– И причем таким твое лицо становится, когда ты видишь меня! – Аудакс встал перед ним, уперев руки в боки, и внимательно взглянул другу в глаза, надеясь узнать причину произошедшего. На миг Кастулу показалось, что тот действительно ничего не понимает.

– Скажи, друг, что так ранило твою нежную задницу? – Аудакс рассмеялся и по-дружески закинул руку на плечо Квинту. Отчего-то это разозлило последнего. Да что себе позволяет этот босяк? Вор. Сын проститутки, убийца.

– Хватит, – злобно сказал Кастул, – правда, хватит. Отвали от меня.

Он жестко скинул с себя руку Аудакса и решительно зашагал прочь. Куда-нибудь подальше отсюда. «Может, стоит попросить центуриона о переводе в другое подразделение? – подумал он на ходу. – Нет. Так просто меня не отпустят. Нужна веская причина».

– Да и пошел ты на хрен, псина! – крикнул ему вслед Аудакс. В его голосе Квинт услышал явные ноты обиды. – Долбишься со своей мамашей, да и та дает тебе только в Сатурналии!

Кастул сделал вид, что пропустил последнее замечание мимо ушей, и пошел дальше, не оборачиваясь и не обращая внимания на крики за спиной.

Следующие несколько дней прошли для Кастула, как в тартаре. Аудакс больше не пытался с ним поговорить. Очевидно, глубоко оскорбленный словами и поведением друга, он считал Кастула предателем. А предательства Аудакс не терпел. Хотя, конечно, за маской презрения и постоянных оскорблений опытный человек разглядел бы глубокую обиду и сильнейшие переживания.

Ни одного дня не обходилось без оскорблений. Конечно, при офицерах и во время тренировок на плацу Аудакс вел себя в рамках дозволенного. Но стоило им соприкоснуться в свободные часы, начиналось безумие. Даже другие легионеры, видя это, недоумевали – что случилось? Кое-кто подходил к Кастулу с вопросами: как же так вышло, что два лучших друга, два верных боевых товарища вдруг стали врагами? Кто-то считал необходимым высказаться о недопустимости такого в легионе. Ведь легионер, напоминали ему, сражается в первую очередь за товарища, а уже потом за деньги и империю.

«У тебя вместо головы задница, коровий сын», – самое мягкое, что приходилось слушать Кастулу в свой адрес. Притом, что он внутренне понимал причину, почему его друг ведет себя так. Аудакс словно провоцировал его на стычку. Правда, чего он хотел этим добиться? В любом случае Кастул максимально, насколько мог, избегал общения с Аудаксом. Предпочитал выходить из бараков, если он появлялся там. У него всегда оказывались важные дела, если рядом был Аудакс. Одни раз он даже заперся в нужнике до тех пор, пока Аудакс не ушел подальше. Ребята в центурии уже начали посмеиваться над ним, считая его, Кастула, трусом. Напряжение росло, и вот-вот должно было во что-то вылиться. Либо, думал Кастул, кто-то сообщит центуриону, что его легионер допускает болезненную слабость, своим поведением напоминая женщину, и его накажут. Скорее всего, это будет унизительное публичное наказание. Заставят стоять в рубахе перед строем, чтобы «опустить» его. Или, опять же перед строем, центурион хорошенько высечет, не забыв, конечно, сломать пару витисов о его спину. Но это казалось не таким уж и плохим вариантом. Позор можно пережить. В конце концов, искупить в какой-нибудь битве. Не навсегда же лагерь застрял в зимних квартирах. Авось куда-то и двинемся.

Второй вариант выглядел для Кастула менее приятным. Однажды он все-таки столкнется с Аудаксом, и бежать будет некуда. Дело закончится дракой, если не кровопролитием. Ну и в итоге они оба получат витисом по первое число. Впрочем, оба этих варианта сильно друг от друга не отличались. Кастулу рано или поздно придется получить. Нет, боли он не боялся. Как и позора. Куда больше его пугало то, что он натворил. Ведь всю эту кашу заварил он сам, и назад пути нет. Теперь уже не подойдешь просто так к Аудаксу и не попросишь у того прощения. Ведь, может быть, выводы Кастула были поспешными? Действительно, как женщина. Разрушил дружбу из-за своих нелепых страхов.

