========== Principio ==========
Питер хлопает шкафчиком, стирает написанное маркером «Пенис Паркер сосёт» и горько вздыхает. В рюкзаке лежат пуанты, бутылка воды и пара мятых тетрадей. Тренировка через полчаса, а до студии неблизко. Тётушка утром вручила пять баксов, прося перекусить и не морить себя голодом снова. Парень пожимает плечами и идёт к остановке. Каждый день по одному расписанию: пустой завтрак, совершенно не сытный, школа, тренировка, часовая попытка добраться домой и не искалечиться, поужинать салатом и лечь спать, так и не приступая к урокам.
Запачкав штанину в луже, Питер только вздыхает и ведёт плечом, забираясь в автобус. У него на футболке под плотным джемпером кислотно-желтая надпись «Iron Man», в ушах электроника, пятёрка между пальцами. Купюра исчезает в руках кондуктора, который пробивает билет и выдаёт сдачу горстью мелочи. Мальчишка даже не считает – ссыпает в карман джинс, свободной рукой хватаясь за поручень. Монетки неприятно холодят бедро и оттягивают карман вплоть до ляжки. Потому Паркер совсем не удивляется, что его джинсы регулярно подвергаются зашивке в этой области – они попросту протираются до дыр, так что у него на плотной ткани изнутри заплатки из старых платков и истёршихся тётиных юбок, которые уже никак нельзя реанимировать.
В ушах – электроника, на улице – пасмурно, но по-весеннему тепло. В автобусе жарковато. Он изнутри пахнет потными баскетболистами – танцоры в голове парня почему-то имеют сладенький естественный запах. Питер смущённо оводит глаза, наступая при выходе из автобуса на чью-то ногу в блестяще-белом кроссовке. Это не его остановка, но тут вдруг так душно и отвратительно, что даже начинает укачивать слегка. Соскочив с транспорта, Паркер позволяет себе немного времени, чтобы отдышаться. Окинув беглым взглядом окружающую обстановку, он опускает глаза на свою запачканную обувь. У него кеды жёсткие с истёршейся подошвой. Они уже износились давно, только тётушке не по карману одевать племянника излишне хорошо. Он благодарен ей за любовь и заботу, но не требует того, чего ему не могут дать.
Внутри школы немного шумно, но немноголюдно. Хлопают дверцы персональных шкафчиков, хмуро здороваются другие танцоры. Тут мало кто вообще улыбается Питеру и не воспринимает его в качестве самого опасного личного врага. Он слишкомэххорош в балете – лучший ученик – и, о, вот дерьмо, совсем не собирается сдавать позиции. Мальчишка лихорадочно мечтает о двух вещах: большой сцене и встрече с Тони Старком. И ради всего этого нужно работать так упорно, что все остальные через год-два от истощения начнут подыхать. Мечты не позволяют жить просто и прокрастинировать сутки напролет. Потому Паркер выуживает из рюкзака пуанты, из шкафчика костюм-трико и идёт в раздевалку, скорчив кислую мину. Все на него пялятся. Слишком хорош фигурой.
Питер едва не стирает ноги в кровь на сегодняшней тренировке. Они остаются целыми только за счёт пуант и усталости, которая больше не позволяет перебирать ногами, только тащить их за собой, как рыбий онемевший хвост. Паркер танцует-танцует-танцует, пренебрегая любыми перерывами и переменками. Отдых создан для тех, кто не хочет достичь своей цели в кратчайшие сроки. А Питер совсем не хочет ждать слишком долго, потому что через пять лет он уже будет не крутой и непривлекательный. В конце концов, ноги сдаются – распухают и болят до такой степени, будто кости хотят пролезть сквозь плоть, будто мышцы и кожа стёрлись о паркет в одну большую мозоль, которая нарывает даже при дыхании.
Прихрамывая, мальчишка доползает до одежды, лениво переодевается и суёт пропахшие потом и кровью пуанты в рюкзак. За окном уже стемнело, но звёзд совсем не видно. Треснувший экран телефона мигает прощально, и гаджет отключается. Мальчишка обессиленно бросает его в карман.
– Чёрт, тётя Мэй опять будет волноваться, – изнеможённо хнычет Питер и набрасывает лямку ранца на плечо.
