- А-а, знакомые симптомы, - сказал капитан Луньков, до этого не проронивший ни слова.

- Бедняга Уайд, - сочувственно произнес Славянский, - как некстати его прихватило!

- А вы сами как себя чувствуете, профессор? - вдруг неожиданно обратился к нему Сланцев.

- Я? - удивился профессор. - Прекрасно! Хотя… Хотя мне что-то… Со мной что-то происходит… ничего не пойму… - растерянно произнес старый ученый и тяжело сел в кресло.

Немедленно позвонили в космодромную клинику, и уже через несколько минут в приемную начальника космодрома вошла заведующая клиникой Татьяна Андреевна Галкина, муж которой также работал на Луне - женщина среднего роста, всегда приветливая и жизнерадостная.

- Татьяна Андреевна, что-то нашему гостю, господину Бранду, нездоровится, - объяснил Сланцев с какой-то необычной интонацией.

Галкина подошла к нему, пощупала пульс. Норвежец открыл глаза, огляделся мутным взглядом, словно никого не узнавая.

- Ян Яныч, вашего гостя надо доставить в клинику - он не может лететь на Луну, - распорядилась врач и подошла к телефону.

Через несколько минут подъехала машина, и Бранда увезли.

- Объясните же мне в конце концов, что произошло с Брандом! - потребовал профессор Славянский. Он раздраженно встал с кресла, но тут же покачнулся и рухнул обратно.

- Вам бы тоже не мешало успокоиться, Аполлон Альбертович, - произнес Луньков.

- Да что же это такое?.. - вконец растерялся профессор.

Доктор Галкина подошла к нему, села в кресло рядом

и ласково взяла его за руку.

- Я все объясню, - сказала она. - Дело в том, что полчаса назад вы приняли лекарство, которое в обязательном порядке положено всем тем, кто летит на Луну. Это профилактическое средство, призванное отрегулировать физиологические реакции организма и избавит человека от некоторых неизбежных на Луне неудобств. Условно мы пока дали ему название антисферин. Обычно он усваивается организмом легко и без проблем, но изредка встречаются люди, как, например, ваш друг норвежец, у которых прием антисферина вызывает определенные, хотя и временные, побочные явления - слабость, головокружение… Лишь через три дня он будет полностью готов к полету. Вот и все.

- Да, нечего сказать, на славу вы приготовили угощение, Татьяна Андреевна! - пошутил Борис Луньков.

- Да уж такова наша докторша, - вмешался дядя Харитон. - Как бы ни любил и не уважал ее, а при случае все равно накормит пончиками с антисферином! Так что берегись, Боря!

- Мне уже нечего бояться, я свои пончики еще три года назад съел! - засмеялся Луньков.

Засмеялись и все остальные.

- А мне эти пончики так понравились, что я съел аж несколько штук! - признался сквозь смех профессор Славянский.

- Антисферин был только в первом, - успокоила его доктор Галкина. - Вы этого почти не почувствовали… Кстати, - повернулась она к начальнику космодрома, - Ян Яныч, четверо из наших молодых людей тарсе вынуждены будут отложить свой полет на Луну.

- Кто именно? - спросил Сланцев.

- Павел Зимин, Анюта Белякова, Алим Мустабаев и Илико Картладзе.

- Что ж, жаль, но придется им ждать следующего рейса, - ответил Сланцев.

- Значит, норвежец тоже останется? - спросил профессор Славянский.

- Да, ваш гость пока подлечится.

- За час до вылета все должны занять свои места на «Галактике», - напомнила Галкина. - За это время советую всем принять душ и подготовиться.

Профессор поднялся, за ним потянулись и все остальные, кроме начальника космодрома и трех его заместителей.

Инженеры и техники проводили последнюю проверку и тестирование систем ракетоплана. Молодежь, давно уже готовая, шутила и развлекалась как могла. Не в настроении были лишь Дмитрий Ушко и Клим Зрачков, да и то лишь потому, что четверо их друзей из-за антисферина вынуждены были пока остаться на Земле.

- Вот такие пончики, Димка! - двусмысленно произнес Клим Зрачков.

- Во-первых, пока мы не сядем на Луну, я для тебя не Димка, а первый помощник командира корабля «Галактика-2»!

