========== Ви и его Гусеница с кальяном. ==========

У каждого в жизни есть своя гусеница с кальяном. И Тэхёну она тоже встретилась. Такое неприятное существо, грубое, агрессивное и дающее дурацкие советы, которые потом, по какому-то апокалиптическому стечению обстоятельств, еще и работают.

Для Тэхёна такая гусеница с кальяном — это Шуга с его извечной сигаретой в углу рта, за которую, между прочим, его бы выгнать из группы и из агентства к едреням, да только кто ж его выгонит, это ж Мин Юнги, хитконвейер.

Тэхён, чтоб хотя бы до кед шугиных уровня дорасти, тянется изо всех сил, на цыпочки встает. Хотя Юнги и мелочь, конечно, в сравнении с …, да со всеми в сравнении… Просто он всегда и стоит, и ходит на высоких ходулях из авторитета, пафоса и таланта, и до него вообще никому не дотянуться.

А у Тэхёна таких ходулей нет и взаймы не у кого взять, кто ж ему даст-то? У Тэхёна только подушка безопасности из собственной придури к жопе привязана — особо не спасает, но, поскольку на тэхёнкину придурь многое списывается, сильно больно ударяться об землю тоже не дает.

Нафига Тэхёна в этот раз к Шуге понесло — он и сам сформулировать не смог бы. Но, когда шел, знал, что в этот раз гусеницей, дающей дурацкие советы, которые потом работают, может оказаться как раз сам Тэхён. Он даже кальян собрался с собой притащить, но, к счастью, передумал.

Тэхён в дверь студии просочился, рядом с Шугой присел, а у того — сигарета в углу рта и ноль эмоций на лице. И ноль реакций, что характерно. А ведь Тэхён должен как минимум раздражать — есть традиции, которые ломать нельзя. Но Шуге пофиг, Шуга может ломать все. Но, по иронии судьбы, вынужден все чинить. Сейчас очередь чинить Тэхёна, потому что с хуя ли бы это существо просто так в святая святых приперлось среди ночи? Совсем бессмертный, что ли?

Поэтому Юнги на Тэхёна в результате все же пялится, как та гусеница на Алису.

— Хён, я не помешал? — гениальничает вишневый самоубийца и громоздится в кресло напротив. Судя по шугиному взгляду, тот уже придумал как минимум два способа дотянуться до Тэхёна подзатыльником. Но на сахарного маэстро внезапно нахлынуло хённичество, и он снизошел:

— Излагай!

— Видишь ли, хён… если ты вдруг решишь, что не стоит поступать так, как ты вдруг можешь захотеть поступить, то ты должен знать, что поступить следует именно так, как ты решил поступать, даже если решишь, что так поступать нельзя.

В повисшей паузе звенела такая тишина, что можно было услышать, как охеревает аппаратура в студии.

— Ты сам по себе долбоеб или чего-то обкурился? — невозмутимо уточнил Шуга. Потом вспомнил про тэхёнкины способности предугадывать некоторые события и попросил повторить, чтоб отнестись, так сказать, повнимательнее и с меньшей степенью охуевания.

Но Тэхён повторять отказался, аргументируя, мол, а ты сам бы, хён, смог такое повторить? Резонно. Поэтому Юнги задумался. А когда события, которые имел в виду Тэхён, все же начали происходить, сопоставлять их со сказанным было уже недосуг.

========== Чимин и его разбитое сердце ==========

Вот сердце, кстати, разбиться может по-разному. И, главное, нет бы пополам — раскололось и затихло, перестало работать. Или хотя бы на несколько частей, пусть на шесть даже, но чтобы их просто собрать в мусорный пакет и выбросить.

Так нет же. У Чимина сердце разбивается на мелкие осколки, такие мелкие, что на толченый сахар похоже. И каждый осколок мокрый, кровоточит. Собирать начинаешь — липнут осколки к пальцам, колются, напоминают о себе — мол, ты ж не забудь, мы ж сердце твое бывшее, вот, разлетелись тут, во все углы и швы в полах набились, так что мы тебе пятки еще долго будем колоть, не расслабляйся сильно.