Кастул настолько слаб, настолько жалок, что боится Аудакса. Боится, что тот задушит его или прирежет, решив, что тот недостоин зваться легионером и ему братом. Трусливо, очень трусливо мыслил Кастул. Получить за это по хребтине будет справедливо. Вопрос только, когда это произойдет.

Дальнейшие события не заставили себя ждать. В одну из ночей Кастул, как и ранее, вместе с отрядом из девяти легионеров был направлен для ночного патрулирования лагеря. В их задачу входила охрана лагерной территории.

Шла вторая стража ночи. Буцинатор[21] буквально несколько минут назад протрубил смену, и Кастул, как требовала того боевая задача, заступил на свое дежурство. Ночь на этот раз выдалась холодная. Снега не было, темные облака сплошной завесой покрыли небо, закрывая своими толстыми телами луну, и от этого все вокруг казалась еще мрачнее. Но хуже всего для него было то, что в охранной десятке вместе с ним присутствовал Аудакс. Он смотрел на Кастула, злобно сверкая глазами из-под козырька шлема. Свет факела отражался на его лице, придавая вид еще куда более злобный.

Но Кастул не испугался, нет. Он был к этому готов. «Наверное, этой ночью он меня убьет», – с грустью подумал он. Старший в карауле дал команду к началу обхода, и Кастул подчинился. Они маршем двинулись по улицам лагеря, вдоль казарм и бараков. В ночной темноте очертания лагерных построек казались мрачными и зловещими. «Прямо как тогда, когда мы говорили с Аудаксом», – вдруг вспомнилось Кастулу. И от этой мысли ему стало грустно.

Три часа прошли незаметно. За все это время Аудакс более ни разу не взглянул на Кастула, делая вид, что не замечает того. При этом сам он выглядел сосредоточенно, будто к чему-то готовился.

Когда протрубили смену и отряд передал пароль новым дежурным, Кастул направился в бараки, где уже ждал его бывший друг.

Он стоял, опираясь плечом о дверной косяк, и с усмешкой молча глядел на подошедшего Кастула.

– Что приперся, сын ослицы? – как бы невзначай спросил он.

Гай хотел было пройти мимо, но Аудакс не дал ему этого сделать, загородив вход.

По спине пробежали мурашки. Тревога и внезапно нахлынувший страх заставили ноги подкоситься. Собственные движения казались Кастулу какими-то замедленными, будто во сне.

– Дай пройти, а? – попросил он, стараясь скрыть дрожь в голосе.

– Значит, ты решил кинуть друга, да? – с нажимом в голосе произнес Аудакс, выпрямившись во весь рост. – Такой, как я, тебе не по душе? Не твоего уровня парень?

– Что ты несешь?! – опешил Кастул. – О чем ты? Сам всю неделю ведешь себя, как сумасшедший! Обвиняешь меня в чем-то! Даже смеешь оскорблять! Что я тебе сделал?

На самом деле Кастул прекрасно понимал, что этой тирадой Аудакса не обмануть. Свое решение он принял и теперь хочет отомстить за предательство. А это действительно было предательством со стороны Кастула.

«Друг превыше всего!» – вспомнились ему чьи-то слова. Но был ли Аудакс для него другом? Или все-таки нельзя никогда стать братом тому, на чьих руках кровь многих людей? Ответа на этот вопрос у него не было. И он просто не хотел заходить дальше, чтобы узнать на него ответ.

– Ушел, ничего не сказав, – ответил Аудакс, и лицо его вмиг стало серьезным. – Так поступают только куски дерьма.

Последние слова словно впились Кастулу в душу. Кусок дерьма? Да, возможно. Но терпеть этого больше нельзя.

– Пошел в задницу, сын проститутки, – на одном дыхании выпалил он. – Нечестивый убийца.

Аудакс хотел было что-то сказать, да не смог. Так и замер, открыв рот от удивления, как громом пораженный.

Кастул понял, что сказал лишнее, но было уже слишком поздно. Глаза Аудакса нехорошо сузились. Он посмотрел на друга в упор и, сжав кулаки, произнес медленно, проговаривая каждое слово:

– А ну-ка повтори, что ты вякнул.

– Ты грязь, вот ты кто, – сказал Кастул. – И мать твоя шлюха.

«Прости, Аудакс. Ты не дал мне другого выбора. Может, так будет лучше для нас обоих. Расставим сейчас все точки».