========== Белоснежка и семь бантанов ==========
В общагу вваливается бантанья толпа. Все вместе вваливаются и тут же рассыпаются по комнатам как муравьи.
Обычно в такие минуты комнаты наполняются криками, считалками, кому в душ первому, кому последнему, препирательствами относительно того, кто чьи шорты бросил на мокрое полотенце, кто чье полотенце сухое утащил, потому что мокрое на сушилку не повесил, кто такая сволочь и жрет по ночам сникерсы и бросает за кровать Чимина?
Но сегодня все по-другому. Сегодня в гостях у бантанов розовая принцесса Джина, и всебантанья мамочка предусмотрительно повела девушку в супермаркет за продуктами, чтобы дать согруппникам шанс навести в гостиной хотя бы примерный порядок.
Надо отдать им должное – справляются. Пока Сокджин-оппа водит Нану между стеллажами, разъясняя, чем чачжамен отличается от рамена, в общаге носятся, сбивая друг друга на поворотах, пять метеоров средней и низкой дальности и одна межконтиненталка в лице Чонгука, который наводит порядок на полке с дисками и мангами настолько быстро, что на ускоренной перемотке его можно запросто перепутать с многоруким Шивой.
И когда в общагу открывается дверь и входит менеджер, нагруженный пакетами с едой, Джин с охапкой алкоголя и милая розовая принцесса Нана, общага сияет и переливается как Эрмитаж, и лишь показательно медленно кружится и опускается на стол палево в виде яркого перышка от дастера.
Бедная Нана стоит перед бантанами как невеста на выданье. Джин, сразу так трогательно напрягшийся, выгружает из пакетов еду, заботливо приготовленную мамой – кимчи, кимбап, все вкусное и домашнее. И то и дело стреляет глазами в сторону развеселившихся пуленепробиваемых.
Вишня, как главный по бескомплексному стилю жизни, берет ситуацию в свои руки, то есть берет в свои руки плечи девушки и ведет ее паровозиком к дивану, куда и усаживает. Малышня тут же закопошилась рядом: Чимин беспрестанно улыбается, заставляя Нану сомневаться в наличии у него глаз в принципе, Чонгук следит за каждым ее движением с чуть приоткрытым ртом, что, к слову, мало отличается от его обычного взгляда на мир.
Нана здесь младше них всех, и каждый из мелких с нетерпением ждет, когда же она уже начнет называть их оппами. А она только хохочет над их дуракаваляниями и совсем в стиле Тэхёна то и дело умилительно треплет их волосы, щеки, ладошки.
Намджун наблюдает за этой картиной, поскольку помогать накрывать на стол после инцидента с кружками ему категорически запретили, а рядом с ним стоит притихший Хосок, сосредоточенно листающий плейлист в телефоне. Юнги, все еще счастливо улыбаясь, хлопочет с Джином на кухне.
Посреди веселого застолья русская девочка вдруг ахает, всплескивает руками и выбегает в прихожую, сильно изменившись в лице. Следом вылетает перепуганный «Что случилось? Ее кто-то обидел?» Джин.
И когда они возвращаются в комнату с Джином, успевшим за это мгновение пережить как минимум два инфаркта и один инсульт с перепугу, оказывается, что Нана привезла бантанам подарки – целый рюкзак всевозможных русских угощений, да как-то о них забыла.
Примерно с полчаса в комнате стоит дружное чавканье, плямканье и причмокивание: айдолы приобщаются к русской кулинарной традиции.
Шугу очаровал зефир. Не с первого взгляда случилась эта любовь, и поначалу Юнги презрительно окрестил его маршмеллоу, но, когда Нана строго и почти оскорбленно взглянула на него, он все же попробовал, опасаясь тумака от помрачневшего тут же Джина. Попробовал – и залип. Во всех смыслах. Он рассматривал это белое чудо со всех сторон, подробно расспрашивал, как это сделано, а когда узнал, что это всего лишь его вспененный с желатином тезка – сгреб всю коробку зефира в охапку и безапелляционно заявил, чтобы никто больше на зефир не рассчитывал.
Чонгук долго рылся в рюкзаке гостьи, потом выудил оттуда пачку сухариков со вкусом сыра, и по комнате еще долго раздавался его счастливый хруст.
