– Что-то случилось? Тут такой погром… – не сдержавшись, пробормотал Питер и тотчас об этом пожалел. Он никогда не мог удержать язык за зубами, не интересовался личным пространством и не чувствовал, не видел той грани, которую переходить было нельзя. С этим вечно были сложности, как ни крути.
Тони вздохнул, поморщился и… ещё раз вздохнул.
– Ты телевизор что ли не смотришь? – изогнул он бровь и потянулся за стаканом виски, – Не делай такое лицо, я лишился невесты буквально за две недели до свадьбы.
– Вас бросила мисс Поттс? Да ладно, такое было уже много-много раз, она вернётся, – натянуто улыбнувшись, проговорил Питер.
Старк сощурился, закатил глаза, и прикончил виски одним глотком. Паркер прежде никогда не видел, чтобы в глазах человека плескалось столько боли. И он замолкает сконфуженно, опуская взгляд. Он смотрит на свои всё ещё сверкающие новизной converse’ы, вспоминает, как трепетно вчера натирал салфеткой чуть испачканную подошву.
– Каждый предыдущий раз был совсем другой, – произносит Старк, – я, конечно, не любитель делиться личным, но ты, вроде как, мой личный стажёр, да я ещё и твой патрон. Надо сближаться..? – Питер неуверенно кивает, сводит брови к переносице и делается серьёзным, – Ну вот. Она просто ушла, и я понял, что я вернусь к тому, что было шесть лет назад на EXPO.
Питер поджимает губы.
– Та выставка семь лет назад очень многое изменила в моей жизни, – говорит он и расправляет плечи.
Тони знаком показывает ему молчать. Он об этом говорить не любит: тогда он едва не лишился всего, что у него было. Тогда начались их отношения с Пеппер, а вчера они закончились. Вирджиния даже от компании отказалась, хотя как генеральный директор имела там большую долю.
– Та выставка едва не сделала меня мёртвым. Этого достаточно, чтобы этот год я вспоминать не любил. – Тони кивает, – так, давай о работе. Мы к пяти должны закончить, у меня есть кое-какое дело.
Питер без слов понимает, что дело связано с этим звонком, конец которого он застал. Он кивает, а потом достаёт из ранца телефон, которым он пользуется всего несколько часов.
– Мистер Старк, – ломающимся голосом начинает подросток, – вот эта штука… – он крутит смартфон в руке пару секунд, и его брови ползут вверх, изгибаются так глупо, по-детски, – зачем она мне? Слишком приметно, да и очень дорого.
Старк закатывает глаза, подходит к нему и кивает на открывшуюся дверь третьего – о, боги! – лифта.
– Пятница, сопроводи Паркера до семнадцатой лаборатории на этаже минус семь. Комната шестьсот сорок четыре. Уровень доступа: синий. Я буду через семь минут. Закажи кофе в Старбаксе
Питер пожимает плечами, прячет телефон в карман, а ранец по рекомендации ИИ оставляет здесь. Хотя слова Пятницы о “нецелесообразности ношения ценных вещей в зону небезопасных опытов” показались ему странными. Впрочем, это не то, о чём бы ему стоило задуматься сейчас.. Лифт едет невероятно быстро, настолько, что там, оказывается, нужно пристёгиваться. Он тайный, видимо: внутри куча глушилок и аппаратуры, информационные окна, панель управления. Питер чувствует себя странно, учитывая, что его пускают сюда. Возможно, Тони просто не позаботился об этом, находясь в стрессовой ситуации. В конце концов, панические атаки возымеют продолжительное воздействие на человеческую психику и мышление.
Паркер выскакивает в лабораторию, и двери какого-то помещения открываются перед ним с механическим щелчком. Пятница показывает результаты вчерашних опытов, выдвигает трёхмерную модель и интерактивное изображение. Подросток вычитывает формулы, поправляет показатели в некоторых местах и задумчиво прокручивает ролик, записанный дубиной. Неслабо вчера пальнуло. Выходит, Железный Человек не спит вторые сутки? Именно поэтому у него есть ошибки в расчётах. Как оказалось, он не всё поручает Искусственным Интеллектам, а самые важные исследования проводит самостоятельно. Нет, ну, конечно, в числовых эквивалентах высчитывает всё техника, но формулы и прочее он выводит сам. Это приятные новости лично для Питера. Старк поднялся в его глазах ещё выше на ступеньках кумира, хотя, думается, куда ещё.