И Чимин в результате такой жалкий. Потому что ей-то похуй. Она к-поп не любит, не слушает вообще, даже не в курсе, что он — звезда масштабная и вообще личность неординарная. Она, видите ли, Металлику слушает. Ну похвально, конечно… Но Чимину-то от этого не легче. Чимин-то от этого с осколками лучше не справляется…

Она красивая. И познакомились они так романтично-романтично… Чимин ей на ногу наступил. В торговом центре в Токио это было, возле ювелирных стеклянных прилавков. Чимин извинился, конечно, привычно улыбнулся, отчего его глаза спрятались в веках, щеках и челке одновременно. Обычно его улыбка срабатывала как самая мощная индульгенция, но что-то как-то не в этот раз.

Чимина грубо отпихнули, как-то грубо даже обозвали, а когда он поднял глаза, уже готовый вспылить, то словарный запас растворился в нескольких подряд вдохах. Потому что девушка, изо рта которой вылетали грубости и даже местами нецензурщина, оказалась настолько красивой, что ее не портили ни засаленная косуха с шипами, ни чокер из какой-то облезлой кожи, ни видавшие виды джинсы, ни бутсы, которыми можно убить запросто при желании. Ну вот не портило ее ничего. Потому что она была безусловно красива. Она была прекрасна. Не хватало лишь улыбки.

И Чимин замер. Потом отмер. Потом пригласил кофе выпить. Девушка согласилась, но тут же сообщила, что согласилась только потому, что с утра ничего не ела, и до вечера не предвидится, потому что денег нет, гребаная подруга не пришла, а парень ее доберется до Токио только в одиннадцать ночи. И вот до этого времени ей придется как-то перекантоваться здесь.

Пригласить ее к себе в отель Чимин не мог. Хотя, честно, очень хотелось. Поэтому он ее накормил, отдал всю наличку, которая была в кошельке, а сам буквально вымогательством заставил ее продиктовать ему номер телефона.

И вот уже две долбаные недели каждый божий вечер Чимин набирает ей сообщения, отсылает, а потом пялится в экран и ждет… ждет… и никто ему не отвечает. По его смскам уже можно сценарий для дорамы составить.

========== Хосок и его антифанатка ==========

— Я задержусь! — кричит Хоуп, когда все мемберы, с облегчением вздыхая, разбредаются из хореографического зала.

— Какого хера? — на ходу бросает Шуга, но выслушать ответ он не соизволит, даже если бы Хосок собирался отвечать. А он и мысли такой не держит.

Врубает музыку и продолжает танцевать. Потому что ему надо подумать. Потому что думать Хоуп может только тогда, когда все остальные части тела чем-то заняты, то есть голове больше не на что отвлекаться, кроме как на мысли.

Поводов подумать сегодня необычно много: три! Обычно повод всего один, но разный: чего пожрать, не слишком ли долго он пыхтит в душе над порнушкой в телефоне, почему Намджун такая сволочь, ведь сам же признал, что его голубой батник Хосоку гораздо более к лицу…

А сегодня прям урожайный день на мысли. Мысль первая: нафига он вообще этот аккаунт завел? Мысль вторая: эта леди, которая пишет ему под каждой фоткой, что он гомик и придурок, на самом деле влюбилась в него или он действительно гомик и придурок? И вот бы на нее посмотреть, а то у нее на аватарке какая-то непонятная полка, по которой вниз стекают часы. Типа картина, что ли?

И третий повод задуматься: почему Боженька Хосока мозгами обделил? Почему он не может сразу остроумный ответ придумать на остроумный вопрос? Почему эта девица его троллит направо и налево, а он ей даже ответить не может. Грубить нельзя, потому что потом заклюют хейтеры, поэтому хотелось бы остроумно. Можно, конечно, у Намджуна спросить, но Намджун — сволочь, батник зажал, и Хосок вообще с ним разговаривать не будет.

И вот все эти три мысли, разрастаясь во все триста тридцать три, теснились в его голове, но пределов ее не покидали, потому что все остальные части тела были заняты танцем.

Смартфон тренькнул. Ну вот еще один коммент. Видимо, на ту фотку с концерта, которую вчера менеджер-хён разместил уже ночью. Опять гадость какая-нибудь?

Хосок выключил музыку, присел у стены, взял телефон в руки, вгляделся. Нет, вроде пока обычные комменты — «I love you oppa!», сердечки, смайлики, эмоджи — все в таком вот стиле. Куча. Больше тысячи. Хосок поискал странную аватарку с часами — нет вроде. Странно, обычно она первой отписывается.