Он сможет добраться пешком, если не свалится с ног у ближайшего поворота. Подросток страшно устал, а завтра экскурсия, на которой нельзя оплошать. Паркер едет со своим классом в Старк Тауэр завтра, едет исполнять мечту – ну, скорее, пытаться. Нужно блеснуть знаниями, харизмой, умом и всем остальным, что вообще как-то можно использовать в свою пользу. Нужно представить себя в хорошем свете, зарекомендовать. Тётя Мэй и так очень много денег тратит на балетную школу, она не может всё тянуть в одиночку. Иначе она просто угробит себя работой, а ведь ей ещё нет и сорока.
Питер дохрамывает до двери и не может с первого раза попасть ключом в замок. Дверь поддаётся стремительно, распахиваясь под слабым давлением парня настежь, и ужасно скрипя.
– Питер! – он натягивает джемпер пониже и прячет сбитые в танце пальцы в карманах джинс, – Почему ты не позвонил?! Знаешь, как волновалась? – тётушка строгая, но это скорее напускное; Паркер редко возвращается домой затемно, стараясь звонить и предупреждать об задержках.
Подросток стыдливо, будто нашкодивший котёнок, опускает глаза в пол. Женщина мягким широким шагом приближается к нему, треплет по макушке и целует в лоб. Питер выглядит каким-то бледным и тощим, осунувшимся, и она без разговоров отнимает у него рюкзак и накрывает на стол. Мальчишка в себя ни кусочка не может впихнуть, просто проглотить не может. Но под пытливым и настойчивым взглядом тёти уплетает тарелку спагетти. Они через пять же минут оказываются в унитазе, и Питер явно способствует тому, чтобы пища покинула его желудок. Он не должен поправиться ни на грамм – до дебютного концерта четыре дня.
Подросток идёт спать, тихо желает сладких снов Мэй, но ещё час не может сомкнуть глаз. Кровать кажется жёсткой, ночь светлой слишком, звуки из приоткрытого окна такие шумные, будто у него тут стереосистема на полную громкость работает, все показатели выкручены. Ровно в полночь Паркер в последний раз смотрит на часы и наконец засыпает.
Утро начинается с рассвета. Питер наблюдает этюд в алых тонах из своего небольшого, потрепанного временем окна, через щели в котором свистит ветер. Куинс – отличное место для живописного неба. Но на часах четыре утра, и стоило бы поспать ещё хоть пару часов прежде, чем так неразумно вскакивать с постели.
Подросток чувствует настолько чудовищный голод, что даже не может оторвать от подушки голову: его одновременно тошнит, но все внутри вытягивается и схлопывается, будто вакуумный пакет для мяса, и Паркера страдальчески передёргивает. Если тётушка узнает, что все её вчерашние старания благодаря ложке отправились в унитаз, она точно открутит ему голову. А вынужденная чистка желудка происходит с завидной регулярностью, потому что слишком тяжёлая пища на ночь отложится в боках или бёдрах, что совсем не приветствуется учителями и хореографами, потому что максимализм и перфекционизм Питера переходит все границы. Он скорее в лепёшку расшибётся, чем что-то сделает плохо или хуже поставленной отметки “супер-отлично”.
Желудок неприятно скручивает, но кроме питья Паркер себе ничего не может позволить. Он кое-как доползает до кухни и заглушает вой голода пол-литром холодной воды из-под крана. На миг даже сводит зубы, все остальные ощущения дискомфорта становятся приглушёнными и вскоре растворяются в совсем других. От волнения и нервозности кружится голова, и подросток сводит колени, так и не решившись плюхнуться на стул. Тётушке сегодня двойную смену отрабатывать, совсем не хочется тревожить её сон. Испустив удручённый вздох, Питер опрокидывает в себя сельдерей, даже не притрагиваясь к кексам, которые ждут его со вчерашнего утра. Они уже несколько зачерствели, но всё равно источали приятный аромат домашней выпечки. Решив лишний раз не поддаваться соблазну набить брюхо «всякой дрянью», он удаляется в свою комнату, бесшумно прикрыв холодильник и хлебницу.
Мальчишка рухнул на кровать с такой силой, что она даже негромко затрещала. Это было неприятно в какой-то мере, но главное, чтобы тётя Мэй не проснулась. У неё явно возникнут вопросы по поводу того, почему её племянник не спит в такую рань и выглядит так, будто его переехало катком или поездом. Подросток закладывает тонкие жилистые руки за голову, вытягивается и распрямляет спину. Ему явно стоит ещё поспать, только сна ни в одном глазу. Зато дрожат пальцы рук и ног, губы и пушистые ресницы. Сощурившись, Питер всё-таки засыпает тревожным сном, без конца ворочается и что-то ворчит.
