— «Marlboro», — усмехнулся он. — Впечатляет. Но мы курили красные, а не «Light».

— Вы кури… Что? — ошарашено приподнялся на локтях Конг. Он поверить не мог, что Пи’Артит говорит серьёзно. — Ты же мне целую лекцию прочёл полгода назад! — справедливо возмутился юноша, но наставник только махнул на него рукой.

— И правильно сделал. Ты — Нонг, мне следовало напомнить тебе об этом. Вы, первокурсники, ещё меры не знаете. Пьёте, как в последний раз в жизни, дымите табаком, будто у вас запасные лёгкие в шкафу хранятся… Годам к двадцати, конечно, мозги постепенно почти у всех вырастают, но вот до того момента мы должны за вами, идиотами, приглядывать.

— В общем-то, резонно, — неожиданно согласился Сутхилак, поближе притягивая расслабленного Артита к себе.

Тот вскинул на него недоверчивый взор.

— Ты даже не попытаешься со мной поспорить?

— Зачем? — мягко улыбнулся Конгфоб, бездумно пропуская сквозь пальцы чуть влажные пряди на макушке любимого. — Ты абсолютно прав, у многих моих сверстников отсутствует чувство меры. Но кое о чём я всё же хочу спросить, — лукаво прищурился он. — Ты, значит, курил?

— А кто не курил на первом курсе? — выдохнул горестно Артит, подтягиваясь выше и опираясь спиной о спинку кровати. — Правда, мы посуровее вас были. Это твоё так — трава безвкусная.

— «Шестёрка», — заупрямился уязвлённый Нонг.

Артит только усмехнулся в ответ и вдруг подскочил, заматывая обнажённые бёдра подвернувшейся под руку кофтой.

— Зажигалка есть? — хитро прищурился он, зажимая меж губ сигарету.

Очарованный этим почему-то крайне сексуальным жестом, Конгфоб заторможено кивнул.

— Отлично, — резюмировал Ройнапат, гася свет и открывая дверь на балкон. — У нас сегодня в некотором роде событие. Можно разок поддаться своим слабостям.

Не веря своим ушам, Сутхилак тоже вскочил и, натянув на голое тело штаны, ринулся за старшим. Тот стоял, облокотившись на перила, и задумчиво смотрел на усеянное звёздами небо. Он, не глядя, протянул Нонгу вторую сигарету, и мальчишка, всё ещё пребывая в состоянии отупелой эйфории, заторможено взял её, тут же привычно зажав меж губ.

Прикурив, Конг протянул было трепещущий огонёк Артиту, но тот внезапно дунул на него, гася.

— Смотри, что покажу, — как-то особенно лукаво улыбнулся Пи и плавно наклонился вбок.

Невольно задержавший дыхание Конгфоб замер. Сигарета тлела меж его плотно сжатых губ. Артит прикусил зубами свою и чуть склонил голову, прикуривая от зажжённой папиросы младшего. Он глубоко затянулся, и кончик её разгорелся оранжевым, а на щеках старшего проявились его восхитительные ямочки. В тёмных глазах, взор которых был невозможно взрослым в этот момент, хитрым и насмешливым, отразились сотни огоньков, преломляющихся и сверкающих, отчего те стали почти такими же яркими, как и звёздное небо над головой.

Очарованный Конг стоял, не смея пошевелиться. Такого Пи’Артита он не знал, почему-то именно сейчас особенно остро ощущалась их разница в возрасте, но младшего это нисколько не волновало.

Наставник был невыразимо прекрасен: глотающий дым неспешно и как-то слишком уж опытно, стройный и гибкий, с белеющей в темноте ночи кожей, растрёпанными волосами и нелепой красной кофтой, обвязанной поверх нагих бёдер, он представлял собой самое эротичное зрелище, которое Конгфоб когда-либо видел.

«Люблю, — задыхаясь, отчаянно подумал он. — Боги, как же страшно, невыносимо, безумно я его люблю…»

Юноша судорожно сглотнул. Ему не хватит жизни, чтобы рассказать об этом, не хватит слов и иных средств выражения. Это чувство было слишком огромным для одного человека…

Он тряхнул головой, заставляя себя успокоиться, а затем пристроился рядом со старшим, так же облокачиваясь на перила.

— Тебя не смущает, что мы стоим в таком виде? — поинтересовался он спустя время.

— Я же выключил свет, — выдохнул вместе со струйкой сизого дыма Артит. — В такой кромешной темени вряд ли кто-то опознает в двух курящих мужиках главу наставников и Луну инженерного факультета.

— А в двух целующихся мужиках? — фыркнул Сутхилак, туша папиросу о стену.

— С этим уже будет сложнее, — усмехнулся Артит, следуя его примеру.

Их губы встретились на полпути, пальцы цепко переплелись, а тела тесно прижались друг к другу. Поцелуй получился каким-то особенным — впрочем, Конг давно перестал этому удивляться, ведь почти каждый их поцелуй был особенным, — с привкусом терпкого табака, душным запахом южной ночи и отблесками далёких звёзд.

— Я люблю тебя, — прошептал, дурея от нежности и восторга Конгфоб.

— Я тебя тоже, господин Луна … — эхом отозвался Ройнапат, при каждом слове касаясь губами его губ. — Как ты думаешь, что же всё-таки там — на тёмной стороне луны?

— То же, что и на светлой, — улыбнулся юноша, обвивая его талию руками. — Просто какое-то время солнце освещает один её бок, а затем — второй. Надо лишь подождать.

— А что, если ждать придётся слишком долго? — шёпотом задал странный вопрос Артит.

Но Конг понял. Он нежно коснулся черноволосой макушки и так же тихо сказал:

— Этот цикл насчитывает миллиарды лет, Пи’АйУн. Он не зависим от нас. И пока Солнце существует — Луна останется Луной, потому что без его света она ничем не будет отличаться от любого другого безликого спутника. Большая, холодная и совершенно безжизненная.

Артит тихо вздохнул и покрепче прижался к родному плечу.

Всё будет так, как должно быть, даже если будет иначе. Они со всем справятся, всё преодолеют, главное — быть вместе.

И где-то далеко в темноте пустой комнаты, будто облекая в музыку невысказанное, пели из колонок Pink Floyd:

And if the dam breaks open many years too soon,

And if there is no room upon the hill,

And if your head explodes with dark forebodings too —

I’ll see you on the dark side of the moon!

Fin.