Питер дрожащими голосом попривествтвовал Неда, пееступив порог школы. Он совершенно не мог вспомнить, как добрался сюда, его мелко трясло, в голове всё было скрыто мутным туманом. Что-то внутри всполошилось, будто шестое чувство. Подросток потянул друга за рукав, стараясь увести подальше оттуда, где бушевала опасность. Но легче не становилось, и запиликавший старковский телефон в рюкзаке напряг ещё больше.
– А разве у тебя на звонке не стоял имперский марш? – недоверчиво косится Лидс на его рюкзак и вздыхает, – что за чёрт?
– Рингтон StarkPhone5, – перебивает его Мишель, с мудрым видом, – Тебе стоит сменить его, иначе Флэш снова начнёт поливать тебя грязью. Не хочу торчать в комнате наказаний за то, что вдарила ему за дражайшего друга по морде лица.
Девушка предельно серьёзна, и Питер бы покраснел, если бы не укатил её в самую далёкую на свете френдзону. Это хоть и было невероятно глупо, но почему-то Паркер думал, что это явно не тот человек, с которым бы он умчал в романтические дебри. Он, в принципе, был невероятно прав. Мишель не была той, кому подросток мог посвятить всю жизнь. Она была очаровательна, но шарм её был таким необыкновенный, что всякого встречного не брал. Джонс нужно было раскрывать, как распускается роза: медленно, каждый лепесток трепетно взращивая, чтобы бутон полностью себя раскрыл на пике цветения.
– Спасибо, ЭмДжей, я точно об этом позабочусь, – кивает Питер, как игрушечный болванчик.
Чтобы наконец взять трубку, Паркеру приходится запереться в кабинке туалета, забраться на унитаз с ногами.
– Паркер, где тебя черти носят? – возмущается Старк, – я заеду за тобой в два, сразу после уроков. Работёнка есть. Вернее, тебя подберёт Хэппи.
Питер почему-то думает, что никто за ним не придёт. Или не приедет – суть вовсе в том. Просто уровень сомнений возрастает до такой критической отметки, что даже расстраиваться особенно-то и не хочется. Впрочем, перемена уже подходит к концу, так что нужно поскорее вернуться в класс. Не хочется снова торчать у директора за всего лишь опоздание. Но об этом непременно позаботятся, потому что его оценки в последнее время из-за частых тренировок ухудшились: Паркер прогуливаю чересчур много даже для своей умной головы, которая, казалось, медленно тупела с каждым днём всё сильнее. Ладно, до поступления в MIT IQ Питера может уйти за отметку меньше нуля. Этого совсем бы не хотелось, но кого будут спрашивать? О, да, больше всего на свете заучка-гений Питер Паркер боялся отупеть.
Подросток неуверенно ёжится, и весь урок думает не о том. Удачно написав тест по испанскому, он вдруг успокаивается, а через едва ли прошедшие пару минут снова начинает паниковать. ЭмДжей видит его бледное лицо и предлагает пройти в медкабинет. Нэд кивает ей головой в довесок, но Питер упёрся, как будто он законченный и бесповоротный идиот. И никому и двух его друзей не импонирует бороться с непробиваемой тупостью того, кто умудряется развести полемику во время спора из-за сорта помидоров в бургере или калорийности колы. Это всё сложно.
И как бы Питеру сейчас не было весело, когда перед его носом останавливается блестящая тачка без номеров, он точно знает: это за ним. Дети из его школы пялятся во все глаза, готовые прыгнуть через щель приоткрытого тонированного окна.
– Эм, – начинает мямлить Паркер, – привет, Хэппи. – Мальчишка хочет быть максимально дружелюбным с тем, кого снова заставляют быть едва ли не таксистом.
– Умолкни и полезай в машину, – хмуро проговаривает Хоган, опустив стекло, поднимает его тотчас.
Питеру ничего и не остаётся, кроме как подобраться в этой дорогущей машине, уложить рюкзак к себе на колени и смотреть через заднее стекло на вытянувшееся лицо Неда. Мишель по-прежнему оставалась беспристрастна – это было её особенной фишкой среди других клишированных девочек Мидтаунской школы.
