Яблонский в последний раз осмотрел траншею, затем выход из нее в тоннель был заложен.

Достигнув выхода из тоннеля, молодой ученый с волнением сказал ожидавшим его товарищам:

- Все готово!

Решительная минута настала.

Конец веревки был зажжен: она должна была гореть в продолжение часа, прежде чем дойти до места прикрепления и сбросить предназначенные для произведения удара куски гранита.

В течение этого времени путешественники должны были обойти озеро и дойти до гробницы, где и ожидать взрыва. Оставаться в ближайшем расстоянии было сопряжено с некоторой опасностью.

Оставалось двадцать минут до взрыва, когда все были уже у гробницы.

Яблонский с часами в руках отсчитывал минуты.

- Десять!.. Пять!.. Три!.. Одна!..

Страшный удар потряс землю. Со стороны озера раздался сильный шум устремившейся куда-то воды.

Когда сбитые с ног путешественники поднялись, то увидели, что передняя стена гробницы от сотрясения лопнула, самая гробница слегка осела на сторону, и в то же время замаскированная дверь открылась, дав свободный доступ внутрь здания.

- Осмотрим после!.. - крикнул было Яблонский.

Но голос его внезапно прервался: в этот момент сэр Муррей направил свет своего фонаря в открытую гробницу и осветил приподнявшуюся с ложа фигуру человека…

Несмотря на все свое самообладание, англичанин вздрогнул и едва не уронил фонарь.

Яблонский сделал шаг вперед и переступил порог гробницы.

Прямо перед ним возвышалось что-то вроде катафалка, на котором лежал закрытый до пояса покрывалом человек, силившийся, по-видимому, подняться со своего ложа. Взор ученого упал на обрамленное длинной седой бородой лицо, изжелта-смуглое, с глубоко ушедшими в орбиты глазами, устремленными на вошедшею.

Голова лежащего была обвязана белым платком в виде чалмы. Он опирался на правую руку, а левую вытянул вперед, как бы подавая ее вошедшему. Невольным движением Яблонский снял шапку и склонил голову.

На лице старика промелькнуло что-то вроде улыбки; губы его едва слышно произнесли какое-то слово на непонятном для Яблонского языке. Но он понял жест, приглашавший его подойти, и приблизился к изголовью.

В то же время лежавший в изнеможении откинулся навзничь, руки его вытянулись вдоль тела, глаза закрылись, глубокий вздох вырвался из его груди, и губы сомкнулись. Лицо приняло то бесстрастное, величаво-спокойное выражение, которое дает только смерть…

Еще не понимая, в чем дело, Яблонский склонился к лежавшему и взял его за руку. Но тщетно старался он уловить малейшее биение пульса. Товарищи Яблонского вошли и окружили катафалк.

- Нет сомнения, - с глубокой грустью произнес ученый, указывая на неподвижное тело, - мы убили его! Невольно, против желания, мы умертвили того, кто, без сомнения, сумел бы спасти нас самих! Организм, покоившийся здесь в течение тысячелетий, не перенес внезапного сотрясения! Жизнь вернулась к нему на мгновение, чтобы затем покинуть его навсегда!..

Тщетно ученые употребляли все усилия, чтобы возвратить отлетевшую жизнь! Яблонский оказался прав в своем предположении. Один мистер Лекомб не хотел верить в присутствие смерти и не отрывался от охладевшего уже трупа.

- Оставьте! - сказал Яблонский. - Он умер.

- Но почему вы знаете? - возразил француз. - Может быть, он опять пришел в то же летаргическое состояние, из которого на время выведен был внезапным потрясением! Надо придумать какое-нибудь средство, еще не испытанное нами.

Лекомб машинально обвел взглядом комнату, как вдруг взор его упал на стоявший у самого изголовья небольшой сосуд с длинным узким горлышком.

- Да вот, - вскричал он, поднимая свою находку. - Ручаюсь, что в этом сосуде заключается нужное нам средство!

