздел, яростно и ожесточенно. Он пыхтел, сопел, постанывал, но не произнёс ни слова. Из ануса вытекла сперма Ричарда, совсем немного, но все же. Я озлобленно зарычал: он даже не удосужился принять ванну.

Я не смотрел в лицо Эверетту. Конечно же, было стыдно, но дикая ревность и несостоятельность затмевали все на свете. Другие эмоции ушли на второй план. Я с детства так не бесился.

Я трахнул его агрессивно, жёстко. Зачем нам смазка, когда есть сперма Ричарда? Зачем быть ласковым со шлюхой?

Я пришел в себя, когда различил глубокие всхлипывания Эверетта. Он задерживал дыхание, чтоб не выдать себя, но только усугублял ситуацию. Вместо стонов вырывались глухие еканья, сдавленные выдохи, сопровождаемые гортанными звуками.

Я отпрянул, с ужасом глядя на изломанное тело, лежавшее в постели. Эверетт продолжал беспомощно всхлипывать и не менял позы, даже когда прошло какое-то время, прежде чем я отстранился.

Я не мог сказать “прости”, потому что этого было мало. Накрыл его одеялом и вышел в коридор, боясь прикасаться к нему.

Мы должны были как-то исправить положение, хотя казалось, что это невозможно сделать.

Эверетт вел себя так, будто ночью ничего не случилось. Он улыбнулся мне утром бессмысленной дурацкой улыбкой.

- Эверетт, - позвал я неуверенно, беспокоясь за него, за его психическое состояние.

- М?

Он не смотрел мне в глаза.

Я не знал, что сказать.

А через пару дней город погрузился в хаос, так что нам так и не удалось поговорить.

Эверетт домой так и не явился, сколько я не ждал. Судя по всему, он попал в беду, иначе не исчез бы вот так в такое время. С другой стороны я чувствовал сильный укор совести из-за произошедшего, так что не мог с точностью сказать, мог ли Эверетт просто взять и уйти.

Я выскочил на улицу и обошел все кругом, стараясь обнаружить Эверетта, как человек (может, он где-то неподалеку). Но кругом оказалось полным-полно волков, так что распознать кота среди них было очень трудно. Несколько раз я, как мне казалось, улавливал отголоски запаха Эверетта, но так и не смог зафиксироваться на них. Тогда было принято решение перекинуться.

Когда ты кот, все становится проще, но одновременно множество разных вещей вокруг заставляют тебя насторожиться. Я основал между волками, которым до меня фактически никакого дела-то не было – просто какой-то кот, ничего особенного. Людям на глаза старался не попадаться. Ситуация была экстраординарная: как минимум целый большой густонаселенный район города оказался оккупирован оборотнями, а для людей это, наверное, могло стать настоящим кошмаром, будто зоопарк оказался на свободе, только медведей и не хватало, но медведи-оборотни - редкие обитатели на нашем континенте.

Ох, у меня уже крыша начинала съезжать, когда я уловил слабый запах Эверетта. Я прокрался по его следам в какой-то замызганный район на северо-западе от Французского квартала. Я скользнул между баками, настороженно навострил уши. Кажется, Эверетт был жив, но я не мог сказать с уверенностью,.

Он забился в самую глубь смердящего тупика, откуда выбраться можно было только напролом или по лестнице, ведущей на крышу трёхэтажного здания из красного кирпича. Может, именно поэтому Эверетт не перекидывался.

Он увидел меня и не сразу узнал, будто разум его помутился от страха, который я отчётливо распознавал. Я приблизился, а Эверетт вжался в стену, готовый в любую секунду обратиться и атаковать. Все вставало на свои места: похоже, когда началась паника, Эверетт решил, что пришли за ним, а теперь, увидев кота, обезумевший Эверетт подумал, что я один их его преследователей.

Я попятился и сел, выжидающе глядя на Эверетта. Он удивленно поднялся, прошёл по стене, внимательно глядя на меня. Он все ещё боялся и упорно отказывался мыслить рационально. Ведь он же видел меня в кошачьем обличии. Неужели не узнаёт хотя бы запах? Или он ненавидит меня, так что для него все коты равны, а именно – враги?

Когда он поравнялся со мной, я стал издавать гортанные звуки наподобие урчания. Этот больше походило на гудение мотора. Эверетт вытаращился. На его лице мелькнула искра узнавания, как тогда, в университете. Он опустился на колени и вгляделся в меня. У него были глубоко посаженные глаза изумрудного цвета, но в темноте они казались чёрными.

- Эндрю? - неуверенно позвал Эверетт.

Я привстал и подался вперёд, а Эверетт протянул руку и осторожно провёл пальцами по моей широкой морде.

- Эндрю, - с облегчением выдохнул Эверетт и бросился мне на шею.

Эверетт шествовал сбоку, как этакий укротитель тигров, а точнее горных львов. Я прислушивался к каждому подозрительному звуку, но в принципе мы оба понимали что нам особо нечего опасаться, главное не встречаться с, возбужденными пылом столкновений, волками лицом к лицу.