— Ты точно не жалеешь?

— О чём я должен жалеть? — непонимающе переспросил его тот.

— Может, экономика и впрямь…

— Пи, — резко перебил его Конг, враз сделавшись сердитым. — Прекрати. Я уже всё для себя решил.

— Что можно «решить для себя» на первом курсе, а? — тут же ощетинился юноша. — Спроси меня, знал ли я три года назад, кем хочу быть, ответил бы прямо: ничерта я не знал. И мало кто из вас по-настоящему знает. В восемнадцать лет выбирать дело, которым будешь заниматься всю оставшуюся жизнь…

— Девятнадцать, — жёстко поправил его Конгфоб, но почти моментально смягчился. — Мне девятнадцать, Пи. И день рождения не за горами, так что наша с тобой разница в возрасте не так значительна, как ты того хотел бы.

— Нарываешься? — зеркально подобрался Артит, опёршись локтями о стол.

Конг только хмыкнул. Разговор вышел на знакомые рельсы. Это вечное противоборство характеров было непременной частью их повседневного общения. Пи «включал» лидера наставников, а Нонг упрямо начинал с ним пререкаться.

— Лишь констатирую факт, — выдохнув, примирительно дотронулся № 0062 до горячей руки парня. — Ты впереди меня по всем показателям. Ты старше на два курса, опытнее, в конце концов… Это я не в силах исправить, остаётся только нагонять тебя. Оставь мне хоть небольшое преимущество, пожалуйста. Пусть это всего лишь возраст.

Злость на упрямого младшего медленно отступила. С самого начала Конг негласно принял на себя роль парламентёра в их отношениях, и Артит, подверженный перепадам настроения намного больше, так же негласно согласился.

Он высокомерно хмыкнул, будто тем самым пытался оставить за собой последнее слово (ну или междометие, тут уж как посмотреть), и показательно перевёл внимание на холодное молоко.

— Иногда я жалею об этой разнице, — негромко признался Конгфоб.

Не понявший в первую секунду, о чём идёт речь, лидер наставников вскинул на него глаза. «Возраст», — озарило его.

— Глупая причина для расстройства, — усмехнулся юноша, пригубив напиток.

— Может, и глупая, — упрямо парировал Конг, выдохнул и продолжил более спокойно: — Ты ведь и правда очень сильный, Пи’Артит. Тебя с лёгкостью можно наречь примером для подражания.

Смутившийся старший немедленно отвёл взор и, помолчав, признался:

— Не такой уж я идеальный, как ты себе там напридумывал.

— Не идеальный, — качнул головой Нонг. — Я имел в виду… представительный. Почти безукоризненный. В качестве главы наставников ты дашь фору любому. Прилежный студент, ответственный руководитель, чуткий и внимательный друг.

Смутившись от неприкрытой похвалы пуще прежнего, Артит медленно отодвинул от себя молоко и снова скрестил на груди сильные руки, будто защищаясь.

— Я не всегда был таким, — тихо сообщил он, разглядывая своё отражение в оконном стекле: шторы они так и не потрудились задёрнуть. — Поначалу мне было сложно приспособиться. Например, вставать ни свет ни заря, посещать все без исключения пары… Спортом заниматься, наконец. Знаешь, я ведь на самом деле ужасно ленивый, — хмыкнул самокритично юноша. — То, что ты видишь перед собой — результат упорного труда, иногда даже невольного. Когда меня выбрали главой наставников, вредные привычки пришлось оставить в прошлом.

Он скосил глаза на Конгфоба и с трепетом обнаружил, что тот ловит каждое его слово. «Дурак», — привычно пронеслось в голове. Казалось, что даже простое внимание со стороны первокурсника заставляет Артита смущаться, как мальчишку.

— Я ведь и лекции прогуливал, — продолжил свою неожиданную исповедь Ройнапат. — Спал на парах, а потом впопыхах списывал у Према конспекты. Он, кстати, жутким ботаником был, ты знал?

— Нет, — широко улыбнувшись, качнул головой Конг.

— Очки носил, — погрузился в воспоминания Пи. — Серьёзный такой… А спустя время расслабился, начал меня подначивать наравне с остальными. Ребят это дело почему-то жутко веселило. Мне-то, как ты понимаешь, надо было лицо держать, а эти дурни как заведут свою шарманку — и в глаза смотрят. Засмеюсь или не засмеюсь? Еле удавалось морду каменной сохранять, а потом бежать в ближайший закоулок и от души отсмеиваться.

