Песня снова сменилась, теперь в ушах Артита грохотом стучали ударные вперемежку с басом — «Kashmir». Он совсем ничего не соображал: во всём мире осталась только лишь музыка да ощущение горячего языка между его ног.
Конг на мгновение оторвался и, тяжело дыша, нырнул рукой в рюкзак, предварительно брошенный в изголовье кровати. Пальцы дрожали и не слушались, возможно, он слишком торопился, но больше сил терпеть не было — его собственный член больно упирался в ширинку брюк. К тому же, Нонг знал, что сейчас Пи не сможет его оттолкнуть даже если захочет: очевидно, ему оставалось совсем чуть-чуть до той незримой грани, за которой всё вокруг взрывается восторгом и болью облегчения.
Наощупь выудив презерватив, юноша надорвал упаковку и снова наклонился к подрагивающему от напряжения члену возлюбленного. Наставник опять вцепился в его плечо в ожидании продолжения, но Конг не спешил. Он мягко раскатал латекс по указательному пальцу, а сам плавно скользнул к поджавшимся яичкам, поочерёдно втянув их в рот. Где-то над ним Артит подавился вздохом, почти захныкав от невозможности нормально отдаться ощущениям — ласки младшего были слишком дразнящими, но не приносящими реального удовлетворения. Вот уже несколько минут он балансировал на грани без возможности сорваться вниз, и это сводило с ума.
Конгфоб влажно провёл языком вдоль напряжённого ствола и мягко дотронулся пальцем до местечка позади яичек, тут же внимательно посмотрев на распластавшегося перед ним парня. Тот замер, будто прислушиваясь к ощущениям, но головы так и не поднял.
Не встретив активного сопротивления, воодушевлённый первокурсник решил продолжить в более усердном темпе и мягко обвёл кольцо мышц, плавно погружая в него кончик пальца, одновременно с этим до середины заглатывая упруго подрагивающий орган юноши. И тут Артит сдался окончательно: не обратив должного внимания на вторжение в святая святых, он скользнул дрожащей рукой по волосам Нонга и сбивчиво попросил, всё ещё не слыша самого себя из-за гремящей в наушниках музыки:
— Не… не выпускай…
Кровь резко отхлынула от головы, Конг глухо застонал, и вибрация от его голоса отдалась во всём теле Пи. Того вновь тряхнуло, но младший всё ещё крепко удерживал его бёдра свободной рукой. Мышцы вокруг его пальца несколько раз непроизвольно сократились, и Сутхилак, не выдержав, беспомощно прошептал:
— Чёрт возьми…
Его шёпот коснулся влажной головки, на которой тускло блеснула выступившая капелька смазки. Подумав, Нонг осторожно подул на неё. Артит под ним в очередной раз вздрогнул, с силой закусив нижнюю губу.
Нонг вновь вернулся к прерванному занятию и, отвлекая возлюбленного от неприятных ощущений, закружил языком вдоль члена Пи, одновременно с этим плавно вводя палец до середины. Юноша тихонько зашипел, но не попросил остановиться, явно пытаясь понять, что чувствует в большей степени: дискомфорт или всё-таки удовольствие.
Не выпуская орган старшего из кольца губ, Конг осторожно пошевелился, пытаясь сменить позу и переместить вес с затёкших ног на торс. Он автоматически согнул палец, и в следующую секунду Артит дёрнулся всем телом, отчаянно всхлипнув. Обескураженный такой реакцией, Сутхилак осторожно поднял на него взор: грудная клетка старшего прерывисто вздымалась, он отчаянно сжимал в кулаках простынь и, похоже, пытался сдержать рвущийся наружу голос.
Первокурсник с пошлым причмокиванием выпустил его член изо рта и ещё раз согнул указательный палец, намеренно протолкнув его глубже и нащупывая небольшую выпуклость, похожую на шарик.
— Ах, чёрт! — звонко вырвалось из Ройнапата. Его дрожащие колени безвольно согнулись, стройные ноги легли поверх обнажённых плеч младшего, и в следующую секунду тот окончательно съехал с катушек.
Он с силой заглотнул возбуждённый орган старшего и принялся буквально трахать того пальцами. Сначала — осторожно и плавно, вводя их медленно и тут же сгибая, затем — глубоко и ритмично, и вскоре заметавшийся на постели Пи перестал произносить вообще что-либо внятное.
