Сергей усмехнулся и, открыв ящик письменного стола, извлёк оттуда переданный ему накануне списки рабочих цеха. Перелистав пару страниц, он ткнул пальцем в заголовок: «Третья вахта котельного цеха». После чего, улыбнувшись, произнёс.

– Взгляни-ка сюда. А ещё лучше, вслух зачитай чего там написано.

Расшлаковщик придвинулся к столу и чуть ли не по слогам принялся озвучивать двенадцать пунктов.

– Сидоров А. С. – начальник смены. Меньшиков В. П. – машинист 1 и 2 котлов. Коротков Ю. М. – машинист 3 и 4 котлов. Моторин А. Н. – машинист 5, 6 и 7 котлов. Никифоров А. Г. – машинист 8 и 9 котлов. Барский О. Н. – дежурный слесарь. Торопова А. М. – машинист мельниц. Иванова Н. И. – машинист углеподачи. Политковский С. Ю. – дежурный электрик. Шурупов Л. М. – обходчик котлов. Печёнкин В. Д. – обходчик котлов. Павлов Д. С. – дежурный инженер станции. И всё, гражданин следователь… – при этом Шурупов вдруг уставился на Шаталова ничего не понимающим взглядом: дескать, чего же ты, собственно, от меня ещё хотел.

Майор тотчас перехватил тот список и молча перечитал открытую ранее страницу.

«Не может этого быть… Ведь только вчера, прямо перед своим уходом, я лично видел отпечатанную здесь фамилию Волкова. Дай Бог вспомнить, вместо кого она тут значилась. Вместо Печёнкина или Шурупова?.. – тотчас Сергей принялся судорожно ворошить каждую страницу списка, просматривая фамилии, начинающиеся с буквы «В». Однако, кроме Васильева, Викулова и Валухова – никакого Волкова он там так и не обнаружил. – …А ведь эта комната оставалась на ночь открытой. Потому, вчерашние списки могли запросто подменить. Ну, конечно. Как же я сразу об этом не догадался».

– Припомни, не было ли в цехе нынешней ночью кого-то из посторонних?.. – поинтересовался Шаталов, пытаясь хоть чем-то заполнить нелепую паузу. При этом он задал вопрос, который не далее чем вчера поставил того же Волкова в определённый тупик.

– Я работаю на станции менее месяца, потому и трудно мне определить: кто здесь посторонний, а кто постоянный… – Шурупов старался сохранять видимое спокойствие. И, тем не менее, чуть дрожащая интонация его голоса всё же выдала внутреннее волнение. Эта самая вибрация тембра, конечно, не ускользнула и от внимания майора.

– Ладно. Можешь быть свободен… – Сергей откинулся на спинку стула и махнул расшлаковщику рукой, дескать, проваливай. Какой толк с того, кто работает на предприятии без году неделя. Он либо вовсе ничего не расскажет, либо приврёт то, чего и вовсе не было. Так к чему же было тратить на «первохода» своё драгоценное время, когда впереди у майора ещё оставалось одиннадцать, куда более опытных рабочих.

Дождавшись, пока отпущенный обходчик покинет кабинет, Шаталов набрал номер отдела кадров и потребовал к телефону своего сотрудника.

– Кучеренко, ты кабинеты успел опечатать?

– Успел. Думаю, мы подъехали весьма вовремя… – Кучеренко поспешил обрадовать командира. – …Кадровики тут чай собрались с утра попить. Короче, застали мы их прямо-таки врасплох. Потому и не думаю, что бы успели они чего-то уничтожить.

– Молодец, капитан! А теперь отыщи мне в тех станционных архивах и личных делах всё, что имеет хоть какое-то отношение к некоему Николаю Волкову. Пошерсти там хорошенько, переверни шкафы и столы, просмотри каждый клочок бумаги, загляни в мусорные корзины, но найди мне хоть что-то на этого парнишку. Да, и вот ещё что… Где там Демченко?

– Забрал личное дело Сидорова и уж полчаса, как куда-то умчался.

– Хорошо. Как только вернётся, сразу отправишь его ко мне.

Допросив Печёнкина и Политковского (в отличие от тех же машинистов котлоагрегатов, людей свободных и не привязанных к конкретному рабочему месту), Шаталов получил практически тот же самый результат, что и с Шуруповым. Точнее, полное отсутствие какого-либо результата. Дескать, ничего мы не видели; о Волкове впервые слышим; как и никаких посторонних мы в эту ночь не заметили.

