— Уже лучше, — приглушённо отозвался Конг, намеренно не придвигаясь ближе.

— Давай обработаем ссадину, пока я здесь.

— Так не терпится раздеть меня, Пи?

Ройнапат возмущённо вскинул глаза, чувствуя как предательская краска в миллионный раз заливает его щёки.

— Я тебе сейчас врежу, — сипло огрызнулся он, внутренне робея под пристальным, чертячьим взором, которым беспардонный Нонг осматривал его, нисколько не стесняясь.

— И почему ты всегда так хочешь меня ударить? — хмыкнул тот, не сводя сытого взгляда с красного лица Пи.

— Потому что язык у тебя без костей, придурок, — буркнул Артит.

— Тебя это так сильно смущает?

— Меня не!.. — негодующе начал парень, но тут же осёкся, увидев, как довольная улыбка расплывается на красивом, нахальном лице. — Издеваешься? — констатировал он скорбно.

— Издеваюсь, — подтвердил самодовольно младший, медленно скользя взором по линии скул и пухлым губам возлюбленного.

Лидер инженеров шумно втянул носом воздух: точно придурок. Форменный. Флиртует напропалую, не стесняясь, заставляет тушеваться и ёрзать под этими своими ласкающими взглядами, а сам, небось, даже не осознаёт, насколько сильно он, Артит, на всё это реагирует. В конце концов, юноша же не железный, ему давно перевалило за двадцать, и у молодого организма есть вполне естественные потребности…

Какие именно потребности — наставник предпочёл не думать, слишком опасной выглядела эта тема в контексте того, что любовные отношения он завёл с мужчиной. А что делать с представителями своего пола в таких ситуациях, Ройнапат всё ещё представлял смутно.

— Так, — зачем-то сказал он, поспешно ткнув наклонившегося к нему Нонга кулаком в грудь. — Кончай кривляться и оголяйся. Будем тебя латать. Хлюпик, — не удержавшись, добавил он язвительно.

Конг посмотрел на него странным долгим взглядом, в котором читались лёгкая досада и неизменное упрямство, и небрежно передёрнул плечами.

— Как скажешь.

Он поддел края футболки и потянул её вверх, невольно поморщившись, когда ткань коснулась ободранного бока. Артит угрюмо наблюдал за действом, всякий раз пытаясь отвести глаза и всякий же раз возвращаясь обратно к обнажённому смуглому торсу. Ну подумаешь, тело. Подумаешь, красивое. Что он, красивых тел не видел? И что с того, что соски торчат от холода — кондиционер они, что ли, не выключили? — такие тёмные, аккуратные…

В голове у парня зашумело, поэтому он не сразу понял, что Конгфоб давно закончил свои манипуляции и теперь сидит и смотрит на него с непередаваемой иронией во взгляде.

— Пи’Артит?

— Да, — дёрнулся юноша, деятельно схватив аптечку. — Гм, раздевайся.

— Но я уже раздет.

Нет, он точно когда-нибудь допрыгается. От острой, бессовестной улыбки Конгфоба хотелось провалиться сквозь землю. Густо покраснев, Артит сильнее нахмурил брови, пытаясь вернуть себе хоть немного самообладания, и рявкнул:

— Ну так и чего сидишь тогда?!

— Тебя жду, Пи. Ты, кажется, собирался мне помочь, — младший, всё ещё улыбаясь, чуть наклонился, проницательно заглянув в красное лицо Ройнапата. — Или передумал?

— Поворачивайся, — буркнул третьекурсник, невежливо пихнув бесстыдного Нонга в плечо.

Конг ухмыльнулся, но покорно развернул корпус, доверчиво подставляя старшему травмированный бок. В тёмных глазах плясали чертята, и Артит не знал, что хуже — это или такое горячее, податливое тело подле него. Он зачем-то откашлялся и деловито закопался в содержимое аптечки.

— Антисептик есть?

— Большая матово-белая банка с жёлтой этикеткой, — проинструктировал его Конгфоб. — Вот же она…

— Тц! — юноша раздражённо стукнул по смуглой ладони, потянувшейся было к лекарству. — Руки! Я сам вижу, не мешай.

— Как скажешь, Пи’Артит…

Казалось, Конг откровенно забавляется. Сам же Ройнапат не находил в своём состоянии ничего весёлого. Ему было душно, щёки по-прежнему неумолимо горели, и это страшно нервировало.

Вылив на ватный диск немного прозрачной жидкости, юноша бодро провёл им по ссадине. Первокурсник тут же скривился.