Хосок с Чимином чуть не передрались из-за банки сгущенного молока, в которой Нана с загадочным выражением лица проковыряла две дырки ножиком и показала, как пить правильно, по-студенчески.
Тэхён наблюдал за раздачей угощений с таким надутым видом, что Нана, заметив его обиженную моську, заявила, что следующий гостинец – персонально для него. И вручила ему букет карамельных разноцветных петушков на палочках. Вишня подскочил как ужаленный и начал разворачивать все и пробовать вкусы. Потом спародировал свою же фотосессию с чупа-чупсом, уронил обслюнявленного петушка на ковер, влип в него ногой и поплелся в ванную отмываться.
Намджун получил в подарок алтайский бальзам на меду и травах, и Нана подробно объяснила, сколько и как его нужно пить, если кто-то из бантанов вдруг заболеет. А Джину принцесса царским жестом вручила баночку меда.
Вечер закончили блинами. Их Нана напекла накануне с помощью мамы Джина. Блины получились красивыми, золотистыми, удачными на редкость, и Нана постаралась по максимуму разнообразить их начинками. Но все без исключения бантаны залипли на обычные круглые блины, наперебой вспоминая, какие именно корейские блюда на это похожи. И как только Нана продемонстрировала любимую студенческую масленичную забаву выгрызания в блинах отверстий для глаз и рта и создания креативных блинных карнавальных масок, как общага превратилась в синхронно жующий, синхронно чавкающий и синхронно ржущий филиал Масленицы в Корее.
К тому времени, когда был получен сигнал от менеджера, что Нану пора бы отвезти домой, бантаны обменялись с гостьей айдишками в какао и даже разучили считалочку киёми, эгьёшничая на разные лады. И долго потом еще демонстрировали друг другу «Сороку-воровку», которой в отместку за киеми научила их русская девочка. От «Сороки», кстати, тактильный Тэхён пришел в полный восторг, Чимин традиционно краснел, позволяя загибать свои маленькие мягкие пальчики, а Чонгук нервно сглатывал и смотрел на Нану бесконечно влюбленным взглядом.
И когда за Джином захлопнулась дверь, и волшебные чары, вызванные присутствием русской девочки, развеялись, каждый из бьюллетпруфов как-то очень нехотя вернулся к той точке, на которой остановились события.
========== Шуга и его Стоп-кран ==========
Справедливо постановив, что посуду сегодня должен мыть Джин, чтоб совсем уже его красивая физиономия не треснула от удовольствия, Шуга схватил Чимина за руку и потащил в комнату. Ему не хватило выдержки даже дверь до конца закрыть, так что Намджун имел сомнительно счастье наблюдать, как суровый рэпер, тяжело дыша, впечатал улыбающегося Чимина в стену поцелуем.
У Чимина, кажется, все тряслось в мелкой истерике – ему хотелось губ Шуги сразу везде, по всему телу, и даже подумать было страшно, что рано или поздно им придется все-таки отлипнуть друг от друга.
Его пальцы гладили белоснежную кожу хёна, которая против всякой логики оказалась не холодной, а теплой и мягкой, оставляли везде, где прикасались, горячие островки пожаров. Юнги таял, карамелизировался под его руками, прижимался к Чимину все теснее, плотнее, упираясь твердеющей плотью в его, чувствуя ответное возбуждение, такое сильное и такое взаимное.
Жара в комнате нарастала, нарастал градус требовательных поцелуев, нарастал темп дыхания, нежности, замиксованной с незнакомой и даже немного пугающей страстью, и даже сама комната, кажется, разрасталась до невероятных размеров, и сам себе Чимин казался маленьким и хрупким в сильных юнгиных руках. Хён вжимал его в себя так сильно, что еще чуть-чуть – и будет вакуум, и их присосет друг к другу в этом безвоздушном пространстве.
У Юнги пульсировало все, все температурило, и руки его как в бреду шарили по любимому телу, и он метался между разрывающей грудь нежностью и неконтролируемой напористостью. Его рука опустилась на пах Чимина, и когда чувствительные пальцы прикоснулись к теплому и твердому бугорку в его джинсах, Юнги задохнулся от восторга, понимая, что его чувства очевидно, безусловно, выпирающе взаимны.