Лишь в последний момент он судорожно вцепился в волосы Нонга, почти прорыдав на выдохе: «Стой!», но было уже поздно. Парень был готов к тому, что случится в следующую секунду, и задержал дыхание, когда Артит начал содрогаться в оргазме.
Сглотнув, Конгфоб со стоном выдохнул и бездумно стёр с краешка рта перламутровую каплю. Он совсем не почувствовал вкуса, хотя врождённая брезгливость должна была, по идее, не позволить ему совершить то, что он совершил с такой возмутительной лёгкостью. Юноша был выбит из колеи, он слабо осознавал происходящее; ему казалось, что тело сейчас просто разорвётся на части, если не дать ему долгожданную разрядку. Не совсем соображая, что делает, он приподнялся и вцепился пальцами в ягодицы старшего, подтягивая его к себе.
Тот беспомощно выгнулся, и совсем задуревший первокурсник слепо толкнулся пару раз куда-то в район его промежности. Буквально сразу же его скрутило аналогичным спазмом; он на мгновение потерял связь с реальностью, ничего не видя перед мутным взором. «Господи, в штаны, как подросток», — униженно пронеслось в голове, но ему уже было плевать. Это ощущалось слишком здорово, слишком выматывающее, чтобы мысли складывались во что-то связное.
Всё ещё непроизвольно вздрагивая, Конг, тяжело дыша, расцепил пальцы, которыми, как оказалось, впился в бёдра своего Пи.
— Прости, — задушено извинился он, отползая.
В штанах было мокро и липко, и Сутхилак заторможено подумал, что, похоже, ему придётся стирать и бельё, и брюки.
Немного пришедший в себя наставник слабо пошевелился, вынимая наушники, и, запоздало покраснев, дотянулся до одеяла, прикрывая себя его краем.
— Можно я в душ сбегаю? — тихо попросил младший, на что парень только молча кивнул.
Он был оглушён тем, что произошло. Всё казалось каким-то нереальным, тело ощущалось квелым, каждая конечность будто состояла из ваты. Словно в трансе юноша поднял вверх руку и раскрыл ладонь, рассматривая свои дрожащие растопыренные пальцы.
И вдруг, совершая эти бессмысленные действия, третьекурсник понял: ему мало. Он хотел всего Конгфоба — от макушки до кончиков пальцев, неважно как — около себя, на себе… в себе. Ему необходимо было чувствовать его удовольствие не только кожей, видеть его настоящего не только благодаря тем редким мгновениям слабости, когда младший уже не может сдерживаться, как пару минут назад…
Ройнапат со стоном приподнялся и сел, пережидая приступ головокружения. Он поверить не мог, что мифическая «простата», которой было уделено так мало внимания в статье, оказалась настоящим ящиком Пандоры. Поначалу парень даже не понял, что именно вызывает внутри него это щекочущее ощущение, до тех пор, пока пальцы Конга не заласкали его до полного одурения. Если так это чувствуется только лишь благодаря рукам, то что будет, надави они на эту сладкую точку чем-то более внушительным…
Артит удушливо покраснел, но сил его не хватило даже на то, чтобы закрыть лицо ладонью. Он жарко выдохнул через приоткрытые губы и заставил себя встать. Ноги подкашивались, но парень стоически обошёл кровать, поднял с пола свои трусы и надел их. Он даже смог аккуратно сложить джинсы с футболкой и повесить их на спинку стула, но после этого силы покинули его, и наставник снова упал на постель.
Где-то у изножья кровати приглушённо звучала музыка: они так и не выключили её. Артит протянул руку и отыскал среди складок одеяла свой смартфон. Сборник, озаглавленный как «Led Zeppelin: best» был проигран почти полностью. Нажав на «Stop», Ройнапат вышел из папки и задумчиво пролистал список. Pink Floyd, Beatles, AC/DC, Nirvana… Всё, что он так любил, вдруг приобрело особое значение. По крайней мере, Артит точно знал, что «Цеппелинов» он больше никогда не сможет слушать спокойно.
— Пи’Артит? — вырвал его из раздумий голос младшего. Тот стоял на пороге комнаты, с замотанным поверх бёдер полотенцем, и застенчиво прижимал к обнажённой груди выстиранные вещи. — Извини, я украл у тебя немного порошка…
