Споры, крики, гам – все это длилось, казалось, бесконечно. Лукас уже собирался уйти, и плевать, что там подумают эти старые перечницы. Даже относительно молодые женщины – и те вели себя, как старухи, словно такая манера поведения передавалась воздушно-капельным путем.
Вдруг председательница откашлялась, стала криком призывать всех к порядку. Ее никто не слушал – все слишком увлеклись спорами. Тогда, высокий коренастый мужчина поднялся и звонко хлопнул ладонью по столу. Резко настала тишина.
- Спасибо, Чарльз, - поблагодарила председательница. – Я хотела бы предоставить слово Гвендолин Тиббит.
Ведьма поднялась.
- У нашего ковена сейчас непростые времена. Нам нужна помощь. Наверное, вы уже слышали: мой внук Лукас вернулся в Хемптон. Его место здесь, поэтому я привела его с собой.
Лукас смутился и разозлился. Ему не нравилось, что о его приезде говорят то там, то сям. А теперь такая торжественность, ничем не оправданная, так что проще было провалиться сквозь землю.
- Вы, должно быть, заметили, что Лукас силен. Наш долг включать молодое поколение в действующий аппарат.
Гвендолин посмотрела на Эрика, как на пример сказанного. Эрик и бровью не повел, будто его это ни капли не касалось. Его не смущало сказанное, что вызвало только большее раздражение у Лукаса.
- Но есть ещё причина, по которой я обязана была привести Лукаса сегодня сюда. Он Нергал.
Толпа ожила, зашевелилась, как единый живой, до смерти перепуганный организм. Лукас толком не понял, что имела в виду бабушка, когда назвала его Нергалом, но предчувствовал, что до добра все это не доведет.
- Это неправда! – выкрикнул один голос.
- Как тебе удавалось скрывать это столько лет?
- Я не хотела, чтоб кто-то знал, что Лукас обладает такой силой. Мы все помним печальный опыт прошлых столетий. Ничто не должно было давить на его личность. Тем более предвзятое отношение и стремление использовать Лукаса в личных целях. Но сейчас…
Голос Гвендолин сорвался.
- …сейчас случилось что-то, и вам нужны мои способности, - закончил за нее Лукас непроницаемым тоном. – Я не представляю, что я мог бы для вас сделать. Вы не слышите друг друга. А меня… меня вы просто хотите использовать. Как вещь. Бабушка, - Лукас повернулся к Гвендолин, - я не смогу вам помочь.
Закончив, он поднялся. На секунду его глаза застыли и остекленели, а затем дверь в зал распахнулась, за ней дверь в вестибюле и входная дверь. Ручки со стуком бились о стены.
Лукас спустился в вестибюль и вышел через парадную дверь. В нем вскипал вулкан отчаяния и обиды. Бабушка! Она знает, что Лукас не может создавать сильные чары, но называет его Нергалом и говорит, что Лукас нужен им, потому что, видите ли, настали тяжелые времена. Лукас чувствовал себя униженным, маленьким, запертым в своем беспомощном теле, и именно это собрание открыло ему глаза.
Эрик вместе со всеми покинул зал и спустился в вестибюль. Ведьмаки галдели, обсуждая невероятные способности внука Гвендолин. Почему они не замечали такой силы все эти годы? Как Гвендолин Тиббит могла позволить внуку покинуть Хемптон? Чем больше сила, тем сильнее тяга земли. Так как так вышло, что Лукас, не ведая, кто он такой, смог просто взять и уехать?
Эрик не думал ни о чем из этого. Он всегда знал, что Лукас особенный. И не имело значения, Нергал он или нет. Его особенность, исключительная важность для Эрика заключалась не в силе.
Когда он услышал, что Лукас вернулся, внутри у него что-то перевернулось. Эрик сам не подозревал, что все еще способен на такие чувства, что что-то сумеет взбудоражить его, что волоски на коже встанут дыбом. Он не мог перестать думать о своей реакции, не мог перестать чувствовать нервное возбуждение при мысли о том, что Лукас снова в Хемптоне. Это было, как Рождество, Пасха и День рождения вместе. Это было, как наркотический приход. А уж что такое приход Эрик знал не понаслышке.
========== 4 ==========
Бабушка вернулась почти сразу после Лукаса. Еще с порога она окликнула его, но Лукас не хотел с ней говорить. Он развалился на стуле в кухне и мешал ложечкой чай, разбавленный сиропом для сладости.