А Политковский, так и вовсе заявил о том, что пришёл он на ночную смену с дикого похмелья, потому и проспал всю минувшую вахту в своей биндейке электриков. Никакие уловки, хитрости и прочие методы воздействия, которые обычно применял Шаталов и которые за редким исключением срабатывали практически всегда, на сей раз, майора не выручили.

Спустя ещё какое-то время, безрезультатно были допрошены ещё трое. Ответы их были достаточно искренними и выглядели предельно правдиво. При этом, никто из них не имел ни малейшего понятия о призрачном Волкове.

Таким образом, половина рабочей смены была уже опрошена. И если после данного «рубежа» и можно было подвести кое-какие предварительные итоги, то в обязательном порядке стоит отметить тот факт, что авантюра, задуманная Сергеем ещё в Управлении, себя вовсе не оправдала. Ведь фактически, он очень скоро оказался без своих «козырей», на которые весьма и весьма рассчитывал. Речь здесь в первую очередь идёт о том самом парнишке Волкове, которого накануне видел, похоже, лишь он один, то есть, Шаталов. Потому и не мог нынче майор «надавить» на допрашиваемых рабочих чем-либо конкретным. Быть может именно поэтому иногда ему и вовсе начинало казаться, что эти самые слесаря и электрики, давая свои пространные и заведомо ложные ответы, просто-напросто над ним потешались.

А стрелки часов, тем временем уж успели перевалить за цифру «12». Дабы добиться в своих последующих допросах хоть какой-то маломальской подвижки, Шаталову как воздух нужна была сейчас мало-мальски свежая и «убойная» информация, опираясь на которую он и начал бы «колоть» упёртых работяг. Забегая вперёд, следует отметить, что примерно к часу дня эта самая информация, как будто бы, и начала к нему постепенно поступать.

Первыми в кабинет Сергея заглянули криминалисты.

– Георгич, могу тебя кое-чем порадовать… – поспешил с докладом Лавров. – …При осмотре цеха, на валу дробилки седьмого котла были обнаружены клочки рабочей спецовки. По цвету и материалу они вполне могли соответствовать останкам одежды трупа, обнаруженного сегодняшним утром на золоотвале. Однако чтоб говорить уверенно и наверняка о том, что эти куски материи ранее принадлежали одной и той же рабочей одежде, необходима лабораторная экспертиза.

– Обожди, Валера!.. – остановил криминалиста Шаталов. – …В начале объясни, что такое дробилка?

– Ну, если по-простому. Сгоревший уголь превращается в шлак и в золу. Вся эта хрень, оседает на самом дне топки, в золосборнике. Периодически золосборники очищают, сбрасывая всю эту дрянь, на золоотвал. Дабы зола беспрепятственно проследовала по трубам, крупные глыбы шлака и измельчаются в тех самых дробилках.

На вопрос, заданный во время допроса Никифорову о том, как в дробилке его котла могли оказаться останки чьей-то одежды, тот вполне резонно и практически не задумавшись ответил: мол, при запуске котлоагрегата топку обычно разжигают факелом. Дескать, кусок той самой горящей ветоши, либо иной тряпки мог запросто упасть в золосборник, после чего и намотаться на вал дробилки.

Чего уж тут говорить. Любой специалист своего дела, в своих профессиональных тонкостях может запросто обвести вокруг пальца не только сотрудника милиции, но и иного мало ведающего в данной области человека. Однако в этом конкретном случае, Сергей (ни разу в глаза не видевший ни дробилок, ни золосборников) почему-то сразу согласился с версией машиниста. Какой-то внутренний голос и, если хотите, то некая внутренняя память подсказывала Шаталову, что объяснения Никифорова вполне логичны, достаточно правдоподобны и вполне уместны для данного случая.

Чуть позже, дал о себе знать и капитан Кучеренко. Он связался с майором по внутренней связи и с радостью сообщил о том, что им обнаружена-таки карточка на имя Волкова, временно-принятого на работу.

Оказывается, забытый всеми данный листок чудом застрял между металлических ящиков несгораемого шкафа. Правда, датировалась та карточка, декабрём прошлого года. И кроме фамилии, имени и даты рождения этого стажёра, ничего более не содержала. «Кадровики» о таком работнике, якобы, уже и не помнили. Вроде бы, он сам сбежал со станции, так и не доработав до конца испытательного срока. Случилось это, как будто бы, в канун новогодних праздников.