Едут они в такой тишине, что слышно, как тихо, но приятно урчит мотор. Возле входа в Старктауэр Хэппи паркуется и командует пассажиру выйти из машины и идти на ресепшен: его там будет ждать сопровождающий. Ну, уж насчёт сопровождения Хоган явно загнул: секретарь первых пяти этажей вручила ему пропуск и микронаушник, который теперь приказала надевать во время всех визитов в башню. Прикола Питер не оценил, но его никто спрашивать не стал. Пожав плечами, подросток отправился к лифту, в то же время настраивая наушник. С ним тихо поздоровалась Пятница, и он попросил прибавить громкость. Как оказалось, калибровка у ИИ ещё хромала в таких мелких вещах. Конечно, это же не знаменитый Джарвис, который со Старком едва ли не десяток лет пробыл. Точнее, реальные цифры мальчишке попросту не были известны, но со STARK EXPO в 2011 году многое изменилось.
– Вы должны перейти в личный лифт мистера Старка на следующем этаже и подняться до пятого этажа пентхауса. Это последний этаж, – чеканит Пятница, и звук её голоса мгновенно затихает в наушнике.
Питер окутан взглядами сотрудников. Старк Индастриз не берёт стажёров – этого только глухой или совершенно тупой не знает. Но в личном старковском лифте мальчишка уже чувствует себя куда более уютно. На него не смотрят, ведь его попросту не видят – лифт снаружи зеркальный. Но когда подросток высаживается на этаже, его охватывает ужас: в комнатах натуральный погром. Разбитая посуда, разрушенная мебель, бардак, разбросанные вещи. Паркер вздыхает и думает, куда ему лучше пойти. Руководствуясь своим необыкновенно сильным шестым чувством, он идёт непонятно куда.
Старк стоит к нему спиной и, кажется, говорит по телефону. Питер не рискует тревожить, лишь молча смотрит. Он не может видеть лица Железного Человека, но спина у него изрядно напряжена. И всё вроде бы хорошо, но ровно до тех пор, пока Старк не сползает по стене. Подросток замечает, как сбивается дыхание, дрожат пальцы, и выводы на ум приходят сами собой. Тони, может, и железный, но всё ещё человек.
– Мистер Старк, дышите, – громко и нервно произносит Питер. Он настолько знаток в таких вещах – панические атаки мучают его едва ли не постоянно –, что просто трудно представить.
Тони оборачивается к нему: зрачки неестественно расширены. Пятница приглушает освещение по протоколу «ПАНИКА» и вкатывает невесть откуда тележку с успокоительным и стаканом виски. Видимо, такое уже не впервые здесь, но у ИИ калибровка сбоит. Алкоголь Питер отодвигает подальше, а вот стакан воды и пластиковый контейнер с комплектом таблеток уже хочет подать мужчине, а потом вспоминает один милый факт. Старк никогда из чужих рук ничего не берёт, только если доверяет. А они знакомы в районе сорока восьми часов, это к отметке «хорошие знакомые» даже не близко, что уж говорить о доверии. Он опускает воду и таблетки на стол, осторожно пододвигает и повторяет снова:
– Всё хорошо, вы в безопасности. Вдох-выдох, – и всё это он говорит так серьёзно и медленно, что его самого немного накрывает ужас.
Через несколько минут припадок отпускает мужчину, и он расслабленно запрокидывает голову, позволяя себе глубоко дышать ещё секунд пятнадцать. Цвет его лица уже не такой бледный, он медленно приобретает здоровый оттенок.
– Спасибо, Паучок, – почти ласково проговаривает Старк, – это останется в пределах этой комнаты, окей? – Питер кивает, даже не решаясь заговорить, – Привет, кстати.
Тони неожиданно хорошо поддерживает беседу, хотя в другое время, например, на интервью он не особенно сговорчивый.
– Ах, да, здравствуйте, – тушуется подросток и неуверенно приподнимает уголки губ в улыбке. В воздухе повисает неуютное напряжение.
Несколько секунд Питер чувствует покалывание на кончиках пальцев, потом собирается с силами, нерешительно подавая руку Тони. Тот смотрит на него снизу вверх тепло, но искры недоверчивости плещутся в его глазах. Потом Железный Человек вкладывает свою руку в тоненькую ладонь Паркера.
– Спасибо, – лукаво усмехается Старк, позволяя парню потянуться себя наверх. Он всё ещё чувствует себя не очень хорошо, но паника отступает.
Паркер какой-то тёплый, разливает свет в холодном пространстве этажа. Он похож на маленькое солнышко, которое вдруг внесли сюда. И мягкое одеяло будто окутывает Тони с ног до головы. Со вчерашнего дня, когда Пеппер вывезла все свои вещи, бросила обручальное кольцо с террасы, а их общие фото сожгла на кухонной плите. Пятница даже не предприняла каких-то попыток остановить её. При воспоминаниях об этом мужчина хмурится. Его лицо становится таким ужасно грустным и полуяростным.