- Есть, товарищ первый зам! - шутливо козырнул Клим, и они оба засмеялись.

- Надо бы попрощаться с ребятами, - сказал Дмитрий.

- Да, и успокоить немножко, - согласился Клим, и они пошли в сторону гостиницы.

- Послушай, Клим, - вдруг неожиданно сказал Дмитрий, - ты можешь поклясться?

- Поклясться? - удивился Клим. - В чем?

- В том, что ты нормальный парень!

- Конечно могу! Да, я приличный человек, и это все знают. - И улыбнулся. - Ну, в чем дело?

- Кто?

- Да хотя бы ты, например! - И улыбнулся: - Ну в чем дело, колись, наконец!

- Понимаешь, Клим, доктор Галкина сказала, что нам придется влюбиться на Луне…

- Как это? А если мы не захотим?

- Знаешь, я ей так и сказал, Дима, а она ответила, что там на Луне такие девочки - просто загляденье!

- Ну а ты бы ей намекнул, что мы уже влюблены…

- Я даже не намекнул, а прямо ей об этом сказал. Честное слово! А она знаешь, что сказала? Что из всех нас по-настоящему влюблен только Павел Зимин…

- Так прямо и сказала?

- Ну да.

- Вот оно как…

- Именно! Так что в этом смысле нам на Земле делать нечего, придется нам рассчитывать на космических невест!

- Как вижу, деваться нам некуда - женитьба неизбежна! - трагически вздохнул Дмитрий и тут же захихикал.

- Да еще и лунная! - простонал в ответ Клим и тоже вздохнул: - Ну да против судьбы не попрешь!..

Знаменитый на весь мир Сад изобилия привольно раскинулся в долине на площади в сто тысяч гектаров. Круглый год здесь цвели и плодоносили самые разнообразные фруктовые деревья мичуринских сортов. Огромное хозяйство располагало десятками взлетных площадок для винтокрылых машин, развозящих продукцию Сада изобилия по самым дальним уголкам Советского Союза, а также поселение на Луне. По всему его периметру шла дорога магнитопоезда с пятьюдесятью девятью станциями. Радиальные линии связывали эти станции с двадцатью внутренними секторами.

Селекционные работы Сада изобилия возглавляла академик Елена Николаевна Аспинедова, известная во всем мире своими уникальными гибридами фруктовых деревьев, способных расти и плодоносить даже в приполярных зонах.

Именно в ее распоряжение прибыли из Москвы молодые биологи Мари и Ольга. Елена Николаевна приехала лично встретить их.

Первой к ней подбежала Мари, обняла и горячо расцеловала. Елена Николаевна познакомила девушек с группой сопровождавших ее молодых специалистов.

И сразу же на Мари и Ольгу посыпался град вопросов:

- Как там наша Москва?

- Что вы думаете о нашем саде?

- А вы уже пробовали наш виноград?

Елена Николаевна с доброй материнской улыбкой смотрела на Мари и невольно вспоминала себя молодой, Веру Павловну и покойного Сергея Зорькина… Вспомнила их свадьбу, которую справили тогда же, когда поженились она сама с Абеком Давидовичем. Первой родила она - сына Григория. Радовались все и особенно Сергей Зорькин.

- Ну, Верочка, - сказал он тогда жене, - давай и ты поскорее роди, только уже девочку, ибо я знаю, что потом будет!

- Что, что именно? - заинтересованно набросились на него друзья.

- А то, что моя красавица-дочь вырастет вместе с Гришей, будут вместе играть, влюбятся друг в друга и заставят нас поиграть в сватовство. Именно так все и будет - запомните мои слова!

«Как жаль, что ему не довелось испытать это счастье…» - часто делились друг с другом Елена Николаевна и Вера Павловна.

И сейчас, глядя, как Мари весело щебечет со своими новыми друзьями, Елена Николаевна не могла не признать, что девочка выросла действительно красавицей - точь-в-точь как и ее мать.

Но вот наконец все сели в машину. Ольга устроилась на переднем сиденье.

Елена Николаевна взяла в свои руки ладонь Мари и спросила:

- С Григорием часто видишься, Мари?

Мари не сразу поняла:

- Как мы можем часто видеться, если он на Луне?