Тони появляется через шесть с половиной минут – об этом громко скандирует Пятница – с двумя стаканчиками кофе из Старбакса и в потрёпанной футболке. Конечно, он носит дорогущие костюмы от Prada и GUCCI, половина его гардероба куплены в Yves Sent Loran. Это потрясно, и Железному человеку денег на одежду не жалко. Он любит одеваться не то чтобы дорого, скорее со вкусом. Чтобы своим внешним видом показать, как он хорош и что дело далеко не в деньгах. Просто у Старка есть те вещи, в которых ему приятно работать в мастерской, трудиться. У Питера тоже такое есть, как ни странно. Хотя, у него не такой уж и широкий гардероб.
– Ну, как тебе здесь? Только ничего лишний раз не трогай, ты у меня тут в качестве теоретика, – второй стаканчик кофе Старк принёс тоже себе. Потому что он отставляет его на полку и даже не предлагает Питеру. А чего он ждал? И так уже получил предостаточно меньше, чем за неделю. Пора бы и угомониться. Поумерить наглость и большие надежды.
– С ума сойти, я в мастерской Тони Старка! – пищит Питер и неловко сжимает и разжигает кулаки, – Я нашёл несколько ошибок в ваших расчётах. Вот, взгляните.
Он свайпнул окно с формулами в его сторону, торжествующе улыбнулся и зевнул. Наверное, Старка тоже надо было любой ценой прогнать в кровать. У мужчины синяки под глазами, осунувшееся лицо, а ведь Паркер не видел его меньше суток. Хочется сказать, что всё будет хорошо, но они оба знают, что это ложь. Питер слишком многого лишён, а Тони слишком много потерял. Слово «хорошо» априори не для них.
– Неплохо, заслужил конфетку, – хмыкает Железный Человек, и его губы растягиваются в ухмылке, – сядь-ка пока, уроки сделай в гостиной. Я переделаю модель по твоим расчётам, и позже мы оба посмотрим, к чему это приведёт.
Питер энергично кивает. В черепной коробке бьётся мысль, что ради этого ему, наверное, придётся прогулять тренировку, чего он прежде не делал никогда. И это так пугает, будто за один день он лишится всего того, что нарабатывал годами. Голову тут же заполняет настолько концентрированная паника, что на пару секунд Питер теряет возможности слышать, видеть, дышать и ощущать тактильно. Он прислоняет к бетонной с её ладонь, но не проходит чувство, будто он проваливается в бездну. И так происходило каждый раз, когда подросток боялся облажаться, – всё время буквально. Питер маленький нерешительный трус, он часами может думать о тех вещах, о которых нормальные люди не заводят даже проходящей мысли. Паркер же посвящает часовые монологи разговору в супермаркете на кассе. Трудности подросткового максимализма, так сказать. Впрочем, Питер лучше всякого знал, что значит требовать от себя не только возможного, но и невозможного.
– Наверное, пойду, займусь домашкой. Что-то в последнее время очень много заданий дают, – бурчит Паркер, отводя глаза; ему страшно посмотреть на Тони который полностью погружен в процесс работы. Завораживающее зрелище.
– Пятница, сопроводи нашего дорогого стажёра в комнату семьсот семь. И завези ему туда чего съестного. Питер, ты опять осунулся. В этом нет совершенно ничего хорошего.
Прежде, чем подросток успевает что-то осознать, створки двери в лабораторию смыкаются, и Тони становится отрезан от него. От этого парень чувствует себя неуютно. Сегодня вообще не очень хороший день, без конца сосёт под ложечкой, а волнение не даёт продохнуть никак. Питер страдает от паранойи, у него уже мания преследования и иногда паника возникает на пустом месте. Он не может использовать метро просто потому, что этот сумасшедший потолок, глубина давят на него с несоизмеримой силой. Это чудовищно, и это то, с чем подросток в возрасте семнадцати лет без помощи взрослых попросту совладать не может. А отрывать тётушку, которая и без немощного нытика Питера с ума сходит, совсем не хочется. Она и так работает за троих, кормит его, заботится, иногда помогает в чём-то. Не хочется доставлять хлопот тому, кого ты любишь.