Ресницы младшего дрогнули, и Артит снова разулыбался, как идиот. Ну вот что такого в его рассказах? Обычные истории о не таком уж интересном бытии… Но почему-то пронзительный, жадный взгляд Нонга заставлял его чувствовать себя так, словно каждая отдельная страничка его жизни наполнена сокровенным смыслом. И это было волнительно, важно и необъяснимо здорово.

— Я слышал только, что у тебя был доисторического вида чёрный велосипед, — доверительно поделился Конг.

— Кто сдал? — засмеялся старший.

— Пи’Брайт.

— Ну да, кто же ещё… Был. По этому поводу надо мной тоже беспощадно подшучивали. Даже предлагали скинуться на мопед, только вот я водить не умею.

— Серьёзно? — недоумённо распахнул глаза Конг.

— Серьёзней некуда, — кивнул Пи. — Так что до некоторых пор я ездил на учёбу на велосипеде.

— Неудивительно, что у тебя такие стройные ноги, — негромко отметил первокурсник, чем в очередной раз вогнал возлюбленного в краску.

— Кхм, — кашлянул тот, пытаясь скрыть смущение. — Спорт, как я уже говорил, не входил в число моих интересов. Однако наставники должны подавать пример своим младшим, так что я волею судьбы вынужден был им заняться. Баскетбол, плавание… Всего и не упомню.

— Это, бесспорно, пошло тебе на пользу, — тихо сообщил Сутхилак, скользнув взором по точёной фигуре.

Подавив в себе иррациональное желание прикрыться руками, Артит только фыркнул в ответ и поспешил сменить тему:

— Ну, а что ты?

— Что я?

— Кроме баскетбола чем-нибудь интересуешься?

— С некоторых пор, — пространно ответил Конгфоб, закрывая опустевший контейнер.

«И что бы это значило?» — заинтригованно подумал Пи.

№ 0062 поднялся и принялся убирать со стола, решив никак не пояснять свою туманную реплику.

— Так чем же? — не выдержал наставник через некоторое время, кладя недоеденный рис в холодильник.

— Гимнастикой, плаваньем, упражнениями на увеличение массы тела, — не смотря на него, произнёс Конг.

— И зачем тебе это? — наблюдая, как прибирается чистоплотный младший, спросил Артит.

— Потому что я хочу, чтобы ты смотрел на меня, — ещё более туманно выразился парень и перевёл пронзительный взор на возлюбленного.

От этого странного, всепроникающего взгляда в груди стало жарко, и старший прерывисто сглотнул, тут же пожалев о своём любопытстве. «Я и без этого постоянно пялюсь на тебя, как придурок», — стеснительно подумал он, но вслух откровенничать не решился.

Он опустился на кровать, в то время как Конгфоб наводил последние штрихи в комнате. Мусорный пакет парень вынул из корзины и, туго завязав, поставил перед дверью — вероятно, чтобы не забыть вынести утром. Неспешно помыл руки, чем-то погремев в ванной, и вышел, с теплотой поблагодарив:

— Спасибо за ужин. Сколько я тебе должен?

Он уже нырнул в кошелёк за деньгами, но Артит возмущённо вскинулся, предупредительно гаркнув:

— С ума съехал?! Не хватало мне ещё с тебя деньги брать!

— Пи’Артит, — напряжённо протянул Нонг.

— Даже не думай! — ткнул в него пальцем тоже начавший заводиться юноша. — В следующий раз просто угостишь меня.

Конгфоб упрямо поджал губы, но спорить не стал. Отложил кожаное портмоне на тумбочку и опустился рядом с наставником на кровать.

Близость такого родного и будоражащего тела подействовала на Артита предсказуемо: он неловко отодвинулся и зачем-то плотнее сжал колени.

— Как ты себя чувствуешь? — с нотками лёгкой тревоги спросил он, смотря куда угодно, только не на парня рядом с собой. Не замечая его длинные музыкальные пальцы. Обманчиво хрупкие запястья и острые локти, которые, как он знал, чуть суховатые на ощупь. Длинную шею с выпирающим треугольником кадыка и точёные ключицы, виднеющиеся в вырезе просторной светлой футболки. Нет, совсем не замечая…