Ведьма сразу заглянула в кухню. С самого детства Лукас отводил душу, сидя к светлой уютной кухне. Здесь ему становилось спокойно, будто мирный белый свет обволакивал его душу.
«Сейчас начнется», - подумал Лукас, и какие-то, невесть откуда ввязавшиеся, грусть и тоска нахлынули на него.
Сколько себя помнил Лукас, бабушка всегда тряслась за свое имя сильнее, чем за что бы то ни было, в том числе и за атмосферу внутри дома. Лукас уже давно отчаялся достучаться до бабушки. В старшей школе он мечтал показать ей, что он живой человек и нуждается в теплоте, если уж не в любви, но бабушка только и делала, что ругала Лукаса за все подряд, запрещала творить чары и критиковала его. Как раз в это время в Лукасе проснулся бунтарский дух. Однако мальчик не бесновался. Несколько раз он ввязывался в драки, в которых его избивали до полуобморочного состояния. Лукас напивался и творил мелкие чары, чтоб отвлечься. Тем самым он уходил в мир иллюзий, в мир красивых образов и явлений. За время, проведенное к колледже, Лукас, казалось, поостыл, стал спокойнее, уравновешеннее. Он сам чувствовал эти изменения и цеплялся за них, как за спасительный круг. И теперь, вернувшись под родную крышу, Лукас снова терял почву под ногами.
- Я разозлилась бы, если бы все на собрании не были поражены.
- Моей дерзостью? – холодно съязвил Лукас.
- Твоими способностями, - поправила бабушка, будто не замечая саркастических ноток в его голосе. – Никто не придал значения мои словам, когда я сказала, что ты – Нергал. Хотя эта новость и удивила всех, но все же они не восприняли ее всерьез. Но когда ты за секунду разрушил запечатывающее заклинание, все были ошеломлены.
Лукас не верил словам ведьмы. Его сознание даже не восприняло то, что она сказала. Гвендолин будто плохо пошутила или рассказала о каком-то другом, чужом, далеком человеке.
Гвендолин определенно ждала реакции Лукаса, причем какой-то определенной реакции. Наверное, воодушевления или чего-то в этом роде.
- И чего ты хочешь от меня? – открыто спросил Лукас.
- Ты должен колдовать, - сказала бабушка.
- Я и так колдую, - недоуменно проговорил Лукас, однако уже знал, что бабушка имеет в виду нечто другое.
- Колдовать в полную силу.
Лукас с шумом отодвинул стул и резко встал. Он посмотрел на бабушку. Так много хотелось ей сказать: эмоции переполняли. Но, увидев ее лицо, Лукас понял, что ничего не добьется, как и раньше. Они всегда обитали на разных полюсах их маленькой вселенной.
Старая Гвендолин никогда не видела своего внука таким. Она испугалась. Она не понимала, что с ним происходит. Что это за выражение на его лице, почему он так себя ведет? Лукас заметил растерянность бабушки, и у него внутри все оборвалось. Пропасть между ними все разрасталась и разрасталась. И почему-то только Лукас сорвался и падал в нее.
Гвендолин не решалась окликнуть уходящего внука. Раздражённый, сбитый с толку, он поднялся на чердак. Дверь оказалась не заперта. Видимо, бабушка поняла, что не имеет смысла использовать запечатывающие чары: Лукас все равно их с легкостью взломает.
Книгу Гвендолин не перепрятала. Лукас больше не мог доверять бабушке. На самом деле он уже давно не доверял ей, но осознал это только сейчас. Из-за своего недоверия он решил, что бабушка перепрячет книгу.
Пролистав страницы, Лукас поискал упоминания о манипуляциях с чужой силой. Но опыт прошлых поколений не дал внятного ответа. В книге упоминалось, что силу можно высосать из ведьмака. В таком случае ее следует поместить в какой-то сосуд. Чаще это живое существо, но может быть и предмет, который определенным образом связан с домом и его владельцем. Стоило узнать, есть ли у Стеллы Рейнальдс домашние животные. Да и вообще нужно бы оглядеться, поискать зачарованные предметы. Хотя Лукас сомневался, что сможет что-то найти: члены совета – опытные ведьмаки, они заметили бы такой предмет.