Он с усилием вытащил пробку и поднес сосуд к носу.

- Острый запах! - сказал он. - Я думаю…

Но договорить он не успел: точно сраженный ударом молнии, он пошатнулся и упал, выпустив сосуд из рук.

Сосуд разбился, и в то же мгновение резкий запах распространился в воздухе.

Яблонский хотел было броситься на помощь к Лекомбу, но увидел, что и сэр Муррей, и его невеста тихо склонились на пол гробницы.

В то же время и сам он почувствовал, как внезапно все его движения парализовались и ноги подкосились…

Прошел еще момент - и в гробнице настала мертвая тишина…

Электрический свет озарял лишь распростертые неподвижно тела и каменные стены…

Царила ли здесь смерть или жизнь еще таилась в замерших организмах?..

Возможно ли для человеческого организма долговременное пребывание в состоянии усыпления? - Пробуждение. - Возвращение к жизни. - Сколько прошло времени с момента взрыва. - Возвращение на поверхность Земли

Тысяча лет - одна секунда!

Для нас тысяча лет - период времени, постигаемый только путем отвлеченного представления. Можно сказать, что для жизни земного организма, принимая, что все процессы его совершаются так, как мы привыкли их наблюдать, подобная продолжительность существования граничила бы с вечностью.

Но что значит тысяча лет для мировой жизни, представляющей непрестанную, чудную смену жизни и смерти, где самое явление смерть есть не что иное, как переход одного существования в другое, где жизнь представляется совокупностью различных процессов, где понятие смерти не может иметь места?

Смерть в приложении к мировой жизни мыслима лишь как превращение всех мировых процессов. Она настанет, когда энергия вселенной придет в равновесие, когда не будет разности, обусловливающей появление жизненных процессов…

Такое время, несомненно, настанет, но настанет в необъятно отдаленном будущем. Для этого будущего тысяча лет - одна секунда, даже менее!

Но для отдельного живого организма, в котором процессы перехода энергии в работу совершаются нормальным порядком, тысячелетнее существование является немыслимым… Но только при условии нормального хода органических процессов.

Человек, как и всякий организм, представляет собой с материальной точки зрения лишь машину, переводящую мировую энергию в работу личного существования. Во всяком живом организме эта энергия хранится в виде запаса, который организмом расходуется по мере надобности.

Представим себе, что в живом организме временно прекратились те процессы, при помощи которых запас его энергии переходил в работу существования. В таком предположении нет ничего невозможного, что доказывается различными случаями каталепсии и летаргии.

Как продолжителен может быть период приостановки жизненных процессов?

Дать сколько-нибудь точный ответ на этот вопрос невозможно.

Известны факты, когда человек самопроизвольно прекращал на время деятельность организма и оставался в таком состоянии несколько недель. По крайней мере, для любого индуса радж-йога проделать над самим собой подобный опыт - вещь весьма обыкновенная.

Не может ли быть таких условий, при которых состояние видимой смерти в человеческом организме продолжалось бы весьма значительное время, измеряясь не неделями, но столетиями?..

Сколько времени прошло с тех пор, как сознание покинуло людей, проникших в гробницу Дараайена, и все жизненные процессы уступили место полному спокойствию?

Необъятный мрак окутывал внутренность Земли, когда Яблонский открыл глаза; невозмутимая, мертвая тишина царила кругом. Все тело молодого человека болело и ныло, как избитое, он не мог пошевельнуть ни одним членом.

Прошел ли час после неожиданной катастрофы или сутки?

Очевидно, более: лампы, переснаряженные в самый день взрыва, не горели. Между тем элемент способен был непрерывно действовать в течение шестисот часов.

Шестьсот часов бессознательного летаргического состояния!

Нет, по всей вероятности, электрический свет погас от какой-либо другой причины. Живали Самойлова? Живы ли мистер Лекомб и сэр Муррей?