— Больно? — поспешно убрал Артит руку.

— Немного. Пожалуйста, будь нежнее.

Парень застыл на мгновение и медленно поднял глаза: нет, вроде, не издевается. Тогда почему эта фраза прозвучала так непререкаемо интимно и двусмысленно?

«А может, это со мной что-то всё-таки не так? — разозлился на себя Артит, по обыкновению шумно выдыхая через нос. — Весь день не о том думаю. Соберись!» Рука его вернулась к гладкому боку. Предельно аккуратно обработав рану, он отложил диск и вытащил из аптечки пластырь. Ловко приладил компресс, залепил по краям… При этом стараясь упорно не подавать виду, что замечает, как Конг кусает губы и жмурится — это зрелище всё ещё воспринималось необъяснимо остро.

— Готово.

— Спасибо… — парень повертелся, оценивая результаты работы, и в который раз благодарно улыбнулся. — Ты действительно мне помог.

— В следующий раз просто не выпендривайся, а сразу обращайся ко мне, — недовольно ответил Артит, упаковывая обратно аптечку. — Как себя чувствуешь?

— Я спал целый день, как я могу себя чувствовать? — Конгфоб повалился на кровать и с наслаждением потянулся. — Мышцы совсем одеревеневшие.

— Массаж предлагать не буду, — строго парировал наставник, невольно залюбовавшись гибким телом.

— А я бы не отказался, — как бы между прочим вставил юноша и тут же порывисто подскочил, хватая за руку дёрнувшегося с кровати Артита. — Эй, я просто шучу! Пожалуйста, не уходи.

— Шуточки твои… — процедил тот, но вопреки словам покорно опустился обратно.

— Я просто соскучился, — неожиданно уткнулся Конгфоб в ложбинку между плечом и шеей парня.

Сердце лидера инженеров предательски дрогнуло, а по позвоночнику пробежала дрожь. Горячее дыхание приятно щекотало кожу, а сам он постепенно погружался в состояние, ставшее уже привычным за последний месяц: некую отупелую, нервозную истому. Тело практически сразу отозвалось на близость любимого, пальцы против воли потянулись к черноволосой макушке и нежно растрепали её.

— Я тоже, — тихо признал Артит, незаметно вдыхая исходящий от Конга запах — мытого тела с лёгкой ноткой горьковатого одеколона, стирального порошка и чего-то ещё, едва уловимого, принадлежащего только этому парню.

Младший в ответ на его слова зажмурился ненадолго, а затем мягко придвинулся ближе. Теперь взгляд его был сосредоточен на пухлых губах Артита.

— Ты сегодня странный, Пи… — шёпотом произнёс он.

Наставник коротко выдохнул, ощутив себя мухой, попавшей в бочку с мёдом, и спросил, отчего-то тоже шёпотом:

— Почему?

— Обычно ты ведёшь себя более сдержанно, — скользнул по нему чуть помутневший взор, который тотчас был возвращён к приоткрытым от жара губам. — Более отстранённо. Что уж говорить про такие честные признания…

«Ну же, — горячечно пронеслось в голове поплывшего Артита, почти не улавливающего сути произносимых слов. — Ну чего же ты медлишь, зараза…» Он совершенно не соображал, Конгфоб был слишком близко — непозволительно близко! — так, что парень чувствовал коленом его бёдра, а руками — обнажённый живот.

— Но мне очень приятно знать, что ты думаешь обо мне, даже когда меня нет рядом, — продолжал шептать Конг, плавно скользнув изящными пальцами по ноге наставника. — Ты не представляешь, как мне приятно…

«Ближе, давай же, ну… — промычал про себя третьекурсник, окончательно теряя остатки разума. — Дурак безмозглый, идиот… Ну неужели ты не видишь…»

Ресницы Конгфоба дрогнули, сделав и без того мутный взор ещё более шалым, и Артит, чьё сердце бешено билось где-то в глотке, доверчиво прикрыл глаза. В следующую секунду щёку его опалило горячим дыханием, а губ коснулись такие же горячие губы, и мир вокруг внезапно померк.

Он отпрянул, осознав, что в комнате неожиданно потух свет, и испуганно спросил:

— Ты чего делаешь?

— Шторы не задёрнуты, нас могут увидеть, — тихо пояснил Конг, успевший каким-то макаром дотянуться до выключателя небольшого ночничка. Рука его успокаивающе вплелась в волосы Артита, мягко притягивая того ближе. — А я всё равно не смогу сейчас от тебя оторваться.